Лесной техникум (СИ) - "Kancstc" (читать книги .txt, .fb2) 📗
Тут надо сказать, что в этом районе — буквально рукой подать — раскинулись два болота. Ну как раскинулись? Оба метров триста в поперечниеке, одно старое, Глухое, почти полностью поросло лесом, болезненным таким березнячком, второе, та самая Щучиха, молодое, оно даже не всё ещё поросло мхом, остались кусочки открытой воды и Ваня давно намыливался на это болото забраться. Пару лет назад ему случилось погостить на даче у приятеля в Подмосковье и тот затащил Ваню на болота вокруг Палецкого озера. С тех пор Ваня полюбил эти зелёные колыхающиеся просторы и оказавшись тут стремился побывать и на местных болотах. До Глухого он доходил и был сильно разочарован, а вот Щучиха так и оставалась несбывшейся мечтой.
Ник этой романтики и не разделял, к тому же, хоть он был и не против заработать на приятеле ещё чуть-чуть, но вот ломать мотоцикл на лесным буреломам было совсем не в кайф. От Глухого до Задела дорога была нормальная, но вот от Камня до Глухого болота, да ещё через Щучиху… там если только на танке, что он и озвучил. Ваня сделал вид, что задумался и решительно махнул рукой:
— А давай туда пешим дралом, а потом к мотику вернёмся. Сам же говоришь, там ещё не бывал.
— Да, честно говоря, и не охота. И тебе не советую! Туда наши не зря не ходят. На Гусиное ходят, толпами, по грибы, по клюкву. А сюда никто.
— Да ладно! Всё это суеверия! Но если стрёмно — езжай домой, а я пешим дралом. Здесь до Щучихи два шага, пройдусь по краю, посмотрю просто, а оттуда до Глухого тоже рукой подать, лес чистый, да и тропок полно. А вокруг Глухого я уже лазил, от него дорога такая, что ночью в туман не заблудишься.
Они ещё какое-то время препирались на эту тему, но Ваня переспорил под клятвенное обещание нигде не задерживаться, глянуть на про́клятое болото одним глазком и сразу домой. На том ударили по рукам, Ваня сверился с картой, прикинул с какого бока светит Солнце и скрылся среди деревьев. Ник какое-то время смотрел ему вслед и успокаивал свою совесть тем, что этот московский балбес упёрся и что делать? Не силой же его сажать на мотоцикл? А ломать мотик по здешним буреломам… нет уж, увольте! А Ваня на самом деле не дурак и в болото в кедах не полезет. Успокоив себя таким образом, он вернулся к мотоциклу, завёл его и вырулил на дорогу.
Ваня же отошёл метров на двести в лес и когда его приятель окончательно скрылся за деревьями, решил, что можно остановиться и подождать. Дождавшись, когда шум мотоцикла затихнет вдали, Ваня вернулся к Камню и с досадой понял, что помедитировать здесь не получится: случившийся спор и настроение сбил и времени сожрал изрядно, а Солнце уже и в самом деле клонилось к закату. Тогда он просто положил руку на Камень, прикрыл глаза и постарался погасить внутренний диалог. Кажется в этот раз что-то получилось, потому как внутри камня почуялось что-то…
— Хи-хи!
Девичий голос был звонок, звучал рядом, но при этом на самой грани слышимости и словно лёгкий ветерок коснулся его. Ваня вздрогнул и резко огляделся. Никого и ничего. Идея прогуляться одному по лесу сразу же перестала казаться такой интересной и романтичной, но отступать было некуда. Он вздохнул, собрался, укрепил дух и продолжил работать по заранее составленному плану. Достал из рюкзачка ещё один пакет с нарезанным хлебом и положил один ломоть на то самый камень со словами:
— Древним богам! Жертвую с радостью и от чистого сердца!
Ничего не произошло и Ваня даже испытал некоторое разочарование. Но тут снова где-то рядом раздалось девичье: «Хи-хи!», и тут же шлепок, всё так же, вроде и звонко, но на грани слышимости. Вот после этого желание медитировать возле Камня пропало окончательно и Ваня, нервно озираясь, двинулся по заранее намеченному маршруту, не забыв, тем не менее, нанизать на сухую ветку ещё один кусок хлеба со словами:
— Дедушка Лесовичок! Угощайся! А мне помоги пройти, укажи дорогу прямую, лёгкую!
По дороге ничего интересного не происходило и Ваня потихоньку успокоился. И то ли требы его возымели действие, то ли просто везение, но до первого болота на своём маршруте он добрался действительно легко. Вот это уже было настоящее сфагновое болото! По краям ещё росли чахлые сосны, а ближе к центру расстилался бархатистый зелёный ковёр болотного мха.
Ваня сел на самом берегу по-японски, на пятки, словно заправский буддийский монах, прикрыл глаза и снова попытался остановить внутренний диалог. Вроде получилось и на душу снизошёл неземной покой. Через некоторое время возникло желание открыть глаза и он это желание исполнил. Как всегда при этом упражнении мир выглядел на удивление чётким и свежим, словно всю предыдущую жизнь он смотрел на этот мир сквозь мутное стекло, а сейчас это стекло протёрли. Всё вокруг обрело необыкновенно яркие краски и стало различимо до самых мелких деталей, а сам он словно выпал из потока бытия. Он перестал быть для местной живности угрозой или добычей, он был здесь и не здесь. Вот, даже какая-то пичуга села ему на плечо, что-то прощебетала и упорхнула.
И тут рядом снова раздалось девичье «Хи-хи!». Затравленно оглядываясь, Ваня вскочил. Никого и ничего. Немного придя в себя, он заметил, что Солнце уже почти касалось верхушек деревьев на противоположной стороне болота. Приходилось признать, что выдернули его из медитации очень вовремя, пора уже было двигать к дому, да в темпе. Но и не пройтись по этому колыхающемуся ковру он не мог: болото либо тебя отторгает и тогда ты будешь испытывать безотчётный страх при одном его упоминании, либо принимает и тогда ты будешь испытывать вечную тоску, даже через много лет, даже в городе она будет сидеть где-то на донышке подсознания. А оказавшись рядом ты не сможешь устоять от соблазна сделать хоть несколько шагов на этот зелёный ковёр, вдохнуть крышесносный коктейль болотных ароматов, ощутить кожей гуляющий над этой неверной колышущейся равниной ветерок. Ну и что, что на Ване сейчас были не сапоги, а кеды? Болотная вода целебна, она вытягивает все болезни, несёт в душу свежесть и успокоение. И вообще, кто не стоял босяком на сфагновом ковре, тот на болоте, считай и не был. Ваня разуваться, кончено не стал, но и перспектива промочить ноги не пугала совершенно, поэтому он смело ступил на раскинувшийся перед ним моховой ковёр.
Поверхность под ногами упруго качнулась, ледяная болотная вода тут же пропитала кеды и добралась до ступней, приятно их освежая. Ваня вспомнил давние ощущения и улыбнулся, светло и радостно. Пройдя ещё несколько шагов он поклонился, положил на ближайшую кочку кусок хлеба и произнёс:
— Здравствуй дедушка Болотный! Не топи, дай посмотреть твои владения!
Глава 3
Подружка подколодная
Оставив требу, Ваня уже более уверенно двинулся вглубь трясины. Зайдя метров на двадцать, он огляделся и уже собирался повернуть обратно, как посреди болота словно кто-то шумно вздохнул. От центра зелёного ковра по мху пошла волна, плоская невысокая, но вполне заметная, когда она добралась до поросших лесом участков, высокие деревья зашумели и заколыхались как тростник. Ваня повернулся и резко рванул к берегу, но волна его настигла, приподняла и он, потеряв равновесие, шмякнулся плашмя, мордой в мох. Моховая поверхность колебалась какое-то время, потом успокоилась. Он поднял голову и встретился взглядом с гадюкой.
Змея высоко поднялась и зашипела, после чего опустилась в мох и поползла прочь от человека. Но отползши на пару метров она снова подняла голову, посмотрела на Ваню и снова зашипела. Попервости он не понял, что вообще происходит, но когда гадюка, отползши ещё на метр, снова посмотрела на него и снова зашипела, но уже несколько длиннее и переливестей, Ваня наконец перестал тормозить, подхватился и рысцой рванул к берегу. А вот возле самого выхода на сушу змея вдруг заметалась. Оно и понятно: мох возле берега и так самый, тонкий и, вопреки расхожему мнению, выход на берег — самое опасное место на болоте, а тут прошедшие волны вообще измочалили и изорвали моховое одеяло. Здесь уже Ваня сработал как должно. Пока гадючка металась вдоль этой моховой каши, Ваня углядел место, где более-менее целый мох поближе подходит к берегу и рванул туда, не забыв на бегу подхватить свою провожатую. А за спиной на болоте намечался новый вздох. Страх придал силы и Ваня одним прыжком преодолел отделявшее его от надёжной суши расстояние, правда в месте приземления он снова не устоял и снова шмякнулся мордой вперёд. Приземление оказалось не столь мягким, как давеча на мох, из глаз посыпались искры, воздух из лёгких выскочил и какое-то время не удавалось вздохнуть, хорошо хоть змею успел отбросить от себя, а то так бы и раздавил. Когда он пришёл в себя, снова обнаружил перед самым носом ромбовидную гадючью голову. Змея открыла пасть, демонстрируя короткие ядовитые зубы с раздвоенным языком, и некоторое время высказывала по гадючьи что-то очень нелицеприятное. Змей Ваня, конечно, не понимал, от слова, совсем, но общий смысл сказанного был ясен и без перевода. Высказав всё, что о нём думает, гадючка уползла, а Ваня вздёрнул себя на ноги, убедился, что Солнце уже опустилось ниже верхушек деревьев, поэтому быстренько сверился с направлением и двинулся дальше по намеченному маршруту.
