Холмы Смерти - Говард Роберт Ирвин (полная версия книги TXT) 📗
Однако стоит ему встретиться с тобой, он безошибочно почувствует, кто перед ним. И тогда призрак Гидеона воздаст братоубийце по заслугам, после чего успокоится в мире. Ненависть овеществила его дух, придала ему способность убивать и калечить живую плоть. И как бы ни страшился он тебя при жизни, теперь того страха нет и в помине!.. — Кейн на мгновение замолк, глядя прямо на солнце. — Все это мне открылось, когда я дрался с ним… Иногда он безумно смеялся, иногда бормотал невнятно, а то и молчал, что было хуже самого страшного крика. И открылось мне также, что утолить его жажду сможет только твоя смерть…
Стояла мертвая тишина, стих даже ветер. Деревенские, так же как и сам Эзра, слушали затаив дыхание.
— Нелегко мне, — продолжил после тяжкого вздоха Соломон Кейн, — вот так хладнокровно приговаривать человека к смерти, да еще назначать ему казнь вроде той, что сейчас у меня на уме. Но ты, Эзра, прозванный Скрягой, умрешь именно так. Умрешь, чтобы могли жить другие люди. И — Господь мне свидетель! — ты более чем заслуживаешь смерти. Но тебе не суждено погибнуть от петли, пули или топора палача. Тебе уготовлена другая участь — ты окончишь свою жизнь в когтях порожденного тобою Ужаса. Ничто другое не успокоит эту заблудшую душу и не сможет положить конец кровавой череде смертей.
Когда Эзра-Каин услышал вынесенный ему приговор, остатки разума покинули престарелого убийцу. Колени его подломились, старик повалился наземь и забился в пыли, вымаливая себе у Кейна другую смерть. Безумец умолял сжечь его на костре, содрать кожу с живого или предать другой сколь угодно лютой смерти. Но лицо пуританина оставалось непроницаемо, неподвижно и непоколебимо — так взирала бы на свою жертву Немезида.
Страх, как известно, порождает жестокость. Ухватив пронзительно визжавшего Эзру, крестьяне сноровисто привязали его к остову дуба. Кто-то посоветовал старику в оставшееся ему время примириться с Создателем. Эзра ничего не отвечал, лишь надрывно кричал и кричал на одной ноте. Один из крестьян замахнулся было, чтобы ударом остановить этот невыносимый вой, но пуританин удержал его руку.
— Предоставь ему примиряться хоть с самим Вельзевулом, благо скоро они с ним увидятся, — мрачно сказал пуританин. — Солнце вот-вот зайдет. Ослабьте его путы, чтобы к наступлению темноты старик сумел освободиться. Все-таки негоже встречать смерть связанным. Мы же не язычники, и это — не жертвоприношение!
Люди в молчании потянулись прочь от страшного дуба, предоставив Эзру его судьбе. Какое-то время до них еще долетали бессвязное бормотание и какие-то нечленораздельные завывания, но вот и они стихли. Старик умолк и лишь с ужасающей пристальностью вглядывался в багровый диск заходящего солнца, словно дожидаясь откровения.
Пробираясь по торфяникам, окруженный толпой крестьян, Соломон Кейн лишь единственный раз оглянулся на привязанного к дереву человека. В неверном свете ему привиделось, будто на изломанном прогнившем стволе вырос чудовищный гриб с глазами мертвеца.
И как раз в этот момент приговоренный к смерти человек испустил один-единственный жуткий вопль:
— Смерть! Смерть! Я вижу черепа среди звезд!
— Любому существу дорога его жизнь, даже такому погрязшему во зле созданию, — вздохнул пуританин. — Помолимся же за спасение его души. У Иисуса, чьему состраданию нет предела, наверняка найдется местечко и для грешных душ вроде этой. Может быть, пламень Божий очистит их от скверны, подобно тому как огонь плотника очищает древесину от гнилостных грибов. И все-таки тяжело у меня на сердце…
— Да что вы так убиваетесь из-за грешного братоубийцы, добрый сэр? — удивился один из мужиков. — Вы ведь волю Божью исполнили. Этой ночью только добрых дел пребудет!
— Если бы знать, — невесело проговорил Кейн. — Если бы знать…
Солнце село, и темнота сгустилась с удивительной быстротой. Словно из бездны по ту сторону небес на мир пали великанские тени и поспешили окутать его ночным мраком, будто укрывая от неведомой опасности, — да может, так оно и было, кто мог сказать? И вдруг откуда-то из глубин ночи донесся замогильный хохот. Люди невольно замедлили шаг, оглядываясь на то место, которое только что покинули.
Однако напрасно всматривались они во тьму. Непроглядная тень легла на бескрайние пустоши — ночь надежно укрывала свои тайны. Зловещую тишину нарушал лишь слабый шелест высокой травы на ночном ветру.
Внезапно из-за далекого горизонта появился диск луны. И на его фоне на какое-то мгновение промелькнул черный, четко очерченный силуэт мчавшегося сломя голову мужчины. Скрюченный, кособокий, он, тем не менее, пронесся едва касаясь земли. А за ним, неумолимо настигая беглеца, проплыла эфемерная тень — безымянный ужас, вызванный из небытия деянием рук человеческих.
На одно неуловимое мгновение, которое людям показалось бесконечно долгим, оба силуэта застыли на фоне рябого лика луны, потом слились в жуткий бесформенный клубок и растворились в тенях.
По пустошам прокатился отголосок леденящего душу призрачного смеха, в котором явственно прозвучало удовлетворение. И пала тишина…
Десница судьбы (Перевод с англ. И.Рошаля)
— А по утру висеть ему на солнышке! Ей-ей! Говорящий звонко хлопнул по ляжке и разразился неприятным визгливым хохотом. Отсмеявшись, он отхлебнул вина из кружки, стоявшей у локтя, отер слюнявый рот и хвастливо оглядел сидевших рядом людей. Мечущиеся в камине языки пламени озаряли таверну и пивших пиво или вино людей. Никто не ответил — все сидели уткнувшись носами в свои кружки.
— Роджер Симеон, некромант! — глумливо продолжал обладатель визгливого голоса. — Магистр дьявольских наук и творец черной магии! Вот что я вам скажу: вся его нечистая сила не помогла ему, когда королевские солдаты окружили пещеру колдуна и заковали его в кандалы. А уж как он дал деру, когда люди принялись швыряться камнями в его окна! Что бы вы думали? Этот глупый чернокнижник надеялся отсидеться в своей пещере, а потом улизнуть во Францию! Ну и дела, ей-ей! Ничего, дальше петли не убежит. Славное дельце, вот что я вам скажу!
Мужчина бросил на стол небольшой кожаный мешочек. Раздался мелодичный звон.
— Цена жизни некроманта! Даже такой злодей оказался чем-то полезным! — Хвастун снова в одиночестве заржал над своей шуткой. — А ты что скажешь, мой кислолицый друг?
Эти последние слова адресовались одетому в непритязательную черную одежду пуританина молчаливому мужчине, задумчиво смотревшему на огонь. Он был очень высок, широкоплеч, жилист (хотя глупец счел бы его худым) и, судя по всему, исключительно силен. Он обратил к говорившему бледное угрюмое лицо и вперил в него взгляд глубоких и полных льда глаз.
— А я тебе вот что скажу, — ответил пуританин, не повышая голоса, в котором, однако, угадывалась удивительная мощь. — Если кто и совершил сегодня богомерзкое дело, так это ты. Пускай некромант хоть тысячу раз заслуживает смерти, он доверился тебе. Более того, называл тебя своим другом. А ты продал его за горсть паршивых монет, иуда. Попомни мое слово, гореть вам в аду рядом…
Его собеседник, невысокий коренастый малый с недоброй физиономией, только открыл вислогубый рот для гневной отповеди, да вдруг передумал. Наткнувшись на твердый взгляд пуританина, насмешник подавился хулой. Некоторое время высокий мужчина пристально смотрел на него, а затем гибким кошачьим движением поднялся на ноги и вышел из комнаты. Шаг у него был пружинистый и широкий.
— Что это еще за тип!? — возмутился оскорбленный крепыш. — Да как он вообще позволил себе защищать подручных Сатаны в присутствии честных людей? Клянусь Господом нашим, наглецу крупно повезло, что он не схлестнулся с Джоном Редди и сохранил сердце в груди!
Хозяин таверны нагнулся к огню, ухватил щипцами уголек, неторопливо раскурил длинную трубку и сухо бросил настырному Джону Редди:
— Это тебе крупно повезло, Джон. — Он выпустил клуб дыма прямо ему в лицо. — Возблагодари своего ангела-хранителя, парень, за то, что он удержал твой слюнявый рот закрытым и помог тебе сохранить твой длинный язык. Ты только что испытывал терпение Бича Божьего — Соломона Кейна! А по сравнению с этим пуританином самый лютый волк покажется овечкой!
