Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона - Рудазов Александр
– А вы, похоже, все обо мне знаете, профессор?
– А как же, дорогуша моя, а как же! Я же сколько лет помогал вас разрабатывать! Активно помогал… Хотя мою фамилию они присоединить не захотели – «ЯЦХЕНК», видите ли, неэстетично звучит! Кстати, я ведь в конечном итоге оказался прав!
– В чем прав?
– Видите ли, дорогуша моя, человеческий мозг очень плохо сочетается с вашим… мнэ-мнэ-мнэ… телом. А вырастить такой мозг, который сочетался бы хорошо… прррр!.. не удалось! А ведь пытались! Это я, знаете ли, изобрел ту штучку, которая позволила преодолеть это маленькое препятствьице…
– Изобрел?! – взъярился Рабан. – Вот мразь какая!
– Профессор, я вас правильно понял – это вы достали тот мозг, который сейчас находится здесь? – я коснулся лба.
– Правильно, – ласково улыбнулся Краевский.
– Тогда вы должны знать – кто я такой?! – я все-таки не сдержался. – Ответьте – как меня зовут?!
– Что? – удивился профессор. – Ну что за ерунда, дорогуша моя? Вас никак не зовут, вы всего лишь эксперимент. Очень удачный, надо признать, хотя и довольно строптивый, но, если честно, было бы странно ожидать чего-либо другого… Или вас интересует что-то другое?
– Я говорю о том, кем я был раньше. Вы ведь не собираетесь отрицать, что это вы вложили в это тело мозг? Нес па, профессор?
– У вас отвратительный французский, дорогуша моя, – поморщился Краевский. – Так вас интересует ваше прошлое… Весьма странно – я полагал, что воспоминания не должны сохраниться…
– Они и не сохранились.
– Тем более. А вообще – какое это имеет значение? Пожалуйста, не воображайте всяких ужасов вроде того, что я убил предыдущего владельца или что-то вроде этого… Я всего лишь сумел вовремя подсуетиться и успел извлечь мозг до того, как начались процессы разложения. Это как с донорскими органами… кстати, насколько я помню, большая часть вашего бывшего тела как раз и пошла на донорские органы. Вы ведь не будете разыскивать теперешних владельцев вашего сердца, почек и тому подобного? Так какая разница, чей это был мозг?
– Профессор, к чему эти словоблудия? – я нетерпеливо клацнул зубами. – Если вы не виновны в моей смерти, зачем тогда что-то скрывать? Просто расскажите все, что обо мне знаете, и больше я вас не побеспокою.
– Ну… – задумался Краевский. По-моему, убедительных аргументов у него больше не осталось, поэтому он неохотно кивнул и сказал: – Да, вы правы, я действительно кое-что о вас знаю. Правда, не очень много… Насколько помню, вам было что-то около тридцати лет, и вы служили лейтенантом морской пехоты… Скончались во время увольнения на берег, сбиты водителем «газели» при переходе дороги. Да, если интересно, водитель остался жив-здоров и долго потом рассказывал какую-то чепуху насчет того, что у него, мол, машина сама прямо на вас поехала, а он тут и ни при чем… Не здесь, кстати, а в Питере. До сих пор помню – ноги всмятку до самого паха, а вот выше все целехонькое, любо-дорого полюбоваться. Врачи некоторое время еще пытались вас воскресить, но, как говорится, не судьба… Вот я мозг-то и заполучил. Удачно еще так получилось – я как раз в ту больницу заглянул, уже уходить собирался, да вдруг словно подсказал кто – взял и вошел прямо в ту палату, где вы лежали. Как под руку подтолкнули…
– Родственники, друзья?
– Никаких. Почему, кстати, и не возникло проблем с органами – никто вас хоронить не спешил. Среди сослуживцев близких знакомых не было, все родственники – где-то на Дальнем Востоке. Кажется, на Камчатке… Вы вроде бы оттуда родом. Да и там, кажется, вас никто не ждет. Особенно теперь… – Краевский противно хихикнул.
– А имя? – сохраняя каменное спокойствие, осведомился я. – Как мое имя?
– Имя… Имя я запомнил. Правда, только потому, что уж больно у вас фамилия необычная, трудно такую забыть. Вы, дорогуша моя, при жизни были известны как Олег Бритва. Конечно, бывают и не такие фамилии… Вот, помнится, был у меня один знакомый, так во всех документах в его фамилии первую букву заменяли на многоточие – иначе цензура бы не пропустила. Но это так, к слову. Отчества вашего я не помню, уж простите старика…
Я его не слушал. Я пробовал на язык свое новое… хотя нет, старое имя. Фамилия, что называется, попала в точку. И имя хорошее – Олег. Мне всегда нравилось это имя… теперь-то понятно, почему.
Что ж, надеюсь, Магнусу Рыжебородому этого будет достаточно.
– Поздравляю, патрон. Теперь мы можем уходить?
– Не торопись.
– Что вы сказали, дорогуша моя? – встрепенулся профессор.
– Да вот хочу спросить, профессор – вы что же, заранее знали, что я сюда приду? И заранее подготовились?
– Подготовился, конечно, подготовился… – рассеянно пробормотал Краевский. – Ну а насчет знал… Знал, не знал, какая разница?.. Чувствовал, скажем так… Видите ли, когда вы бесследно исчезли с базы, я долгое время думал, куда бы вы могли направиться. Следочков-то вы, конечно, не оставили, но у меня снова будто видение какое-то было – знаю откуда-то, что вы сюда заявитесь, и все тут! Вы в предчувствия верите? Вот у меня такое и было…
Я-то знал, что это у него за предчувствие такое – Серый Плащ нашептал, кто же еще… И как он только ухитряется все это проворачивать?
– Шанс, конечно, был не слишком велик, но ведь он был, разве нет? – продолжал рассуждать Краевский. – И ведь я же оказался прав! Вы ведь здесь, дорогуша моя, хе-хе-хе…
– Угу… Погодите-ка. Исчез с базы? А откуда вы об этом знаете? Вы что же, успели побывать на базе, профессор?
– А как же! – возмутился Краевский. – Что же я, по-вашему, просто так все это затеял?!
– Что затеяли?
– Как? Ну, все это… освобождение Палача, похищение вас, дорогуша моя…
Я на миг остолбенел. Я просто не мог поверить в то, что только что услышал.
– Профессор… вы имеете в виду, что это ВЫ?! ВЫ сделали все ЭТО?!
– Не повышайте голос, дорогуша моя. Да, я. И поверьте, все это было очень и очень нелегко… По счастью, я имел неограниченный доступ к Палачу, и мне было совсем нетрудно ввести в его память дополнительный приказ, скрытый. Понимаете, о чем я? Я так запутал его мышление, что он просто начал убивать всех, кто был на базе. А вот когда он покинул пределы базы, мои указания постепенно начали ослабевать, и со временем Палач стал сравнительно безобидным… Должен был, по крайней мере.
Я вспомнил убитого туриста, и мне ужасно захотелось настрогать этого доброго дядюшку на гуляш.
– А ведь я все так точно рассчитал! – пожаловался Краевский. – Да вот, дурак, не учел одного фактика… Суть в том, что за вами, дорогуша моя, некому стало следить, и вы освободились сами, без посторонней помощи, на целых четыре дня раньше, чем было запланировано. Так что, когда я прибыл вас забирать, то обнаружил только дымящуюся яму… а это ведь сделали вы, да? Не отпирайтесь, не отпирайтесь! Еще зомби эти… Одного я подстрелил, когда сажал вертолет – гаденыш хотел мной позавтракать! Нет, если честно, я не знал, что это зомби, я думал, кто-то на базе все-таки спасся…
– Господи… – едва не простонал я. – Так это вы всех убили… Но зачем?! Зачем, профессор, чего ради?!
– Как это чего ради?! – вспылил Краевский. – Да ради вас же, дорогуша моя, я же битый час вам это объясняю! Я не хотел, честное слово, но у меня просто не было другого способа! Я три года ломал себе голову, но ничего другого не придумал! Ну кто бы мне отдал вас по-хорошему? В вас же такие деньги вложены… Украсть? Хе-хе, это несерьезно – попробуй укради огромный репликатор из подземного бункера! Вот и выходит, что нельзя было по-другому… – печально вздохнул профессор.
Мне почти мгновенно пришел на ум добрый десяток куда более простых и куда менее кровавых способов раздобыть меня, но я спросил профессора только об одном.
– А вы не могли просто сделать другого такого же, как я?
– Сделать? Что за чепуха, дорогуша моя! Вы полагаете, это так просто? Пятеро гениальных умов создавали вас больше десяти лет, а вы предлагаете мне в одиночку повторить все это? Да что я, по-вашему, мультигений? Нет, гений, конечно… – притворно засмущался Краевский, – …но не настолько. А где бы я взял второй такой… вот ведь беда, до сих пор не знаю, что это, собственно, было такое… Ну, ту штучку, которую я поместил в ваш мозг. Без него яцхен долго не проживет, а мне нужен именно живой и здоровый, и на долгое время!
