Два дня перед каникулами (СИ) - Беляев Николай Владимирович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
- Они скорее всего заперты, - вздохнула Маша. - Не здесь, так у нас. Окажемся в ловушке...
- Оказавшись у нас, мы сможем позвонить, - парировал Мишка. - Тому же Даньке. Приедет, вскроет замок. Он сможет.
- Нуууу... может быть. А что мы ему скажем?
- Придумаем что-нибудь, - отмахнулся Мишка. - Главное - дома будем!
Перед тем, как уйти в город, вышли на перрон. Он был совсем коротким и низким, дощатым - никаких высоких платформ. Пустая станция, гораздо меньше той, к какой ребята привыкли, расстилалась перед ними. Чуть левее окон буфета над жестяным лотком торчало несколько краников, над которыми красовалась белая надпись "Кипяток". В центре фасада деревянного здания вокзала висела табличка со знакомым названием, ниже значилось - "Кир.ж.д."
- У нас разве не Октябрьская железная дорога? - удивился Мишка.
- Сейчас Октябрьская. Раньше была Кировская, - рассеянно отозвалась Маша, глядя вдоль рельсов, в сторону Ленинградской горловины, где стояли смешные решётчатые столбы семафоров с опущенными крыльями. - Какая маленькая станция...
- А ведь она уже тогда была узловой, - сказал Мишка. - Питер, Москва, Мурманск и Вологда. Все четыре направления...
- Неудивительно, что фашисты так хотели взять город, - вздохнула девушка. - Ключ ко всей транспортной сети...
Мишка хотел было ответить, но поперхнулся и застыл на полуслове. С того места, где он стоял, был хорошо виден только что покинутый ребятами зал буфета.
За столиком у окна сидел человек в тужурке с петлицами. В руке он сжимал гранёный стакан и отрешённо смотрел куда-то вдаль, словно сквозь ребят, не видя их. На столе рядом лежала фуражка со скрещёнными молоточками вместо кокарды. Железнодорожник?
Мишка ткнул Машу локтем, та обернулась и тоже застыла. Человек продолжал смотреть вдаль, на его щеках пролегли тяжёлые складки.
- Опять, - тихонько прошептал Мишка. - Как там, на мосту...
Осторожно, боком-боком, держа наизготовку обрез, который, впрочем, так и не зарядил, он переместился к входной двери. Стараясь не шуметь, вошёл внутрь, метнулся в буфет...
Помещение было пусто. Ойкнула Маша сзади, и Мишка почувствовал волну какой-то странной усталости.
- Поехали, Маш... Давай попробуем поискать в "полтиннике".
Велосипеды, просто прислонённые к стене со стороны привокзального сквера, оказались на месте. Впрочем, что им сделается... хотя, уже дважды встречались люди.
А люди ли?
У Мишки создалось ощущение, что скорее уж какие-то призраки, фантомы - словно частички памяти этого мира складываются в такие вот образы, появляющиеся то тут, то там.
Он искренне понадеялся, что эти образы безвредны... для визитёров.
Ребята шли, ведя велосипеды - ехать по мощёнке, особенно озираясь по сторонам, оказалось не очень-то удобно. Город в этом месте казался каким-то перекошенным - видимо, оттого, что старый вокзал стоял намного левее нового, если смотреть со стороны города. Впрочем, вон там, чуть дальше, должна бы идти Профсоюзная улица - кто знает, как она тогда называлась... Возможно, так и называлась - очень уж старинное название.
Мишка предложил срезать угол через рощицу, благо были видны тропинки - явно люди тут ходили, и часто. Наверное, железнодорожники ходят на работу... Уже потом тут сделают сквер со скамеечками. А деревьев нет и в помине, хотя роща должна бы разрастись... Неужели всё спилили и выкорчевали? Это вообще то место?
Шедшая чуть впереди Маша остановилась, и Мишка подошёл к ней. Да, то самое место...
Под деревьями стоял простенький обелиск - дерево, фанера. На вершине - звёздочка на штыре. Могила огорожена невысоким заборчиком - покрашенным, значит, за могилой ухаживают...
Фамилия на обелиске стояла знакомая, как и год гибели совсем молодого парня-железнодорожника - 1918. Погиб на войне с белофиннами... Мишка не очень любил историю, но помнил, что вдоль железнодорожной ветки, идущей на Мурманск, разгорались жаркие бои - и с немцами, и с финнами, внезапно обрётшими независимость от Российской Империи... Словно повеяло холодком - там, дома, где на этом месте лежала гранитная плита, а вокруг на скамеечках в погожие дни грелись мамаши с колясками, события давних лет казались чем-то нереальным, почти сказочным, а тут этот фанерный обелиск выглядел ещё не как мемориал - а именно как могила... могила того, кто так и не дожил до мирных дней.
Маша поёжилась, хотя было совсем не холодно.
- Миш... Это ведь та война, которая была после октябрьского переворота, да?
Мишка мрачно кивнул и заторопился к выходу из рощи. Солнце ушло, мрачноватая погода навевала соответствующее настроение.
- Мы ту, старую войну совсем не помним, - словно сама с собой, говорила Маша. - Когда мы говорим "война" - мы ведь всегда думаем о той, Великой Отечественной... а сколько людей погибло раньше?
- А вот тут люди ещё помнят, - задумчиво сказал Мишка. - Потому что Великой Отечественной ещё и не было...
Они снова вышли на улицу Дзержинского, застроенную деревянными полубарачными домами - двух многоэтажных зданий с железнодорожными офисами, конечно, ещё не было. А вот и Профсоюзная - перпендикулярно железной дороге уходит мощёнка...
Он не сразу сообразил, чего не хватает. Сквера с памятником "Слава Героям" - и вечного огня, пусть на деле и не "вечного", а горящего лишь по праздникам. Ни сквера, ни ограды - а они должны бы быть вот тут, чуть правее...
- Великой Отечественной ещё не было, - эхом повторила Маша последнюю фразу Мишки. - Ещё никто не погиб, Миш... Люди, которые жили здесь... все они в этот момент ещё живы.
Мишка внезапно почувствовал, как всё внутри словно сжалось.
А ведь и правда.
Люди, которые жили... или живут здесь - ещё не знают, что за беда накроет вскоре Европу, а ещё немного - и их самих. Они работают, учатся, любят... Живут своей жизнью. На этот город ещё не падали бомбы, его не обстреливала дальнобойная артиллерия, люди не уходили на фронт, не держали из последних сил электростанцию и железнодорожный узел, на которые пёрли фашистские танки... Ещё учится в школе девчонка, через несколько лет замученная фашистами как партизанка - её именем назовут одну из улиц города. Ещё не рухнул разбомбленный пролёт железнодорожного моста. Вон там, правее, где уже после войны появится кинотеатр "Восток", со временем перестроенный в огромный торговый центр из стекла и металла, ещё стоят деревянные дома - там нет железнодорожных путей, которые специально выведут в сторону от основной станции, которую фашисты будут бомбить жестоко, зверски...
Все ещё живы. Мужчины, женщины, дети. Те дети, которым пришлось быстро, очень быстро повзрослеть. Те женщины, что работали вместо мужчин. Те мужчины, что не вернулись с фронтов...
Мишка неожиданно для себя почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Украдкой взглянул на Машу - та не произнесла больше ни слова, но слёзы, он это видел, уже катились по её щекам вовсю.
Молча они вышли на будущую улицу Гагарина. Вот и "полтинник" - четырёхэтажный П-образный дом с магазином на первом этаже кажется огромным, словно вздымаясь над окружавшими его одноэтажными бараками и хлипкими на вид сараями. Теперь ясно, почему "каменный" - в этом мире одноэтажных деревянных домов другого прозвища ему и не подобрать. Мрачное настроение не уходило, подкреплённое видом этой каменной громады.
В первом же подъезде ребят ждал облом - выход на чердак был, но оказался заперт на висячий замок. Мишка примерился было отстрелить его из обреза, но, поглядев на побледневшую Машу, отказался от этой затеи. Получится взлом... кто знает, удастся ли выбраться с чердака, если вломиться туда силой? Или повторится ситуация с инженерским домиком?
Мишка виновато пожал плечами. Рисковать совершенно не хотелось. Хорошо хоть, что не потащили на верхний этаж велосипеды...
