Наследие Артанов - Лихачев Всеволод (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
А может ну его к лешему, такое прозябание? Подойти к двери камеры, постучать, вызвать охранника, а потом иметь длинную и обстоятельную беседу с человеком в неброском мундире следователя. Он будет внимательно тебя слушать и кивать, то и дело подливая в чашку теплую дымящуюся жидкость с ароматами полевых трав, а ты будешь отхлебывать ее маленькими глоточками, стараясь продлить удовольствие как можно дольше. Рассудок, тонко учуяв, что владелец его вот-вот готов перейти невидимую грань, после которой уже не будет возврата, тотчас же возвращает мысли обратно. К самым истокам, к началу.
Ох и наделал же я тогда переполоха! Губы мои вновь искривляются в улыбке, но теперь это уже улыбка злорадства. Никогда, никогда не забуду выражение лиц охранников, узревших в камере, вместо приговоренного к казни диктатора, какую-то невменяемую, безвестную личность, заходящуюся в приступе гомерического хохота. Да уж, повеселился тогда я на славу. Потом, конечно, стало не до веселья. Допросы, бесконечные допросы. С пристрастием и без, с применением психотропных средств, с детекторами лжи, сеансами гипнотического воздействия… Калейдоскоп лиц то и дело перетасовывается, выбывшие заменяются новыми. Политики, правители, министры, следователи разных чинов и званий. Меняется кормежка и место содержания. Одни только вопросы остаются те же. Кто послал? Координаты базы повстанцев? Координаты местонахождения Карама Беруспериона? Кто ты? Откуда? Имя? Фамилия? Звание? Либо вопросы все остаются без ответа, либо я начинаю нести полнейшую ахинею, выигрывая крупицы времени для того, чтобы тело могло хоть немного отдохнуть от побоев. Антонина Семеновна, эта старая ведьма, перенявшая все выхватки давным-давно усопшей тещи, теперь мне, что мать родная. Палачам моим невдомек, что это именно она нейтрализует все виды воздействия, включая воздействие лекарственных препаратов, они никогда не имели дела с самками лингвина и не представляют весь спектр возможностей, которые эти симбионты могут дать. Самцы лингвина, по сравнению с ними, так, просто ущербные лингвопереводчики. Теперь мы с ней даже не ругаемся. У меня на это просто нет сил, а она сейчас слишком занята тем, чтобы по максимуму сберечь мое тело: регенерирует поврежденные органы, выводит из организма вредные вещества и токсины, могущие пошатнуть мое здоровье и разум. Но даже ее возможности, увы, не беспредельны. Я чувствую, что она слабеет. Чувство это стоит за самой гранью восприятия, оно едва уловимо, но, тем не менее, я ЗНАЮ, что это так. Мы с Антониной Семеновной связаны, связаны крепкими узами, разорвать которые сможет только смерть. Моя – или ее. Причем без разницы, кто будет первым. От перестановки слагаемых сумма не меняется. Умрет один – умрут оба.
Моя камера невелика – два на три метра. В ней есть санузел и даже алюминиевая миска. Сейчас она пуста и как бы служит безмолвным напоминанием: человек, оказывается, может есть. Больше в камере ничего нет кроме пола, потолка и стен. Потолок слишком высок, чтобы до него дотянуться. На нем закреплено шарообразное подобие инфракрасной видеокамеры. Три стены – стены как стены, а вот в четвертой находится дверь. Я еще немного полежу, а потом вновь начну обход своих владений. Я лорд, я барон, я Император. Не важно, какого размера твое королевство. Главное – что оно у тебя есть.
Иногда на стенах конденсируются капли влаги. Это очень хорошо, когда есть вода. Интересно, откуда она берется? Этот вопрос мучает, мучает меня, заставляет чувствовать себя живым. Где я? Где именно находится моя тюрьма? Вопросы…Вопросы…Вопросы…
– Ваше Величество, и все-таки я продолжаю настаивать на том, что существо, которое вы видите сейчас перед собой, не имеет ничего общего ни с нашей расой, ни с какой-либо еще, обитающей в изведанной части Вселенной.
– Почему вы так твердо уверены, добрейший Сельятис? Уж не вы ли две недели назад приносили мне повторные анализы ДНК нашего героя? И там, между прочим, черным по белому было написано: данный индивидуум принадлежит именно к нашему виду. Да, не спорю, есть некоторые отклонения в генном коде, есть. Но они настолько малозначительны, что их можно даже не брать в расчет. Да что там – эта особь вполне может иметь детей от какой-то из моих фрейлин, если, конечно, кому-то придет в голову проводить эксперименты подобного рода. Кстати, подумайте над этим! – Фаркон Первый расслабленно откинулся на спинку кресла, внимательно следя за реакцией своего собеседника. В его изумрудных глазах заплясали веселые искорки, а смешливый рот изогнулся, тщетно силясь удержать в себе улыбку. Любой, даже самый последний лакей во дворце, знал фанатичную преданность Сельятиса науке, его непомерную аскетичность, а также крайне щепетильное отношение к вопросам продолжения рода, плавно вытекающим из вопросов интимного содержания. Да, Сельятис был аскет, аскет до мозга костей, и Фаркон – молодой, быстрый, как ртуть, тридцатисемилетний мужчина с ярко-рыжими волосами, огненным ореолом обрамляющими его излишне выразительное от природы лицо, частенько любил пользоваться этой маленькой слабостью своего придворного ученого. А что еще продлевает жизнь лучше, чем это делает смех?
– К-к-конечно, Ваше Величество. Если вы… Так настаиваете… То мы проведем подобные…эксперименты. – Ей богу, на Сельятиса было жалко смотреть! Губы его дрожали, мясистые щеки безвольно обвисли. Казалось, еще минута – и бедолагу хватит удар.
– Ладно-ладно. Я пошутил, успокойтесь. – Фаркон успокоительно улыбнулся и постучал по столешнице стола костяшками пальцев, стараясь привлечь внимание и тем самым привести в чувство своего ученого – лучшего в системе специалиста по инопланетным формам жизни.
Но Сельятис словно его не слышал:
– По-по-понимаете, тут есть одна проблема. Дело в том, что преступник, способствовавший побегу из-под стражи Карама Беруспериона, уже умирает. Это абсолютно точно.
– Вы уверены? Странно. А с виду такой живчик.
Действительно, картинка на мониторе несколько изменилась: узник уже не лежал посреди камеры безвольной кучей тряпья, а вполне целенаправленно полз к одной из стен. Интересно, что он задумал? Уж не пытается ли покинуть любезно предоставленные ему апартаменты каким-то одним из нетрадиционных способов, на которые, несомненно, он был большой мастак? Вот уж неблагодарная скотина!
– Сейчас он будет слизывать со стен проступившие капли влаги, – торопливо произнес Сельятис, словно подслушав мысли своего господина. – Но, боюсь, это ему уже не поможет. Его тело находится на грани истощения, и, если мы сегодня не предпримем необходимые меры – то завтра уже, наверняка, будет поздно.
– Вам удалось выбить из него хоть что-то? Хоть какие-то крупицы информации?
– Увы, нет. Но мне хотелось бы на какое-то время сохранить узнику жизнь, если Вы позволите. Понимаете, метаболизм его организма настолько совершенен, что, сумей мы в нем разобраться, и это откроет нам настолько широкие перспективы…
Зуммер коммуникатора прозвучал неожиданно громко, заставив Сельятиса испуганно втянуть голову в плечи.
– Да, я слушаю. Адмирал, вы точно уверены? Хорошо, очень хорошо. Держите флот в боевой готовности и ничего пока не предпринимайте. Я тоже сейчас вылетаю. Да, хотелось бы принять участие в операции лично.
Когда голос, льющийся из коммуникатора, смолк, Фаркон вновь соизволил обратить свое внимание на стоящего перед ним навытяжку ученого:
– Ну что, дражайший Сельятис! Похоже, добыча сама идет к нам в руки. Флот Карама Беруспериона в количестве шестнадцати сверхтяжелых гелиостропов класса «Геома», четырех транспортников, сто двадцати одного десантного бота и восьми ускорителей через два дня будет на подступах к системе. Кстати, они тащат за собой один из тритауриевых астероидов. Как думаете, чем это может быть чревато? Есть у вас по этому поводу какие-то соображения?
– Если рассуждать чисто гипотетически, то да, астероид с массой свыше четырехсот гастов при придании ему нужной скорости может нанести серьезные повреждения планете с которой он столкнется. Падением могут быть инициированы сдвиги тектонических плит. Как следствие – серии землетрясений, цунами. При падении астероида массой более полутора тысяч гастов земная кора разойдется и треснет, в этом случае гибель планеты и ее обитателей неминуема. – Сельятис на миг призадумался, поглаживая мясистый подбородок там, где его совсем недавно касалось лезвие бритвы цирюльника. – Ваше Величество! Откровенно говоря, я сомневаюсь, что Карам Берусперион решится на подобную глупость. К тому же он прекрасно осведомлен об огневых возможностях наших орбитальных станций, не говоря уже о возможностях самого флота. Астероиду просто не дадут приблизиться, его разнесут на атомы еще до того, как он войдет в атмосферу планеты.
