Нулевая борьба. Пролог (СИ) - Косачев Александр Викторович (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Толпа ревела, но я её не слышал, а понял это только по внешним признакам. Аккуратно взяв Гемеллу на руки, я отправился прочь, понимая, что для нас осталось мало мест для спокойной жизни — регион или другой полис. За костюмом точно придут и захотят его изучить для своих нужд. А что останется мне? Ничего! У меня всё заберут и, скорее всего, убьют, чтобы я ничего никому не рассказывал. Та же участь постигла бы Гем.
В спешке я быстро собрал всё, что могло бы пригодиться в лаборатории. Там решил сделать перевалочный пункт. Гемелле наложил шину, обеззаразил и запенил лапу, чтобы она нормально срослась. Закинул её на плечо и отправился в регион. Переживал, что могут остановить на границе и не дать уйти, но был шанс, что они еще ничего не знают и мы сможем ускользнуть. С домом я простился легко. Не как в прошлый раз, а просто вышел, закрыл дверь, и всё. Но оно и понятно: люди долго прощаются только тогда, когда не хотят прощаться. В остальных случаях всё происходит быстро. Порой даже удивительно, как легко мы отказываемся от некоторых вещей, которые еще недавно имели для нас огромную ценность.
В голове проносились мысли о том, куда бежать, как устроить жизнь. Остаться в регионе или начать с нуля в другом полисе? Что нас ждет? Еще недавно была обычная жизнь, а сейчас уже — побег от смертной плахи. Это тяжело и страшно, на самом деле. Очень пугает неизвестность. Вроде понимаешь, что главное — выбраться из Горгорода, но, пока нет явной опасности, не боишься настолько, чтобы не думать о том, что будет дальше. Ну, выберемся мы, а дальше-то что? Да, будет больше шансов остаться в живых, но перспектива всю жизнь провести в лаборатории, в которую вполне могут однажды нагрянуть, не очень-то радужная. Без людей крайне тяжело, и выдержать можно лишь небольшой промежуток времени. Всю жизнь не получится. Человек, выросший в обществе, всегда будет стремиться к людям. И чем дольше он в нем формировался, тем сильнее будет тяга. Гемелла могла бы прожить без людей, но, при этом, она меня не убила, когда была возможность, а это означает, что даже ей нужен кто-то. Так что единственный выход — попасть в новый полис. К тому же в лабораторию мы не сможем вернуться. Смогу только я. Гемелла не влезет в лифт, а значит, либо я один в лаборатории, либо мы вместе в полисе.
Вагон маглева был практически пуст, в нем были только мы. Никто не хотел в регион в такое время. В окнах мелькали люди, дома, химеры, вывески, всякая реклама и прочая чепуха мира, в котором нам больше не суждено было жить. Горгород был не единственным полисом, в котором приветствовались химеры. Многие так и не смогли от них отказаться, несмотря на то, что мир был ими изуродован. Да и ими ли? Это все равно что людей отправлять на войну: виноваты не рядовые солдаты, а те, кто им отдает приказы. Химерам, конечно, никто приказов не отдавал, но и выбора у них не было. Чтобы жить, им нужно было убивать. Это дикие звери все-таки. Человек еще слишком мал, чтобы иметь в своем распоряжении оружие, способное уничтожить целую планету. Но, к сожалению, ядерное, химическое и биологическое оружие уже есть. Химеры — лишь развлекательная индустрия, вышедшая из-под контроля. Но к чему это привело? И далеко ли до следующей катастрофы? Вопрос, скорее, риторический. К сожалению, с годами умнее мы не становимся, а те достижения, которые совершаются, становятся лишь готовой формулой, которую мы подставляем в решении задач. Знания рядового человека — лишь набор фактов и заученные навыки. Развития, как такового, нет. Глупость повсеместна. Очень мало тех, кто знает, как работают обычные часы или ноутбук. Получив права, люди понимают принцип работы машины, но понимают только механическую сторону. Современный человек тешит себя иллюзией знания, но, в сущности, он просто пользователь, который не знает, как устроены вещи, которыми он привык пользоваться. Великие умы также недалеко ушли от обывателей: они просто пользуются рецептами, а открытия совершают практически вслепую или по случайности. Со временем обучающий процесс становится дольше, но качества он от этого не приобретает и, в большинстве случаев, это просто забивание головы мусором. Какая, к черту, разница, в каком году родился и на кого учился ученый, который что-то там важное открыл? Зачем это знать? Может, оно пригодится в жизни? Каким, мать его, образом?! Важно лишь то, что он открыл и как оно работает, всё остальное — лишняя информация, которую знать не обязательно. Но обучение и развитие никогда не выступали на первый план. Прогресс не становился целью. Он был лишь инструментом в руках людей, стремящихся к власти, остальное их не интересовало. Первыми в космос, первыми создать водородную бомбу, первыми в спорте... Это всего лишь показуха перед другими племенами. По финансированию легко понять, что приоритетно для властителей, и всегда на первом месте будет содержание власти. Удобно держать народ пользователями. Они как-то живут, играют в семьи, развлекаются, но все равно тащат лямку, хоть и ругаясь, бурча себе под нос. Невежество — удобная вещь для власти, но не намеренная: зачем делать народ тупым, если он и так недалекий? И это вполне очевидно! Дай человеку свободное время, и что он сделает? Пойдет в библиотеку, накопит на свою маленькую лабораторию, попытается разобраться в проблемах общества и захочет предоставить революционные решения? Разве нет? Может, пойдет и посадит дерево, уберется возле дома, организует дебаты по решению злободневной проблемы... Что, тоже нет? Вовсе нет! Что-то мешает? Нет, ничего не мешает. Человек не мотивирован к развитию от природы, и поэтому его не нужно намеренно делать тупым. Всё, что нужно, это обучить работать, и он будет работать. Дай человеку равенство с соседями, и он будет доволен тем, что имеет, или будет желать быть лучше их, но не более. Высоких целей себе не поставит. К большему стремятся только те, у кого есть какие-то серьезные проблемы. Любой великий человек был либо больным, либо гонимым, либо зависимым, либо вынужденным делать то, что он делал, чтобы преодолеть какую-то трудную проблему. Лиши общество проблем — и оно быстро деградирует. Проблемы — корень развития, и это применимо не только к человеку, а к целым культурам и государствам. Именно поэтому я буду встречать в разных полисах примерно одну и ту же картину с гедоническим идолом. Одно и то же тупое общество, частью которого я являюсь. Лучше ли я хоть чем-то? Отнюдь. У меня нет никакой великой цели. Я просто еду в вагоне маглева и желаю спастись. А чтобы не было скучно, тащу с собой кусок раненого мяса.
И тут я вспомнил Ромеро. Он действительно был психом, но у него хотя бы была цель, которую он преследовал. А главное, через какую боль он шел к ней, несмотря ни на что! Так кто ужаснее: человек с великой целью, творящий аморальные вещи, или простой обыватель, который бесцельно тратит свою жизнь?
На посту меня узнали.
— Снова в регион? — улыбаясь, спросил страж.
— Да. Нужна новая химера, — ответил я.
— А с этой что?
— Она своё отвоевала.
— О! Так давай помогу. Прострелю ей голову, и всё. Зачем тащить обратно? — предложил страж. Я замешкался. У меня не было ответа на этот вопрос.
— Нет. Она нужна мне живой.
— Зачем?
— Для охоты на новую химеру, — неуверенно ответил я.
— Ну, давай. Нам тут скучно сидеть. Хочется хоть кого-нибудь убить.
— Она мне нужна как приманка.
— Да брось! Новую найдешь. Их там вон сколько!
— Пусть идет, — сказал другой страж, старше по званию.
— Спасибо, — ответил я.
Меня вновь отвезли к тому же месту, как и в первый раз. Шлем я не решился надеть, пока стражи не уехали. Боялся, что они могут заговорить про костюм или что-то вроде того. Первый этап плана был позади: я смылся из Горгорода. Дальше план был размытым, и я точно не знал, что именно делать, но лучшее, что я мог предпринять на данном этапе, это дойти до лаборатории, чтобы уже там решить, что делать дальше. Бросить Гемеллу или выходить её, или попробовать напечатать новую химеру со своими ДНК, или собраться с силами и поселиться в новом полисе. Вариантов — масса, но какой из них наилучший, трудно сказать. Гемелла стала важным участником моей жизни, но здесь стоял вопрос выживания, который не исключал жертвы. Начни выхаживать её — могут нагрянуть стражи или химеры, которые пусть и не сожрут меня благодаря костюму, но убьют её, пока я буду занят сражением. Пойди я с ней такой в полис — ситуация, опять же, не изменится. Брось её на произвол судьбы — замучает совесть. Она мне стала родной. Как её бросишь? Гемелла меня не убила, когда могла, но и не спасла. Я это сделал сам. «Так как поступить?» — думал я, мучаясь выбором.
