Конан и грот Дайомы - Мэнсон Майкл (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Стигиец возвращался к своему столу и повелительным взмахом руки вызывал видение эйримовой усадьбы. Вождь западных ваниров покорился его воле: маг смотрел, как воины Эйрима смолят корабли, точат оружие, готовят припасы, собираясь в долгий поход. Всюду пылали костры с большими глиняными горшками с черным варом, молоты беззвучно опускались на наковальни, отбивая острия копий, крутились наждачные камни, остря мечи и секиры; сталь соприкасалась с точилом, порождая фонтаны искр. В большие мешки складывали сушеную рыбу, бочонки наполняли пивом, заворачивали в кожу меховые одежды и промасленные кольчуги, подгоняли доски щитов, обивали их бронзовыми бляхами, чинили паруса, готовили стрелы. И всюду среди этой суеты Гор-Небсехт видел двух высоких мощных мужчин: Эйрима, облаченного в меховую шапку и синий длинный плащ, и Торкола, своего рыжеусого посланца. Торкол следовал за Эйримом как тень – проверял, все ли положенное сделано, все ли подготовлено. Судя по мрачному лицу вождя ваниров, это ему не слишком нравилось, но он терпел. Стигиец же усмехался, видя в покорности Эйрима доказательство своего могущества и власти. Даже этот необузданный князек понимал, сколь губителен может быть гнев владыки Кро Ганбора!
Потом в бездонной пропасти алтаря возникали корабельные мачты с надутыми парусами, и маг опять мрачнел. Зингарское судно неотвратимо стремилось на восток, а киммериец, казалось, пребывал в полном бездействии: ел, пил, спал, о чем-то шептался с серокожим, иногда обнимал высокую светловолосую девушку с голубыми глазами. Мираж этот по-прежнему оставался туманным: расстояние было слишком велико.
Так прошло шесть дней; на седьмой северный варвар исчез. Гор-Небсехт никак не мог обнаружить его на судне, а с самим же судном творилось нечто странное: палубы его были залиты кровью, оставшиеся в живых мореходы в угрюмом молчании сваливали трупы товарищей за борт, и капитана, голенастого зингарца в оперенном шлеме и блестящем панцире, нигде не было видно. Маг понял, что снова пропустил какое-то важное событие, и с лихорадочной поспешностью принялся разыскивать киммерийца.
Это оказалось невыполнимой задачей. Легко обозреть сверху морские пространства, заметить корабль, приблизиться к нему, разглядеть каждого из моряков, что суетятся на палубе. Легко настроить магический глаз на некое поселение, на усадьбу, крепость или город; пройтись по городским улицам, заглянуть во дворы и дома, в храмы и дворцы. Легко обнаружить и караван в пустыне, и всадника в степи, бродягу-охотника в тундре… Но как найдешь человека под лесным кровом, в буреломах и чащобах пиктского побережья?
А в том, что проклятый киммериец бродит где-то в Пустоши, Гор-Небсехт не сомневался. Он обнаружил, что на зингарском корабле исчезла лодка, а потом нашел ее – в укромной бухте, на пиктском берегу. Значит, варвар сбежал с корабля? Что ж, это было бы вполне понятно, если б он преследовал какую-то тайную цель… Но что означала резня, случившаяся на зингарском судне? Кто ее учинил? И кому подчинялась теперь команда?
Вскоре магу удалось получить ответ – если не на все три вопроса, то на последний из них. По всей видимости, во время смуты или бунта капитан зингарцев отбыл на Серые Равнины, и теперь на корабле всем распоряжался серокожий – то ли потому, что его выбрали новым командиром, то ли по праву сильного. Отчаявшись разыскать киммерийца в пиктских чащах, Гор-Небсехт следил за кораблем, повернувшим к югу. Судно явно направлялось в кордавский порт и прибыло туда, как он и предполагал, через пару дней.
А затем…
Затем вновь случилось странное. Серокожий бросил корабль! Даже не обернулся, чтобы взглянуть на него! И здесь же, у причалов, схватил за шиворот какого-то оборванца, и тот проводил морехода на рынок, где торговали лошадьми. Взгляд серокожего остановился на превосходном жеребце, мощном и выносливом, с толстыми бабками и широким крупом. Вместо платы он сунул торговцу под нос кулак, вскочил в седло и, не заезжая в порт, помчался к реке, огибавшей Кордаву с севера. Переправился он на пароме, расплатившись с перевозчиками демонстрацией того же огромного кулака; потом поскакал прямиком на север, и к вечеру достиг пиктской границы. Там он разметал зингарский заслон – стражи вроде бы не желали его пропустить, за что и поплатились жизнью. Солнце еще не село, как всадник углубился в чащу, в дремучие джунгли, и по виду его было заметно, что он знает, куда направляется.
Разыскивает киммерийца, понял Гор-Небсехт. Либо разыскивает, либо они уговорились о встрече… И сколь бы странными не выглядели те события, которые он наблюдал – и то, как варвар очутился на корабле, и его бегство, и последовавшая за ним резня, и непонятное поведение серокожего в кордавском порту – у мага не оставалось сомнений, что проклятый киммериец преследует некую тайную цель. А это значило, что его нужно разыскать! Непременно найти! И серокожий, скорей всего, поможет в этом.
Теперь Гор-Небсехт почти не отходил от стола, наблюдая за одиноким всадником, пробиравшимся на север звериными тропами. Ночь, в отличие от большого расстояния, не являлась помехой для его магического ока; он и в полной темноте видел столь же ясно, как днем. Скоро стигиец выяснил, что самые страшные хищники джунглей избегают серокожего, и что ему не нужны ни пища, ни вода, ни отдых, ни сон; этот гигант останавливался лишь для того, чтобы притомившийся конь пощипал травы. Он двигался очень быстро – втрое-вчетверо быстрее, чем пеший, невзирая на болота, буреломы и густой подлесок, оплетенный лианами. Казалось, он обладал звериным умением находить дорогу в лесу или же чувствовал свою цель подобно магниту, стремящемуся к железной глыбе. Это удивляло, это наводило на размышления; возможно, думал Гор-Небсехт, он следит не за человеком, а за магическим существом? Но каким? Серокожий не походил на духа или демона, или на бесплотную невесомую душу: хребет жеребца прогибался под ним, а значит, весил седок немало.
Теряясь в догадках, стигиец вновь и вновь взывал к Силе, так внезапно и некстати покинувшей его. Вернись она, маг мог бы сотворить многое: наслать ураган на пиктские леса, сотрясти землю, вызвать разлив Черной реки или, на худой конец, навести пиктов на след серокожего всадника. Либо заставить их разыскивать киммерийца, что они сделали бы с охотой: пикты и киммерийцы были давними врагами, и причины этой ненависти терялись во мраке тысячелетий, еще в той эпохе, когда киммерийцев называли атлантами. Последнее, вероятно, было бы самым лучшим решением, ибо власть Гор-Небсехта над упрямыми пиктами даже в лучшие времена казалась не слишком сильной. Он не мог склонить их к тому, чего они не желали делать; вдобавок пиктские шаманы и чародеи-друиды обладали изрядным могуществом и способностью защитить своих соплеменников от магического влияния чужой воли. Но выслеживание врага-киммерийца – совсем иное дело! Такая охота не вызвала бы возражений у пиктских воинов, и все, что требовалось Гор-Небсехту – вложить эту мысль в тупые головы их вождей.
Но добраться до пиктских мозгов он мог только с помощью Силы, а потому продолжал взывать к ней снова и снова, временами впадая в отчаяние. Его чары не действовали! Вернее, они были лишены той необоримой власти, той сокрушительной мощи, которую он за долгие десятилетия привык ощущать в своей душе. Неужели он начал дряхлеть? Неужели это бессилие связано с возрастом, со старческой немощью, с угасанием магического дара? Но тело его казалось по-прежнему молодым, и он не чувствовал упадка сил.
И однажды власть и могущество возвратились к нему! На краткий миг, подобный проблеску солнечного луча в облаках… Слишком краткий, чтобы он успел вызвать ураган или бурю, спалить молниями дремучие леса либо затопить их водами Черной реки. Ему, однако, хватило времени внедриться в упрямые головы пиктских вождей и подсказать, кто бродит по их охотничьим угодьям. Теперь Гор-Небсехт был уверен, что с киммерийцем покончено; он знал пиктов и их упорство.
Однако за серокожим он следил по-прежнему.
