Древний род: Сотый Богомир (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич (читать хорошую книгу .txt) 📗
- Умеешь ты расположить к себе людей, - без наезда сказал я - у тебя прямо к этому талант.
На что Николай лишь отмахнулся.
- Лучше скажи, куда ты собрался девать такую прорву 'бабла' и не лучше ли будет отправить его в Мохов, там хотя бы стены есть, хоть и недостроенные?
- Мы вложим их на строительство школы богатырей, поэтому в Мохов их отправлять нельзя.
- Почему?
- Потому-что бонусы, за обмен такого большого количества металла на монеты, достанутся Мохову, а не Курохтину.
- Хм, - Николай влил в себя остатки чая из кружки - я как то об этом не подумал, - он посмотрел по сторонам, в поисках места, куда можно поставить пустую кружку, и не найдя искомое, поставил ее на койку. - Пойдем что ли, посмотрим, как там дела у наших союзников.
А дела были такие, что волосы, на всех частях тела, вставали дыбом. Команда корабля, вместе с его капитаном, осеняла себя святым крестом, не переставая. Молитвы, кто какую знал, вылетали из их уст как пули из автомата. Впору и мне было начать делать то же самое и просить у господа прощения за то, что я здесь устроил. Но вряд ли бог, если он есть, простит мне полтораста тысяч загубленных душ.
Кабаны пока не добрались до пирса, где лежит тело их убитого сородича, им пока хватало того что было в середине базы. Они громили все, до чего дотягивались их клыки и рога, люди, обращенные, различные строения, все уничтожалось подчистую.
С высоты палубы, мы видели только их спины и то, что они подбрасывали - включая то, что мгновением раньше, было разумным существом.
- Свят, свят, свят - шептал рядом со мной Васюта, не переставая водить руками по своей груди.
- Господи помилуй - говорила представительница питов, делая то же, что и капитан.
И так далее, все молились по-своему. И только богатыри молча наблюдали за тем, что они сделали. Но все они понимали, не сделай они это, жертв, с обеих сторон, было бы намного больше.
Через несколько минут, после того, как я поднялся на палубу, на пирс начали выбегать люди и обращенные. Их становилось с каждой минутой все больше, и они кричали нам. Но даже мне, незнающему их языка, перевод не требовался, и так все понятно, они просят спасти их, но никто из богатырей не дрогнул и не поддался искушению. Все прекрасно понимали, подойди мы ближе, корабль за минуту утонет под таким количеством желающих остаться в живых.
Понимала ли это команда корабля или нет, мне не ведомо, но никто из них, не просил помочь их бывшим господам. Они продолжали смотреть и молиться, не обращая внимания не на угрозы, в их адрес, не обещание озолотить с головы до ног.
Еще через минуту, мы наблюдали как огромное и 'нескончаемое' стадо лошадей, ринулось в сторону перевала. Оно неслось, не видя перед собой ничего, и сносило все что могло, включая своих хозяев. Прошло пару десятков минут, прежде чем эта лошадиная орда не втянулась на двадцатиметровый уступ, один край которого был обрывистым. Много лошадей упало вниз, на скалы, но большая их часть исчезла за крутым поворотом и понеслась на встречу моховскому ополчению.
Тем временем, 'лавина' разрушений приближалась и только ангар, отделял последние пару тысяч американцев, от смерти.
Вот к пирсу выбежало гигантское животное, с намерением уничтожить людей и обращенных, но животное увидело своего мертвого собрата и остановилось. Кабан стал толкать рылом тушу собрата, но тот не отвечал и когда он понял причину, то вскинул морду к небу и заорал. Да так, что я закрыл уши, ладонями, чтобы звук рева не резал мои барабанные перепонки. К пирсу потянулись остальные твари, при этом ничего не разрушая и никого не убивая. Они собрались возле мертвого собрата, и заревели всем скопом сразу.
Звук многократного рева, уже не резал уши, а, словно сверло дрели, сверлил мозг. Все кто был на корабле, потеряли под собой опору и в конвульсиях старались как можно сильнее зажать уши ладонями. И наконец, когда звук прекратился, и я смог встать, я увидел, что все янки продолжают лежать и корчится. А у тех, кто был ближе всего к источнику звука, и продолжал прижимать ладонями уши, появилась кровь, которая текла между пальцев.
Кабаны не ушли и не продолжили убивать, а стали подходить к мертвому собрату, тыкать в него мордой, а после, по одному удаляться туда, откуда пришли. Туда, откуда 'МЫ' заставили их прийти и делать то, что они сделали.
- Нам нужно незаметно от кабанов выбраться на берег - громко, чтобы после оглушающей атаки, все могли услышать.
- Да на кой ляд вам это надо? - недоуменно спросил Васюта.
- А на такой ляд, что там - я указал на берег с уцелевшим воинством - пару тысяч вражеской пехоты.
- Да какие из них теперь вояки, - Кузьма сплюнул за борт - одни калеки.
- Калеки, не калеки, а пока наши перейдут через перевал, они могут отойти от шока и начать сопротивляться - парировал Николай.
Я был полностью согласен с маленьким богатырем в одежде большого размера, из-за чего он походил на приличного бомжа.
- Ну так чего мы ждем, - Маэстро перекинул 'палку-удивалку' с одной руки в другую, не забыв ее крутануть в воздухе. - Кабана уложили, а с этими в два счета справимся.
Улыбнулись только богатыри, остальные же, уставились на них с открытыми ртами.
- Так это вы уложили эту громадину? - спросил Серенький, и, получив утвердительный ответ, продолжил - и как только смогли, у кабанов же шкура непробиваемая.
- Ножичком Сережа, ножичком - ответил за всех Николай и потом наехал на Васюту - Чего стоим, кого ждем капитан, двигай корабль в устье, там лед тонкий. Иначе когда кабаны слиняют, эти тоже начнут рассасываться по останкам своей базы, и ищи их потом - как обычно, недовольно закончил он.
Команды Васюты наполнили воздух и на воду 'упало' четыре весла, по два на каждый борт, больше на корабле весел не было, все-таки поморская ладья, это парусное, а не весельное судно. А использовать паруса, вообще не имело никакого смысла, плыть то всего ничего. Но после мы и от весел отказались, метр в минуту, совсем уж медленно. В итоге мы спустили шлюпку, я 'позаимствовал' неплохой и богато украшенный меч, у связанного янки и мы вчетвером поплыли в устье. Маэстро на веслах, Кузьма с молотом, которым он будет разрубать лед перед шлюпкой, на носу, я с Николаем, для балансировки, на корме.
Когда мы скрылись за ангаром, подальше от глаз кабанов, Маэстро начал забирать к берегу, вдоль которого стоял лед. Но Кузьма, не прилагая усилий, разметал его в щепки и мы удачно высадились на сушу, где все испытали позывы рвоты.
Трупы растерзанных людей и обращенных, мало походили на таковые, это были отдельные части тел. Если уж и попадался целый труп, то создавалось ощущение, что по нему прошелся каток, из-за чего половина его внутренностей виднелась изо рта.
- Мама моя родная, - испуская слюну позывом, так как желудок был пуст, сказал Николай - что же мы наделали, богатыри 'задрипанные'.
- Давай ближе к ангару, - пытался держаться Кузьма - там вроде покойников не видать.
- Да нам и этих, до конца жизни хватит - сглатывал Маэстро.
Я ничего не говорил, а молча шел по кровавому снегу, стараясь не наступать на то, что по моей вине стало мертвой плотью.
Тем не менее, мне не было жалко тех, кто паразитировал на других, собирался напасть на мою страну и убивать моих соотечественников. Но мне не нравился способ, которым я с ними разделался, не по чести это, все же они воины, хоть и слабенькие.
Путь к ангару оказался непростым, нам пришлось преодолевать завалы, из бревен и кирпичей, остатками того, что было, до появления кабанов, единым механизмом. Плюс ко всему, нужно передвигаться тихо, не вдруг кабаны услышат, и им придет в голову проверить, что 'за мыши' 'шурудят' за ангаром. Хотя последнее вряд ли, таких мышей как мы, у них подносом пару тысяч. Но все же лучше перестраховаться.
- Чего там? Все нормально? - шепотом спросил Маэстро у Николая, который выглядывал из-за угла.
- Вроде все в 'ажуре', - так же шепотом, отвечал тот - кабанчики прощаются с усопшим и по одному 'чухают' на север.
