Конан и грот Дайомы - Мэнсон Майкл (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Конан глядел, будто зачарованный, забыв о своих ранах и даже о Зийне, стонавшей и трепыхавшейся под плотным меховым плащом. Люди вступили в схватку с ожившим камнем; они пытались поразить его жалким своим оружием, опутать веревками, свалить на землю. Безуспешно! Топор и гранитный кулак сокрушали кости с тем же равнодушием, с каким дождь поливает землю, ручей струит свои воды, с каким растет трава и проплывают в небесах темные тучи. Тут, на вересковой поляне, замкнутой в кольцо елей, бился не человек, сражалась стихия – необоримая и мощная, как удар молнии Митры.
Но правду говорили, что пикты не отступают; они боялись лишь колдовства, а этот исполин с секирой выглядел настоящим человеком и дрался, как обычный воин, будто бы без всякой магии. В честном сражении пикты не ведали страха; Конан и прежде знал об этом, а потому мог предугадать, чем кончится битва. Черноволосые смуглые воины прыгали на великана, точно волки на серый утес, – прыгали и падали наземь: одни – рассеченные до пояса, другие – с разбитыми черепами, третьи – с кровавыми обрубками на месте шеи. Смерть их выглядела ужасно, но была зато милосердной и скорой; так гибнет человек под тяжкой каменной плитой, рухнувшей на голову. Впрочем, Конана это не радовало; Идрайн, серокожая нечисть, доделывал его работу, и гордость киммерийца страдала.
А пикты сражались. Пикты падали. Пикты умирали. Их осталось пятеро, потом – четверо, трое, двое… наконец, последний, истекающий кровью… Потом – никого. Одни пали в честном бою от руки человека, других сокрушила равнодушная сила голема.
Никого! Только трупы в ало-сизом вереске, только вороны в вышине да конь в хлопьях пены, только женщина под волчьим плащом да двое мужчин, пристально глядящих друг на друга…
– Кажется, я поспел вовремя, господин, – сказал Идрайн.
– Но не жди от меня благодарности, нелюдь, – ответил Конан и сплюнул в окровавленный вереск.
Владычица Острова Снов была в отчаянии.
Непонятно, каким образом ее возлюбленный ускользнул от Идрайна и сейчас скитался в пиктских чащобах, вместе с голубоглазой пуантенкой. Пуантенка не слишком беспокоила Дайому; она не испытывала ревности к смертной женщине и лишь старалась получше рассмотреть ее.
Коль возлюбленному нравятся высокие светловолосые девушки, то она сама могла бы принять такой облик…
Одним словом, ее тревожила не спутница Конана, а то, что возлюбленный очутился в местах опасных и диких, без защиты и надлежащего присмотра. Конечно, он и сам мог постоять за себя, но секира Идрайна была бы не лишней, совсем не лишней – и при столкновении с пиктами, и в грядущем бою с воинами стигийского колдуна. А теперь, из-за беспечности проклятого голема, ее возлюбленному оставалось полагаться лишь на собственные силы.
Впрочем, Идрайн не дремал. Заглянув в свое зеркало через пару дней, Дайома увидела, что ее слуга мчится на север, оседлав быстрого скакуна. С помощью волшебного кристалла не составляло труда разыскать Идрайна в любой момент, ибо между големом и зеркалом имелись нерушимые магические связи – такие же, как соединявшие кристалл Дайомы с железным обручем на голове возлюбленного. Эти чары действовали по треугольнику, не только от зеркала к Идрайну и Конану, но и от Идрайна к киммерийцу. Голем всегда мог найти его, лишь бы возлюбленный оставался при своем наголовном украшении – а пока, как видела Дайома, он не собирался снимать обруч.
Итак, мучимая тревогой, она следила за обоими – за Конаном, скитавшимся в пиктских лесах, и големом, скакавшим следом днем и ночью. Постепенно напряжение покидало Дайому; оно ослабевало в той же пропорции, в которой сокращалось расстояние между Идрайном и ее возлюбленным. Разумеется, она не могла проводить у зеркала целые дни, ибо у Владычицы Иллюзий много забот: она открывала вечерами свои сундуки, серебряный и черный, дарила людям сновидения, тешила их радостными миражами или пугала кошмарами – в предостережение или наказание; иногда же, по особому велению богов, посылала вещие сны. Однако всякий свободный миг она глядела в свой магический кристалл, повелевая ему соединиться то с Идрайном, то с Конаном. Их лица – каменно-спокойная физиономия голема и дорогие черты возлюбленного – вселяли в нее уверенность в том, что все завершится хорошо.
Но вот, очередной раз заглянув в зеркало, она увидела обширное, заросшее вереском пространство, блеск стали, смертоносные лезвия кремневых секир и низкорослых воинов в волчьих шкурах. Ее возлюбленный сражался – и до чего же он был притягательно-грозен в этот момент! Дайома залюбовалась им, но вдруг вспомнила, что перед, ней не представление ловких лицедеев и жонглеров, а настоящая битва. И в ней жонглировали мечами, копьями и жизнями!
Слезы покатились по ее щекам, ибо ничем не могла она помочь возлюбленному. Слишком велико было расстояние; даже если бы она послала ураганные ветры, те не поспели б вовремя, чтобы разметать пиктов по их чащобам и лесам. Увы, она не обладала всемогуществом, как Митра, Податель Жизни, или светлый Ормазд!
В тревоге Владычица Острова Снов обратилась к Идрайну. Тот был уже близок; и, сосредоточив всю свою силу, она повелела голему поторопиться. Иначе он не получит души, а вновь станет мертвым камнем! Или будет развоплощен!
Но голема не нужно было подгонять угрозами. Он вырвался из чащи будто яростный шторм; он слетел с коня словно ветер; он обрушился на врагов как внезапное землетрясение; он разметал их, разбил подобно урагану. Прошли считанные зоны времени, и на пустоши не осталось никого.
Никого! Только трупы в ало-сизом вереске, только вороны в вышине да конь в хлопьях пены, только женщина под волчьим плащом да двое мужчин, пристально глядящих друг на друга…
И тогда Дайома успокоилась. Ее возлюбленный вновь был под надежной защитой и бдительным присмотром.
ГЛАВА 8
ЛЕС И КАПИЩЕ
Пятеро обитали в мире, и клубок их судеб скручивался все туже и туже; неотвратимый рок переплетал жизненные нити, и теперь распутать их сделалось не под силу даже Великим Древним Богам. Но то, что нельзя распутать, можно рассечь клинком; однако судьба еще только точила его лезвие. Воистину, даже самые ничтожные свершения требуют времени!
Отринув ненадолго мысли о прошлом, Он обратился к Избраннику, взывавшему о помощи, и решил, что надо уделить ему крупицу внимания – пока тот окончательно не спятил.
Беспокойство Избранника было Ему непонятным. Женщина, которой так жаждал стигиец, опередила его: послала двух воинов, чтобы покончить с Гор-Небсехтом. Но только двух! Не сотни ваниров на боевых кораблях, как собирался сделать сам Избранник! К тому же оба эти бойца скитались сейчас в прибрежных лесах, и стигиец ухитрился навести на их следы пиктов. Тогда из-за чего он тревожится? Боится двух ничтожных головорезов?
Правда, эти люди хоть и являлись прахом земным, могли представлять для Избранника некоторую опасность. Проследив за магической связью, соединявшей черный алтарь Кро Ганбора с вересковой пустошью, Аррак был вынужден сие признать. Несколько мгновений Он любовался яростной схваткой, кипевшей у трех больших валунов, глядел, как черноволосый воин с синими глазами рубит пиктов. Пожалуй, этот воитель – судя по облику, из киммерийцев – ничем не уступал Эйриму, вождю западных ванов. Он был отважен, силен и удачлив, ибо только удачливый человек сумел бы уложить десяток врагов, получив лишь пару царапин!
Но удача синеглазого иссякала с каждым взмахом меча. Пикты наседали, и Аррак уже приготовился к лицезрению последней сцены, когда из леса вынырнул еще один персонаж. Он не походил на киммерийца; он был выше его и шире в плечах, мускулистее и явно сильнее. Имелись и другие отличия: бледно-серый цвет кожи, рубленые черты лица, уверенно-спокойные жесты, холодноватый и равнодушный взгляд. Но главное было в другом: хоть киммериец и являлся великим воителем, этот серокожий исполин превосходил его – превосходил настолько же, насколько ветеран превосходит неопытного новичка.
