Солнечный луч. Чего хотят боги - Григорьева Юлия (читать книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗

– Мы уже въехали в него, – ответил Танияр. – Это и есть поселение. Оно далеко тянется, почти по всем землям кийрамов. Где-то дома стоят чаще, где-то реже, где-то их совсем не видно, но это всё равно поселение. Вспомни, о чем мы говорили, когда сравнивали два племени.

И я поняла. Звери живут в лесу, не обнося свои логова заборами. Они просто выбирают место и обустраиваются там. Кийрамы живут по тем же законам. Лес – это и есть их поселение, а они одна большая стая. На самом деле они не живут обособленно, просто выбирают место посвободнее, чтобы не отпугивать добычу. У этого племени нет скота, им не нужны пастбища. Они охотники и нуждаются в охотничьих угодьях, потому и заходят на земли соседей.

– А где дом вожака? – снова спросила я.

– Нам укажут, – ответил Танияр.

На этом я рот закрыла и просто набралась терпения. Тем более и ждать было недолго, вскоре нам навстречу вышли пятеро мужчин. Таких же неулыбчивых, как и все, мимо кого мы проехали. Они встали, закрыв собой дорогу, и каан поднял руку. Мы послушно остановили саулов. Танияр спешился первым и встал напротив воинов кийрамов.

– Богатой добычи, – приветствовал он подопечных Хайнудара, никак более не выказав приветливости.

– Ты пришел с ягирами, – произнес один из воинов племени.

– Они охраняют мою жену, – ответил каан. – Однажды прислужники Черного украли ее, больше я этого не допущу. Оружия при мне нет, как и обещал. – Он и вправду был без оружия. Не было на Танияре ни доспехов, ни плаща. У ягиров оружие было, но отсутствовали ленгены – главный вестник угрозы. Только ножи, и у двоих луки, притороченные к седлу. – Мы не желаем вам зла и не собираемся нападать. Ягиры готовы отдать вам оружие, но они должны его получить, когда мы отправимся в обратный путь.

– Если боишься за жену, почему привез ее?

– Здесь я за нее не боюсь, среди детей Хайнудара нет поклонников поганого Предателя.

– Верно, нет, – ответил кийрам. – Тогда почему не оставил ягиров с оружием на своей земле, когда приехал на нашу? Вы так делаете.

– Враги умеют скрываться там, где их не ожидаешь увидеть. Мою жену украли, когда она только выехала со священных земель. Предатели умеют скрываться.

– Среди нас не скроются, – высокомерно ответил кийрам.

– Они живут рядом, но ни вы, ни мы этого не заметили, – ответил Танияр.

– Где?

– В Каменном лесу.

– Поганое место, мы туда не ходим.

– Мы тоже, потому они там есть. Если вожак боится за свою жизнь, я прикажу ягирам отдать вам оружие, – каан вернулся к началу разговора.

– Вожак никого не боится! – повысил голос кийрам, молчавший до этого.

– Никто из нас не боится тагайни, – сказал первый. – Оставьте себе свое оружие. Убьете Улбаха – живыми отсюда не уедете.

– Нам не нужна смерть вожака, – ответил Танияр. – Мы хотим дружить, а не воевать.

– Зачем нам ваша дружба?

– Ты – вожак? – полюбопытствовал мой муж.

– Нет, – кийрам отрицательно мотнул головой. – Я его брат – Кхыл.

– Улбах начал терять свою силу?

Я с тревогой взглянула на Танияра. Он явно подзадоривал кийрама, но зачем – я не понимала. Если мы едем с дипломатической миссией, то к чему будить зверя, уж простите мне мой каламбур.

– Улбах силен!

– Вожак поломает тебя голыми руками, тагайни!

– Как ты смеешь называть вожака слабым?!

– Это ты слабый, беловолосый!

Происходившее живо напомнило мне перелай собачьей своры. Впрочем, дальше выкриков кийрамы не заходили, хоть и хватались за рукояти ножей, торчавших из ножен, заткнутых за пояс. Ну точно, свора, показавшая зубы. Пугают, но напасть не спешат.

– Тогда почему Кхыл говорит вместо вожака? – нисколько не рассердившись, спросил каан. – Или он хочет оспорить право брата?

Кийрамы замолчали, и я осознала смысл всей этой сцены. Танияр не стал просить отвести его к Улбаху. Просьба – показатель слабости, приказ – вызов. Как не стал вступать в препирательства, что тоже стало бы началом свары, он просто указал Кхылу его место, не проявив ни агрессии, ни слабости.

– Вожак говорит от имени племени, – заносчиво ответил Кхыл. – Иди, он готов тебя слушать.

И мы прошли, уже не забираясь в седла. Саулы шагали за нами, им повод был не нужен. Отличился только мой Ветер. Он приостановился, когда мы с ним проходили мимо пяти кийрамов, как-то очень оценивающе осмотрел Кхыла и показал ему зубы. Я велела:

– Не трогать.

– Мьяв, – ответил саул.

По его морде явно читалось, что мьяв означает «не больно-то и хотелось», по крайней мере именно такую интонацию я расслышала и укоризненно покачала головой. Ветер остался при своем мнении.

– Ты сказал, что придешь без оружия, Танияр.

Перед нами стоял высокий крепкий мужчина лет тридцати пяти. Был он так же лыс, как и все кийрамы, глядел строго, но лицо казалось спокойным. Мужчина был далеко не привлекательным даже не из-за глубокого шрама, тянувшегося от переносицы к левому уху. Черты его казались тяжелыми и грубыми, но ощущение силы я уловила.

– Я свое слово держу, Улбах, – ответил каан. – При мне нет оружия, и мои ягиры оставили свои ленгены на подворье.

– У них ножи.

– У тебя и твоих людей тоже ножи. Мы на равных.

Улбах промолчал. Его взгляд скользнул по ягирам и остановился на мне. Вожак с минуту изучал меня, а после произнес до боли знакомую фразу:

– У тебя зеленые глаза. Ты пагчи?

– Улбах против пагчи? – спросила я в ответ.

– Нет, – ответил вожак и поманил нас: – Войдите в мою дверь.

Глава 3

Итак… Да, хотелось бы сказать, что переговоры продвигались вперед быстрым уверенным шагом, но… нет. Точнее, они, конечно, шли, но как-то совершенно непонятно для меня. Вожак и каан сидели друг напротив друга, скрестив ноги и уместив ладони на коленях, и молчали. Они глядели друг на друга, ни разу не отведя взора и не пошевелившись. Моргали, это не запрещалось, но продолжали испытывать друг друга на стойкость и душевное равновесие. Признаться, я уже пару раз поерзала, кашлянула, пытаясь хоть как-то ощутить себя частью этой вселенной, где существовали две каменные глыбы, но так и осталась маленькой неприметной мошкой.

Мне думалось, что мы поднесем дары, заведем учтивую беседу, а может, сразу перейдем к делу, раз уж этот народ не терпит расшаркиваний. Будем обсуждать, объяснять, возможно, спорить, но придем к общим договоренностям, однако еще не было сказано ни единого слова.

Едва войдя в дом, вожак уселся на коврик, сплетенный из соломы, Танияр устроился на таком же коврике, и поединок начался. Мне осталось усесться прямо на пол за спиной мужа, потому что третьего коврика никто не расстелил, а лавки здесь попросту не было. И знаете, что я вам скажу? Утомительное это дело – переговоры с кийрамами. Не знаю, как мой супруг, а я уже от них начала уставать. Однако выказать слабость было бы крайне неосмотрительно, и потому я, медленно выдохнув, устремила взгляд в пространство, и мысли вернулись к моим неосмотрительным высказываниям недавно.

О нет! Я не предавалась самобичеванию, это мы уже прошли, и урок был усвоен. Я раздумывала над тем, что сказала. Теперь уже мысленно я продолжала вести свою беседу, расходясь всё больше. Моя речь была блистательна, насыщена эпитетами и подкреплена примерами. Я была невероятно убедительна, и никто не смел мне возразить… возражать-то было некому. Потому я одержала быструю и безоговорочную победу, а после едва сдержала смешок, веселясь над собой. Однако вовремя опомнилась и нахмурила брови, придав себе суровый вид.

А молчание затягивалось. Главы двух народов позиций не уступали, они продолжали свое беззвучное сражение, и я протяжно вздохнула. Не знаю, сколько мы уже так сидели, но у меня затекли спина и ноги. Поерзав, я сменила положение, снова вздохнула и опять задумалась. Теперь у мыслей не было определенного течения. Я то возвращалась в дом названой матери, вспоминая наши с ней тихие вечера, когда под завывание вьюги я слушала напевные рассказы о Белом мире и его обитателях. То перемещалась в теплое лето в дом моего мужа, когда была его гостьей и уже он знакомил меня со своей землей. А после возвращалась в настоящее, и тогда мысли принимали такой оборот, что улыбка сама собой трогала мои уста, и щекам становилось жарко от недавних воспоминаний.