Русский шпион-инопланетянин (СИ) - Мещеряков Михаил Юрьевич (книги .TXT) 📗
- А вообще, тот эксперимент, конечно, полная лажа был, - снова подключилась Холли. - Насобирали по двенадцати базам девять человек. Все и отсеялись, кроме Цитрамона. Да и его, по идее, надо было отчислять. Это уж я, в воспитательных целях придержала, а потом он как-то подтянулся и не за что стало обнулять.
- Подожди... Ир..., извини, я хотел сказать, Холли! А как это "отчислили"? Вы, что их... того?
- Сдурел что ли? Мы же отбирали НАСТОЯЩИХ спецназовцев, МАСТЕРОВ. Из тысячи человек, хорошо если две-три сотни, к нам на встречу, для окончательного теста допускались. А такие люди дорого государству обходятся. Да и вообще, никто не будет живых людей ни за что, ни про что расходовать. Текучка у нас иногда бывала. Наплывами. В тот или иной год, некоторые из новеньких не выдерживают. Знаешь, что самое тяжелое в странниках? Ты постоянно "голый", как на нудистом пляже. Здесь вечно надо быть самим собой. Тебя видно. Твое прошлое, тайны, загадки какие-то, никому не нужны. Но если ты вор, трус, мародер, завистник, садист, просто мелочное гавно - люди все равно увидят. Как не маскируйся. Это у тебя в спектре отображаться будет. И на боле менее ровном фоне нашего информационного поля, ты будешь выглядеть инородной кляксой. Естественно никто тебя за это расстреливать не станет. Для этого есть Медуза Горгона.
- Я, я Медуза Горгона! - на виртуальном мониторе появилась очень колоритная тётка.
Вот попробуйте себе представить: в самой современной научной лаборатории, сидит жилистая гражданка лет сорока-сорока пяти. В хорошо растянутой тельняшке на голое тело, голова черной банданой, на манер пиратского платка повязана. И главное, внимание! - на левом глазу аккуратная черная нашлепка, а на плече реальный, белый попугай!
- Флинт! Уйди, падла, на свой насест! Якорь тебе в жопу! Опять ты мне всё плечо своими копытами разодрал! - молвила тётя голосом русской Тины Тернер. Надо сказать, что это было очень харизматично. У меня аж мурашки веером по шкуре сыпанули.
- Вот понимаешь, юнга, любит он меня! Чуть зевнешь, так и норовит на тело мое упругое вскарабкаться. Ухаживает так, кобель крылатый... - промолвила "пиратка", бережно взяла попугая левой рукой, и чуть повернувший на компьютерном стуле, посадила его на специальный кронштейн справа. При этом одна грудь у дамы чуть не вывалилась из видавшей виды тельняшки. А мне удалось заметить не то татуировку, не то просто рисунок: Русалка с пивом, в обнимку с одноглазой хозяйкой картинки, корабельный штурвал, а на заднем плане парусник с алыми парусами и висящим на рее скелетом.
- Чо смотришь, юнга? Это мой бывший висит... Намалевано, конечно, стирается. Или кто-то мне в странниках тату разрешит... Лоредена! Доча, съешь лимон! Ну и рожа у тебя... гордости-то, гордости... будто Ленина мне, а не простого мужика показываешь! А что это твой амант на мои титьки таращится? Может подправить ему память, да пусть меня любит? А что? Отрежем одну ногу, приладим деревяшку, присвоим, ник Джон Сильвер - отличная пара будем! Соглашайся дочуня! Док отрежет, он и не заметит!
- Это, Чиф, моя вторая мама. Знаменитая Медуза Горгона! - рассмеялась Гейша. - Дай Бог тебе никогда с ней по её работе не встречаться.
- О... Чиф... - значит из наших. Морских! Так и быть, можешь меня вместо Горгона, по-свойски, просто Жора называть.
- Расскажи о себе, Жора. Я тут вот, знакомлюсь, осваиваюсь.
- Ну, будем знакомы, позвольте представиться, пред вами общее горе. Врач я, из тройки Док, Гера и Горгона. А ещё отдел кадров, увольняю, иногда без выходного пособия. Стираю, замещаю память. Не подошел человек, я с ним занимаюсь и отправляем обратно в расположение. И он уже никогда не вспомнит, что был у нас. Ни нечаянно, ни под любыми воздействиями.
"Увезли, доставили на базу, окончательное тестирование не прошел, неделю бухал в Юрмале, теперь вот вернулся". И любой полиграф, любая эспэшка сто семнадцатая или пентотал, покажет, что он, таки-да, бухал в Юрмале. Без вариантов.
Или расскажет паря, что приехал, две недели дрочили на полигоне, потом почему-то не подошел. И на всю жизнь запомнит он, этот несуществующий полигон, до каждого окопчика и последней, стреляной гильзы.
Или больницу будет помнить, куда его привезли после аварии, медсестричку, которая дала ему в процедурной, когда он уже выздоравливал. Вот так, родной.
- Неприятно, наверно?
- Не сахар, конечно, но не это самое страшное. Ну, отправишь говнюка, или бедолагу войной поломанного, с выжженной душой, обратно в расположение части. И хрен с ним. Не он первый, не он последний. А вот когда своих, из игры выводить приходится, вот тогда здесь такие слёзы и сопли разливаются... плавать можно. На четырех мачтовом барке "Иван Федорович Крузенштерн". Ходоки в голове бродят, сами потерпевшие желают лучше сдохнуть...
- Иногда случается, что странник не может продолжать службу, - сухо пояснила Ларек. - Чаще всего из-за тяжелого ранения, но бывают и другие веские причины. И боец, разведчик отправляется на пенсию. Как у нас говорят: "уходит в море". Девяносто процентов пенсионеров, почему-то выбирают морское или океаническое побережье. Говорят, что море лечит. Почти никто не верит, что действительно ничего не будет помнить. Никогда не "услышит" своих.
- А почему вы стираете память "пенсионерам"? Потому, что они выпадают из общего "информационного поля"? Не верите никому? Даже своим? Боитесь предательства?
- Ничего мы не боимся! В случае провала и захвата, чего, кстати, за сорок семь лет ни разу, тьфу-тьфу-тьфу, не случалось, любой странник сам распоряжается своей жизнью. Насильно заставить его предать, невозможно. Каждый из нас умеет полностью отключать ВСЕ болевые рецепторы своего организма. Если положение сосем уж хреновое, то убить себя странник может в любой момент, как бы ему не мешали.
- Остановить сердце? А если к нему подключат аппарат "искусственное"?
- То он будет делать вид, что останавливает сердце, а сам закроет сосуды головного мозга. Полностью и необратимо. И помрет. Любые препараты на нас не действуют. Все "прокачаны" Гериным "витамином". Вещества, подавляющие волю или наоборот, растормаживающие, всё равно по сути своей наркотики.
Пенсионеры случаются не часто. На пенсию выходят либо те, кому уже, ну никак нельзя дальше работать, помрет с любого неровного вздоха. Либо, кто решил навсегда завязать с разведкой, больше не может, выгорел изнутри. Остальных немощных просто выводят за штат. Селят на то же море, либо куда пожелают. Как правило "заштатники" пашут, "ломовым лошадям уподобе". Больше нас, кадровых. В регионе, где живут такие "хуторяне", всегда спокойно, как в могиле. Там можно годами не мониторить, всё под чутким присмотром инвалидов. Они тоже не в "информационном поле". В случае форс мажора, просто свяжутся любым удобным способом.
- Понял... Мадам, а прос... - тут я запнулся, потому, что попугай Флинт, вдруг встрепенулся и, кивая, чуть не стукаясь головой о свою палку, раскачиваясь всем телом, хрипло заорал:
- Кар-рамба! Ад и дьявол! Кр-ровь и гр-ром! Висеть мне на рее нашего фр-регата, если я не р-расчитаюсь с этой помесью стар-рой обезьяны и кашалота! Разр-рази гр-ром Гер-ру! Сто пинков в спину Доктор-ру! Пиастры, пиастры, пиастр-ры! Правь на Тор-ртугу!
- Браво! - невольно зааплодировали мы с Ларьком.
- Два года упорных трудов! - актерски раскланялась Горгона
- О, моя голова! Что б ты сдох, Гера, со своими этиловыми эквивалентами! - не унимался белый попугай, теперь голосом, чуть напоминающим голос хозяйки.
- А это он уже сам, гнида, выучил... У меня видимо было трудное утро, после бурной, научной дискуссии.
- Мадам, простите, меня прервали. Могу ли я, как Чиф, человек имеющий отношение к морю, звать Вас просто "Кэп"?
- Думаю - да. Только проверю, не самозванец ли? Охарактеризуй мне, м-м-м... ну, бригантину, что ли...
