Книга гор (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги онлайн полные TXT) 📗
Нападать было глупо, но я не мог стоять, подлавливая Керта на неосторожном выпаде, когда рядом умирал Лэн. Я метнулся вперед, ударил…
И меч Керта перерубил меч Туака у самой рукояти. Не зря оружейник говорил о плохой стали… Еще через секунду Керт ударил меня – не мечом, а ногой, и я упал на пол, отлетев к самой стене.
Странно – я не боялся. Керт подходил ко мне, и прорвавшие ботинки когти на его ногах царапали пол. В руку мне больно вонзился осколок зеркала. Спина ныла от удара. Моей второй, взрослой, сущности уже не было. А я не боялся.
Может, я и сам по себе уже взрослый?
Рука Керта сгребла воротник Крыла, приподняла меня:
– Все, Данька.
– Ты хорошо рисовал, Керт, – выдавил я, жадно глотая воздух.
– Я и сейчас рисую. Хорошо рисую.
– Жалко, что я не увижу.
Осколок зеркала по-прежнему был в моей руке – тонкая стеклянная игла. И эту иглу я аккуратно вонзил Керту в живот.
Руки Керта разжались. Он уронил и меня, и меч. Стал медленно, почему-то клацая зубами, вытягивать осколок из тела.
У меня было лишь несколько секунд. Я нагнулся, хватая меч Керта. И вскрикнул от боли в обожженной руке.
Мечи Летящих не для меня. Наверное, во мне слишком много Света…
Носком ботинка я пнул меч, и тот послушно скользнул по полу, зазвенел, скатываясь по крутым ступенькам винтовой лестницы. Потом звон смолк – как-то сразу, видно, меч упал в проем. Но есть и еще один клинок…
– Затягиваешь, – сказал Керт, наступая ногой на меч Лэна. Видимо, он тоже не мог воспользоваться чужим оружием, мечом Крылатых. – Но я сильнее.
Конечно, сильнее. Мне все-таки четырнадцать… А ему двадцать. И в нем сила Тьмы, он на своей территории.
– Если бы не Лэн… – Керт скосил глаза на своего бывшего Младшего. – Ты бы умер в горах. Обидно. Зря я его отпустил. Паршивец.
Очень спокойно, равнодушно он пнул Лэна в бок.
Лэну, разумеется, теперь все равно…
Мне – нет.
В этот удар я вложил все силы, что еще оставались в Крыле. И всю точность, которую мог дать Настоящий взгляд. Я толкнул Керта на Потаенную дверь.
Не знаю, чего я хотел. Чтобы Керт расшибся о камень или…
Керт пролетел метра три, прежде чем ударился спиной о Дверь. И она распахнулась – легко, словно ее открывали по сто раз на дню, – настежь, прямо в яркий солнечный свет, в толпу, спешащую по людной улице незнакомого города…
Летящий не издал ни звука. Он боролся молча – выбросил вперед руки, и из пальцев выдвинулись, цепляясь за дверной косяк, тонкие длинные когти. Керт смотрел на меня, балансируя на грани миров, а за спиной его шли люди. Шли совершенно спокойно, не оглядываясь.
Может быть, они его и не видели. Но вот на Керта свет солнца действовал. Он еще пытался втянуться обратно в дверь, но руки его уже каменели, и черная перепонка крыльев осыпалась невесомой угольной пылью – на идущих людей, на освещенный порог, на Потаенную дверь.
И вряд ли это пройдет бесследно…
С легким хлопком тело Керта взорвалось, рассыпалось прахом – лишь теперь люди внизу шарахнулись в разные стороны. И в тот же миг стена вокруг Потаенной двери не выдержала. Солнечный свет разъел ее, как струя пара – кусок льда. Каменная кладка с грохотом обрушилась наружу, и наступила тьма.
Потаенная дверь исчезла.
Я подбежал к проему, из которого плескало холодным ветром. Камни еще падали вниз – до земли было метров двести. То, что осталось от Керта, провалилось в мой мир.
В глубине души я чувствовал, что мог бы убить его и сам. Взять меч Лэна, ударить в тот миг, когда Керт пытался забраться обратно. Но хорошо, что этого делать не пришлось. Потому что я не должен был его убивать своей рукой… не хотел бы.
Здорово он все-таки рисовал.
Я отошел от стены, вернулся к Лэну; сел рядом и стал неумело щупать пульс. Стоило глянуть один раз на его рану, чтобы бросить это занятие.
Но я все равно искал удары сердца, которое уже не билось.
7. Я теряю друга
Я так и сидел возле обвалившейся стены, держа на коленях ножны Настоящего меча и глядя на неподвижного Лэна, когда ко мне подбежал Солнечный котенок.
– Я знал, что ты не ошибешься, – только и сказал он.
– Ты все знаешь наперед, – без всякой злобы ответил я.
– Нет, Данька! Я не думал, что… что Лэн…
Он подошел к Лэну, потрогал ему лицо лапкой. Потом потерся мордочкой о щеку. И где-то в пустоте, которая была внутри меня, вспыхнула маленькая теплая звездочка.
– Котенок, ты же теперь сильнее! Ты вырос! Ты почти Настоящий волшебник, оживи его!
– Мне мешает «почти», – пробормотал Котенок и подошел ко мне.
Минуту мы смотрели друг на друга, потом я сказал:
– Все нормально, да? Последняя Потаенная дверь на Землю разрушена, Солнца здесь по-прежнему нет, мой друг погиб. Все хорошо.
С гор доносились порывы холодного ветра, словно обрадовавшегося случаю побывать внутри неприступной прежде башни. У ветра был запах гари, сладкой гари сгорающих людей.
«Мы жили, – вспомнил я слова Шоки. – Мы привыкли к равновесию, а ты хочешь его разрушить».
– Равновесие Тьмы должно быть разрушено, – хмуро сказал Котенок.
И я понял, что теперь он может читать мои мысли.
– По-твоему, Тьма ушла? – спросил я и бережно положил ножны Настоящего меча на пол. Мне они больше не понадобятся… никогда. Потом я встал, подошел к Лэну, сел рядом и стал аккуратно разгибать жесткие, холодные пальцы, сжатые в кулак. Так, чтобы мертвый Лэн не дрался и после смерти.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Котенок.
– Прощаюсь, – отрезал я и закрыл глаза. Расплакаться мне только не хватало.
– Данька, но мы победили! Не переживай так, Лэна не вернешь…
– Победили? А где солнце?
– Солнцем буду я.
– Что? – Я захохотал, не открывая глаз. – Ты? Карманным солнышком?
– Нет, довольно большим, – без тени иронии сказал Котенок. – Данька, здесь, в подвале, сотни тонн Солнечного камня. Я выпью его свет, я стану огромным, как эта башня, и буду светиться очень ярко.
Я еще ничего не мог понять.
– И надолго тебе хватит этого света?
– Ненадолго, на пару суток. Но ты же помнишь, любовь – это тоже Настоящий свет. В этом мире миллионы Крылатых, у которых теперь не осталось ничего – только вера, что солнце вернется в их мир. Они будут любить меня, и этой любви… этого света мне хватит, чтобы светить им.
– А если разлюбят? Если забудут, что такое Тьма… и что такое Свет?
– Тогда я умру, – просто сказал Котенок. – Честное слово, мне этого не хочется.
– Лэну тоже не хотелось.
Котенок замолчал.
– И что, ты теперь полетишь на место их старого солнца? – спросил я.
– Нет, что ты, Данька. Я для этого буду слишком маленький. Я стану летать вокруг этого мира. Стану неправильным солнцем… но это хоть что-то.
– Ты молодец, – сказал я. – Ты хорошо все придумал. Иди питайся.
Где-то над нами прошелестели крылья. Я даже не поднял голову, чтобы посмотреть, Крылатый это или Летящий. Разницы в общем-то нет.
– Чего ты хочешь больше всего, Данька? – неожиданно спросил Котенок.
– Домой.
– Я смогу тебе помочь.
– Да? – Я посмотрел на Котенка. – И как же?
– Когда я стану солнцем, я ничего не забуду, Данька. Но мне будет уже не до того, чтобы помочь тебе. Это будет казаться мне слишком мелким, маленьким. Извини.
– Да ладно уж. – Я невольно усмехнулся. И вспомнил, как Котенок лежал у меня на руках, умирая от голода. Каким он был маленьким, несчастным. И как я плакал, не зная, как его спасти.
– У меня будет только один миг, – серьезно сказал Котенок. Если он и прочитал мои мысли, то никак этого не выдал. – Миг, когда я уже буду Настоящим волшебником, но еще не забуду нашу дружбу. И смогу исполнить любое твое желание.
– Можно я скажу его? – тихо-тихо попросил я.
– Дань, это не поможет. Я исполню Настоящее желание. Не то, чего ты попросишь, а то, чего ты хочешь.
Я вновь посмотрел на Лэна. Тьма стерлась с его лица. Оно было прежним – бледным, спокойным, добрым. Лэн бы меня простил. Только я – не он.
