Берсерк - Григорьева Ольга (читать книги полные .txt) 📗

— Следишь за мной? — прервал я его причитания..

— Нет! Что ты?! Нет! — Он опустил голову.

— Тогда убирайся!

Тюрк немного отступил за валун, а там принялся переминаться с ноги на ногу. Его не было видно, но на траве темнела его тень, а в тишине слышалось слабое дыхание.

— Пошел вон! — отчетливо повторил я, но раб не послушался. Он, наоборот, шагнул вперед и высунулся из-за валуна:

— Прости, хозяин, но…

— Что «но»?

— Ты скоро станешь снова сильным и могущественным, и тогда тебе не будет нужен такой раб, как я…

Я усмехнулся. Он мне и нынче-то был не слишком нужен.

— Наверное.

— Но тогда… — Грек опасливо приблизился. — Тогда ты мог бы отпустить меня… Отпустить? Без выкупа?

— Я ведь достался тебе задаром, — скулил Тюрк. — Я вылечил тебя… И я не прошу награды… А если ты пообещаешь освободить меня, я расскажу тебе тайву Хакона!

Это был совсем другой разговор. Секреты ярла стоили жалкого раба. А его свобода?.. Мне Тюрк уже не нужен, но вряд ли Хакон позволит ему далеко уйти. Ярлу не понравится, что столь многое знающий раб обрел свободу… —

— Хорошо. Клянусь Одином, я отпущу тебя, если ты все расскажешь.

— И не тронешь?

— И не трону…

Тюрк просветлел и подошел еще ближе. Его маленькая головка завертелась из стороны в сторону, будто отыскивая скрывшихся за камнями лазутчиков.

— Недавно, — зашептал он, — Хакон говорил с Синезубым. Это было утром, когда Золотой и твой отец ушли в Хальс. Хакон-ярл очень умен. Он, Золотой Харальд и конунг данов уже давно задумали убить Серую Шкуру, и они лгали всем, говоря о мире…

— Это я знаю, — перебил я. — И эта правда не стоит ничьей свободы…

— Знаешь?! Значит, Хакон верно подметил. Он подозревал, что ты и твой отец обо всем догадались, поэтому упросил Золотого взять в Хальсу ваш хирд.

— Зачем? — не понял я.

— Затем же, зачем велел мне убить тебя, — озираясь, забормотал раб. Его дрожащие руки мелькали перед моим лицом, и каждое слово сопровождал взмах желтых ладоней. — Я должен был отравить тебя. Это просто — всего лишь щепотка травы в твое питье, и никто не заподозрит дурное. Но я не сделал этого, а решил рассказать тебе всю правду…

— За хорошую цену, — перебил я. Он мечтательно ,закатил глаза:

— Да, за очень хорошую…

— Убить меня, чтоб не болтал лишнего, это еще куда ни шло, но зачем посылать моего отца на битву, в которой он будет победителем? — Я не мог уразуметь замыслов Хакона. Тюрк заторопился:

— Перед тем как Золотой увел свои корабли, Хакон-ярл и конунг данов долго говорили. Я ждал под дверью — я всегда жду его под дверью — и все слышал. Хакон сказал: «Как ты думаешь: избавившись от Серой Шкуры и став могущественным конунгом, Золотой откажется от Датской державы?» «Да», — ответил конунг, а Хакон засмеялся: «Золотой пытался поделить твою державу будучи бессильным,а став могучим, он откажется от этого?! Это было бы очень глупо!» «Но что же делать?» — спросил Синезубый. «Давай поступим просто, — посоветовал ярл. — Я двинусь навстречу Золотому. Он убьет Серую Шкуру и пойдет обратно, а я нападу на него. После его бесславной гибели я подчиню Норвегию тебе! Я буду держать ее под твоей властью и платить тебе подати. Ты будешь самым великим конунгом и будешь править сразу двумя державами!» «Ты уговорил меня предать норвежца-воспитанника, а теперь плетешь заговор против моего датского племянника!» — закричал Синезубый, а Хакон ответил: «Если тебе нравится участвовать в ополчении и платить за него — живи как знаешь! Все равно тебе не избежать битвы с родичем», — и собрался уходить. Он был уже у самых дверей, и я отбежал в сторону, когда Синезубый остановил его. «Что ты хочешь?» — спросил конунг данов. «Всего лишь Трандхейм. Мой Трандхейм, — ответил Хакон. — Он принадлежит мне, а с остальных норвежских земель ты . будешь получать все подати! Я даже заплачу тебе виру за убийство твоего родича, Золотого Харальда». И тогда Синезубый сказал: «Собирай корабли. Я согласен».

Тюрк шумно выдохнул и с надеждой вгляделся в мое лицо. Значит, отец был прав? Норвежский ярл перехитрил всех — и Серую Шкуру, и Золотого! Руками Золотого он расправился с ненавистным сыном Гуннхильд, а теперь вознамерился убить и своего бывшего друга! И все это ради каких-то каменистых северных фьордов! Да и Синезубый хорош… Неужели он еще не понял, что норвежец попросту использует его власть?! Неужели поверил его лживым посулам и обещаниям?! Но я уже никому и ничем не мог помочь. На все воля богов…

— Я не сказал тебе главного. — Тюрк склонился еще ближе к моему уху. — Ярл боялся твоего отца. Он подозревал, что Орм знает слишком многое. Это он уговорил конунга датчан послать твоего отца в Хальс. Он же сговорился с Золотым, что берсерки первыми вступят в бой с норвежскими кораблями…

— Зачем?

Раб согнулся:

— Ярл сказал так: «Орм Белоголовый должен погибнуть и унести с собой все, о чем догадался. Если он не сгинет в бою с Серой Шкурой, я сам убью его во время битвы с Золотым. Сила берсерков быстро уходит… После первой битвы многие на „Акуле“ уже не смогут сопротивляться нежданному врагу…»

— И ты молчал?! — Я вскочил. — Ты, грязный раб, позволил моему отцу уйти на смерть и при этом не сказал ни слова?!

От замаха у меня заныло в груди, а кашель подступил к горлу, но я не собирался прощать рабу смерть отца. Хакон не бросал слов на ветер и знал, как заставить человека, замолчать. Измотанный схваткой с Серой Шкурой отец станет легкой добычей для коварного норвежского ярла!

— Не надо! — жалобно запищал Тюрк. Он скатился в траву и скорчился там, прикрывая обеими руками плешивую голову. — Ты обещал не трогать меня! Обещал!

Я опустил руки. Да, я обещал…

— Может, еще не поздно, — осмелевший грек приподнялся на локтях, — корабли ярла Хакона должны уйти этой ночью.

Двенадцать кораблей. Больших кораблей, гораздо больше нашей «Акулы»…

Я повернулся и, сдерживая кашель, быстро зашагал к берегу. Хакон не простит мне правды, но еще есть время рассказать воинам о его подлых замыслах! Он обещал им викингский поход, но вряд ли предупредил, что это будет поход против недавних друзей!

— Погоди, — Тюрк засеменил сзади, — погоди… А моя свобода?! Твое слово?!

— Да иди ты! — не оборачиваясь, со злостью выкрикнул я. — Иди! На кой ляд мне такой раб?! Иди и сдохни свободным…

— Благодарю, — пискнул Тюрк и пропал во тьме. Он был не глупее своего бывшего хозяина и недаром сбежал столь поспешно — на берегу я никого не застал. Ни ярла, ни его кораблей… Хитрец Хакон уже ушел в погоню за своим лучшим другом…

Я не стал искать Тюрка или в бессильной ярости метаться по пустынному берегу, а просто стоял и смотрел на море. Где-то там в темноте плыли на свой последний бой мои друзья и мой непобедимый отец. А за ними бесшумными тенями смерти скользили по волнам большие корабли норвежского ярла…

Тюрк исчез с той самой ночи, когда корабли Хакона пустились в погоню за Золотым. Как и куда ушел бывший раб, мне было все равно. Смерти заслуживал не он, а его прежний хозяин, коварный Хакон-ярл. Теперь я насквозь видел хитроумную паутину его лжи и понимал в ней каждый узелок. Хакон сумел стравить самых влиятельных нормандских вождей. От двоих он уже избавился, остался лишь Синезубый. Пока еще он нужен. Без его помощи ярлу не одолеть старую Гуннхильд и ее оставшихся в живых сыновей и не получить Норвегии. Конунг данов легко поддался на его посулы, но вряд ли Хакон выполнит обещанное и отдаст Норвегию под власть датского конунга. Там, на севере, у ярла так много влиятельных друзей, и, когда все дети Гуннхильд будут мертвы, Синезубого погонят с норвежских земель, как паршивую овцу из стада. И первым, кто откажется платить ему подати, будет Хакон-ярл! Норвежец все предусмотрел и ошибся лишь со мной. Он зря подарил мне такого умного раба. Тот выменял собственную свободу на мою жизнь, и теперь ярл никогда не получит желаемого! Если вопреки моим мольбам пенногрудая Ран Похитителдьница еще не утащила его в подводный дворец своего мужа, морского великана Эгира [54], значит, убить его предстоит мне!