Танец со Танец со смертью (СИ) - "Гоблин - MeXXanik" (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
— Никто не может помнить о прожитом, — подал голос Фома. — Но каждый порой видит знаки. Иногда в груди что-то встрепыхнется, и сердце забьется чаще. Каждый знает это странное ощущение, когда тоскуешь о том, чего никогда не было. Когда душа мается без повода. Разве нет?
Призраки закивали, кое-кто понурился, рассматривая носки своих истертых ботинок.
— Иногда нам приходят сны, в которых мы видим былое или то, что могло бы с нами быть… Это и есть отголоски других наших жизней? Тех, которые были прежде?
— Раньше тоже была жизнь? — удивленно спросил офицер.
— Как же не быть? — хитро сощурился Питерский. — Каждому дается много возможностей и шансов. Только большинство живут как попало, повторяя все те же ошибки, что и раньше. Все им кажется, что это черновик, что настоящая жизнь будет когда-то потом. А надобно каждую жить взаправду!
— Легко говорить, когда родился в золотой колыбели, — проворчал кто-то. — А ты попробуй родись в работном доме.
Фома шагнул вперед и вперился тяжелым взглядом в толпу.
— Посмотрите на меня. Я родился в обычном срубе. И рос без мамки и бати. Знаю, что такое — житие тяжкое, когда досыта не ешь, не одет и не обут. Когда крыша над головой — небо, а вместо постели стылая земля. Никто не смеет говорить, что мне в жизни не досталось испытаний. Однако я не пошел по беззаконному пути. И не стал лиходеем. Никого не губил, не грабил и слабых не обижал. Каждый сам выбирает свой путь. И тут среди вас каждый сам выбрал. Вы можете говорить, что вас на путь бандитский привели обстоятельства. Что по-другому жить не выходило. Да только себя не обманешь! Каждый из вас пред самим собой врать не может. Выбор был у каждого из вас. В тот момент, когда впервые вышли вы на кривую дорожку — сам Искупитель положил вам на плечо свою ладонь. Но вы того не заметили, отмахнулись от нее и пошли дорогой, которую для себя приметили. Каждая загубленная вами душа навсегда останется на вашей совести пятном. Каждая чужая слеза, которая пролилась по вашей вине — отольется вам.
— И зачем тогда уходить отседава? — хмуро осведомился крупный мужчина с раной подо рваной рубахой.
— Потому что сейчас вы уйдете сами, пока еще понимаете кто вы такие, — ответил я. — Сегодня вы все еще люди, хоть и мертвые. Пусть у вас нет тел, но души еще не растеряли человечности. Но призраки, которые не уходят слишком долго, постепенно забывают о своей жизни. Они ничего не испытывают, ни к чему не стремятся, кроме одного — они пытаются утолить голод, который с каждым днем будет становиться все сильнее.
— Чем его можно утолить⁈ — рявкнул здоровяк в робе.
— Сначала вы будете пытаться ухватить кого-то из живых. Но у вас ничего не получится — для этого вы слишком слабы. Вас сейчас много и именно потому у вас получается воздействовать на живых. Но когда вас станет меньше, то самые сильные вдруг осознают, что для существования следует пожирать своих товарищей.
Призраки содрогнулись и принялись озираться, словно ожидали, что соседи начнут на них кидаться.
— Вы забудете о дружбе и товариществе. О том, что у вас были принципы и вера во что-то хорошее… Вы станете голодными, ненавидящими все живое сгустками энергии. И тогда вас придется уничтожить словно бешеных псов. Это сделают жрецы, шаманы или я, ваш покорный слуга. Но в любом случае, у тех, кого уничтожат, не будет будущего. Ничего за гранью их ждать не будет, только тьма и забвение.
— Я правильно понял, что в следующей жизни, мне придется отвечать за все грехи, которые натворить успел здесь? — вперед вышел худощавый мужичок, перед которым уважительно расступились другие мертвые осужденные. — Ежели так, то мне незачем идти туда. Потому как у меня руки по самую шею красные, господин хороший. Мне проще…
Он бросился вперед и замер, остановленный рукой Фомы. Тот ухватил призрака за горло огромной нечеловеческой лапой и сжал ее. Призрак выпучил глаза и принялся царапать мохнатую руку удлинившимися когтями.
— Сколько же в тебе грязи… — просипел Питерский и, приподняв духа над землей, зарычал.
Пространство содрогнулось. Мир словно замер, когда дух забился в сильной хватке шамана.
— Ты не достоин шанса на новую жизнь, — произнес Фома со странной торжественностью, и дух в его руке принялся светлеть, пока не стал практически прозрачным. После чего он вспыхнул и осыпался искрами на землю.
Фома отряхнул руку с видимым отвращением, а потом фыркнул, словно в нос ему попала соринка.
— Никто не пройдет во врата, если сам не захочет. Мы никого не заставляем. Но обещаю, что сам каждого оставшегося я изничтожу, — мрачно сообщил он.
— А сдюжишь? — испуганно уточнил кто-то.
— Он не один, — проговорил я, и тьма вокруг меня стала почти осязаемой. — Здесь не останется проклятых душ. Мы зачистим этот двор от призраков, чтобы живые могли служить закону и охранять порядок.
— То есть выбора у нас нет? — нахмурился здоровяк в робе.
— Почему же нет? — сурово ответил Питерский. — Подходи и попробуй бороться!
— Нет, господин хороший, дураков нет, — тотчас покачал головой черносотенец. — Ежели ты так легко самого Дикого угомонил, то других и вовсе одним пальцем испепелишь. К тому же я все же рискну и перейду на ту сторону. Как знать, может и получится стать кем-то, счастливее меня нынешнего.
— Однажды у каждого получится, — кивнул Питерский.
— Если врешь, то пусть это будет на твоей совести! — ответил за всех офицер. И коротко поклонился.
— Спрашивай, — заявил мертвый заключенный.
— Хорошо, — продолжил я. — Итак, сперва я хочу узнать, что случилось с трупом Андросова. Кто к нему подходил, что делал…
Призраки снова переглянулись. А затем один из них ответил:
— Никто, мастер-некромант. После того как бунт пресекли, мертвого Андросова погрузили в машину и увезли.
— Кто грузил?
— Жандармы в форме третьего отделения.
— И ничего странного не было?
Призраки покачали головами:
— Ничего. Жандармы упаковали труп в деревянный ящик, поставили в машину и отправили его в отдел.
— Вот оно что… — пробормотал я. Выходило, что тело превратили в бомбу не в остроге. — И отметин никаких на трупе не было?
— Отметин?
— Чего-то неправильного, отчего у вас чуйка бы взвыла, — охотно пояснил Фома. — Например, на трупе появились буквы, которые никто из обычных людей не стал бы на нем малевать…
Призраки замотали головами, подтверждая мою теорию. И я вздохнул:
— А теперь, мастера, давайте поможем жандармерии в борьбе с уличной преступностью. Все, кто желает отправиться на другую сторону с чистой совестью — направо. Налево ступают те, кто пойдет в иной мир с грузом преступлений. А на месте остаются те, кто решил остаться тут и ждать, пока их развоплотят.
По центру, ожидаемо, никого не осталось. Несколько призраков демонстративно перешли на левую сторону. И с независимым видом отвернулись от тех, кто ступил в правую часть двора.
Внезапно один из пеньков по-утиному зашагал к небольшой компании слева, ухватил там двоих призраков и уверенно повел к толпе справа. Это были почти мальчишки, и они с видимым облегчением позволили тотему сопроводить себя в другую группу, где и затерялись меж других духов.
— Умница, — похвалил я пенек, когда тот вернулся.
Гордый собой тотем закряхтел, что-то рассказывая другим двум пням.
— Ты как? — спросил я у Фомы, убедившись, что нас не слышат.
— Хорошо, вашество, — ответил он, поведя плечами. — Я и сам не понял, как этого Дикого смог… ну, того самого.
— Мы с этим еще поработаем. Но ты молодец! Я даже не ожидал, что ты так умеешь ладно говорить.
— Я ж не лукавил. А правду говорить всегда просто, — усмехнулся парень. — Вот вы о смерти знаете много, Павел Филиппович, а мне о жизни простых людей достаточно известно. Ну, когда тут я без сознания после взрыва лежал, то котом был в том лесу. И там мне многое открылось. Жизнь не такая сложная, как принято о ней думать. Надо хорошее делать и после себя обиженных не оставлять. Если позади не оставлять ничего скверного, то и тягот в новой жизни будет меньше.
