Древний род: Сотый Богомир (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич (читать хорошую книгу .txt) 📗
Еще Джерри рассказал, когда, на чем и в каком количестве, в залив прибудет новая партия евро-американских войск. И по всему выходило, что сроку, нам, на подготовку, неделя, а еще лучше, 'брать ноги в руки' и валить отсюда до назначенной даты. На этот раз, в залив прибудет не группа диверсантов, а регулярные войска, в количестве полутора тысяч, для постоянной дислокации, до дня 'Р'. Таким, незамысловатым названием, в штабе западной коалиции, обозначили первое мая, когда по всем фронтам должна начаться освободительная война против России.
Переправлять, такое большое количество войск и ресурсов, будут при помощи двух больших барж, которые потащат два корабля, сродни катеру, на котором приплыл сам Джерри. Только эти корабли будут больше и с четырьмя лопастными мачтами. На смазочных материалах и на постройки новых видов кораблей, 'запад' не экономит.
Карта, которой 'любезно' поделился Джерри, показывала места прорыва южных рубежей сухопутной границы. И таких мест два, горы все-таки, поэтому и регулярных войск, на этом участке границы, нет. Никто, почему то, не подумал, что в горах могут быть перевалы.
Может дед проглядел, а может и военные, жаждущие его свержения, не посчитали нужным пустить хотя бы патрули вдоль восточной стороны горного хребта. Как бы там ни было, но граница, на этом участке, незащищена вообще ничем и никем.
Мохов, находится всего в неделе пути, от мест прорыва, и его осада и последующий захват, неизбежны. Но хуже всего то, что интервенты, от этих двух перевалов, смогут беспрепятственно пройти в тылы российских войск, расположенных на границе с Киевской Русью.
Джерри перешел к южным землям нашей новой родины. Они, по договоренности с другими участниками коалиции, отходят янки и теперь, сюда, будут высаживаться только американские войска, чтобы самолично начать 'освободительный поход' по югу России. К тому же залив, - благодаря прииску - имеет для них стратегическую важность.
Мы еще в 'Медовухе' поняли, что бандеры с прииском пролетели. Не один американец не сможет отказать себе в обогащении, тем более на халяву. Нужно всего лишь спровадить 'союзников' на войну.
По нашей просьбе, Ирина - кентавриха заделалась в наши помощники и как бы мы не отнекивались, от ее помощи, она все время была неподалеку - велела подручным позвать наместника и воеводу. Когда те прибыли, я решил пройтись, подышать свежим воздухом, чтобы отвлечься и уже с не замыленным взглядом, снова вернуться к проблеме обороны залива.
Лучшим местом, чтобы очистить голову от проблем, я выбрал берег моря. Ведь, на Земле, я его видел только по телевизору, а до захвата залива, было не до созерцаний.
Как только я вышел за пределы лагеря, меня облепили детишки во главе с Сашкой и засыпали меня вопросами, типа как стать богатырем или как тренируются богатыри. Ответить я не успел, появилась Ирина и одним только криком разогнала детвору. Но это навело меня на мысль, на что пустить доход от прииска, который, почувствовавший прибыль Степанович, обязательно доведет до ума.
До моря, я не дошел, увидел на катере Мигеля, и решил подняться на борт и посмотреть на существо с необычной внешностью, даже для обращенных, при свете дня.
Увидев, что на борту появился один из богатырей, Мигель перестал возиться с ежиметом и низко поклонился. На что я показал ему кулак. Иеворум, пролепетал что-то на испанском и показал раскрытые ладони - если их так можно назвать - передней - или задней - пары рук. Проблему перевода решила Ирина, стоящая у сходень. Нет она не знала испанского, она позвала того кто знает и испанский, и русский. И когда чехван (полу-черепаха), по имени Федор появился на борту, четырехрукий, четырехплечий, четырехколенный, 'двуглазый', с кожей матово-коричневого стола, высокий испанец, провел для меня экскурсию по катеру.
Судно было неплохо спроектировано, для скоростного (в рамках этого мира) движения по воде. Корпус узкий, заостренный, что, в купе с низкой осадкой, уменьшало сопротивление деревянной конструкции о водную гладь. Каждая из двух лопастных мачты, приводила в действие два винта. Что, со слов Мигеля, при хорошем ветре, позволяло развить скорость около тридцати-тридцати пяти километров в час. Про маневренность и говорить нечего, при помощи руля на корме, с приводом на две рулевых лопасти, была возможность развернуть катер практически на месте. Трюм небольшой и низкий, с двумя каютами, в каждой по две койки. Четыре редуктора, два угловых, в основаниях мачт, два в корме, увеличивающие обороты винтов.
Когда вернулись на палубу, Мигель рассказал, как он попал в заряжающие. Все просто, его новое телосложение, заменяло двух-трех людей или обращенных при зарядке орудия. В его кисти, с крестообразным расположением четырех пальцев, идеально ложились 'ежи' и возможность их детонации, во время перезарядки, практически сводилась на-нет. А имея в своем 'арсенале', глаз на затылке и дополнительные конечности, иеворумы, которых, в Евро-Америке, старались привлекать только на должность заряжающих ежи-метов, крутясь на месте, между орудием и ящиком с зарядами, умудрялись выполнять эту процедуру за считанные минуты.
Про корабли, которые должны доставить баржи с десантом и которые Мигель видел в действии, он высказался сдержано. Мол, конструкция недоработана, осадка большая, редукторы, не рассчитанные на такую нагрузку, постоянно ломаются. Передвигаются со скоростью улитки, с баржами вообще еле идут, но зато, имеют большое количество оборонительного вооружения и личного состава. Короче линкор в 'современной' интерпретации.
Экскурсия по катеру, знакомство с 'адской машиной' и линкорами, навело меня на мысль, как не позволить вражескому десанту высадится на берег.
В палатку я вернулся вместе с Мигелем. Степанович и Витя, узнав какие напасти грозят их не построенной крепости, были смурнее тучи. Увидев меня, посмотрели так, что, если бы взглядом можно было убить, то мой хладный труп был бы сильно изуродован. А после того как я озвучил идею морского боя, а поддержавший меня Кузьма, радостно заржал и пообещал в абордаже перебить большую часть супостатов, заяц-самурай и наместник, не сдержались и высказали все что они думают о нас, нашем плане и вообще всего, что касается богатырей, с их малохольностью.
Тем не менее, деваться им было некуда, не только потому-что моя идея была поддержана всеми участниками 'дурного отряда', но и потому, что другого плана просто ни у кого не было.
Степанович, правда, предложил всем уйти в Мохов, но в стратегическом плане, это только усугубило бы положение самого города. Город не сможет отбиться от тех, кто пройдет через перевалы, а если по нему ударят еще и со стороны залива..., даже думать страшно.
Спал я в отдельной палатке и на противоположной, от Кузьмы, стороне лагеря. Мне удалось выспаться и подняться полным сил и в хорошем настроении, но, ровно до тех пор, пока я не стал надевать штаны, напевая незамысловатую мелодию из старого мира. Когда Ирина 'ввалилась' в палатку, одетая в тулуп, - такого покроя, что не одному двуногому он не подойдет - в меховую шапку, с длинными ушами и в рукавицах. Стало понятно, она стояла у входа и ждала, когда я проснусь. Мое настроение мгновенно испортилось, и я стал ее отчитывать, на что кентавриха, как мантру, говорила одно и то же.
- Это лишь малая пла...
- Будешь чудить 'по дурному', поругаемся - взмахом руки я пресек новую попытку оправдать дурное дело. - Нам не пять лет, руки ноги на месте, а то, что ты делаешь, ведет к лени и тупости и если за нас, наши обязанности, даже мелкие, будут делать другие, то очень скоро богатыри прекратят свое существование и превратятся в обычных разжиревших богатеев с кучей прислуги.
Прониклась Ирина моей речью или нет, выяснять не стал, а велел вернуть мне бронь и будить богатырей, чтобы они приводили себя в порядок и присоединялись к моей тренировке у пирса. Минуты через две, дородный гип, - немногим меньше Паши - по имени Виго, мне принес бронь. Одевать я ее не стал, а взяв сумку с 'мыльно-рыльным', отправился в помывочную, где имелось зеркало и, как сказал Виго, на плохом русском, горячая вода.
