Нейромантик - Гибсон Уильям (книга жизни txt) 📗
Небо купалось в воспроизведении одного из вариантов восхода, розового и теплого. Кейс заставил себя съесть омлет в кафе на улице Исполнения Желаний, затем выпил стакан воды и закурил последнюю сигарету из пачки. Он прошел через лужайку на крыше "Интерконтиненталя" – там было уже довольно оживленно: рано встающие гости отеля, расположившись под полосатыми зонтиками, заказывали легкие завтраки и пили кофе.
Ярость все еще была при нем. Ощущение было такое, словно, прогулявшись по улицам с определенной репутацией, вы вдруг обнаружили, что ваш бумажник по-прежнему в кармане. И это ощущение согрело Кейса, хотя он до сих пор он не мог определиться с ним и найти объект его приложения.
Он вошел в лифт и спустился на свой уровень, разыскивая по карманам кредитный чип Вольной Стороны, служащий здесь одновременно и ключом. Сон постепенно становился его реальной целью, тем немногим, что он мог сделать прямо сейчас. Упасть на постельный мат цвета песка и снова погрузиться в бесчувствие.
В номере его уже ждали. Их было трое, и их элегантные белые костюмы строгого покроя превосходно гармонировали с изысканностью мебели и прочих частей интерьера ручной работы. На плетеной софе сидела девушка, рядом с ней, на подушках с лиственным рисунком, лежал автоматический пистолет.
– Тьюринг, – представилась она. – Вы арестованы.
Часть четвертая. Вилла "Блуждающие огни"
13
– Вас зовут Генри Дорсетт Кейс.
Девушка назвала год и место его рождения, его личный идентификационный номер в БАМА, а также несколько имен, в которых он узнал свои прошлые клички и псевдонимы.
– И давно вы уже здесь?
Кейс заметил, что содержимое его сумки разложено на кровати, грязное белье кучками рассортировано по типам. Сюрикен лежал отдельно, между джинсами и трусами, прямо на песочном пластике.
– Где Колодни?
Двое мужчин сидели рядом на диванчике, у обоих руки сложены на загорелой груди, на шеях сверкают одинаковые золотые цепочки. Кейс присмотрелся к ним и заметил, что их молодость поддельна: возраст выдают предательские морщинки на костяшках пальцев – то, что хирургия исправить не способна.
– Кто это – Колодни?
– Под таким именем она записана в регистре. Где она?
– Понятия не имею, – сказал Кейс, подошел к бару и налил себе минеральной воды. – Она уехала.
– Где вы были сегодня ночью, Кейс?
Девушка взяла пистолет и положила его себе на колени, дулом в сторону от Кейса.
– На Жюль Верн, заглянул в парочку баров, принял свое. А вы?
Он еще не чувствовал уверенности в ногах. Минеральная вода была теплой и без газа.
– Мне кажется, вы не отдаете себе отчета в сложившейся ситуации, – сказал мужчина, сидящий справа, вытягивая пачку "Житан" из нагрудного кармана белой сетчатой рубашки. – Вы серьезно влипли, месье Кейс. Вам будет предъявлено обвинение в заговоре с целью увеличения автономности искусственного разума.
Из того же кармана он достал золотую зажигалку "Данхилл" и устроил ее поудобнее в ладони.
– Человек, известный вам под именем Армитаж, уже арестован.
– Корто?
Глаза говорившего расширились.
– Да. Откуда вам известно это имя?
Из зажигалки выскочил сантиметровый язычок пламени.
– Не помню, забыл, – ответил Кейс.
– Ничего, вспомнишь, – сказала девушка.
Их имена, условные имена, были: Мишель, Ролан и Пьер. Пьер, как решил Кейс, выступает в роли Плохого Копа. Ролан принимает сторону Кейса, проявляя к нему участие и даже заботу – после того как Кейс отказался от "Житан", у него нашлась нераспечатанная пачка "Ехэюань" – и будет составлять противовес холодной враждебности Пьера. Мишель взяла на себя функцию Ангела-Стенографиста, позволяющего себе небольшую корректировку развивития событий. У одного из них, а может быть, у всех есть в голове передатчик, вероятнее всего, симстим, и поэтому все, что Кейс сейчас скажет и сделает, будет рассматриваться как вещественное доказательство. Но, спросил он себя, превозмогая мучительный отходняк, доказательство чего?
Зная, что он не понимает их французского, они свободно обменивались мнениями. По крайней мере, так казалось. Но Кейс понял из их разговора достаточно много: имена и названия типа Поули, Армитаж, "Чувства/Сеть", "Новые пантеры" выступали над бурным морем парижского французского подобно верхушкам айсбергов. Но при этом вполне возможно было и то, что все эти имена произносились специально для него. Во всяком случае, Молли у них проходила только под фамилией Колодни.
– Вы говорите, что вас наняли для налета, Кейс, – сказал Ролан; его неторопливая речь предположительно должна была производить впечатление рассудительности, – и что вам неизвестно, какова цель этого налета. Не кажется ли вам странным этот аспект вашего договора? Не будучи ознакомлены с особенностями защитных систем, вы не смогли бы выполнить порученную вам работу. Ведь от вас требовались определенные действия криминального характера, например, вторжение.
Ролан наклонился вперед, уперев локти рук, покрытых стандартным загаром, в колени и раскрыв ладони, как бы для принятия объяснений Кейса. Пьер безостановочно ходил по комнате: он был то у окна, то около двери. Передающее устройство в голове у Мишель, решил Кейс. Ее глаза ни разу не оставили его.
– Могу я хоть что-то надеть? – спросил он.
Пьер настоял на том, чтобы Кейса раздели донага, чтобы внимательнее проверить швы его джинсов. После этого он отвечал на вопросы сидя голым на плетеном табурете, сверкая своей неприлично белой ногой.
Ролан спросил Пьера о чем-то по-французски. Пьер, снова оказавшийся у окна, принялся смотреть наружу через плоский маленький бинокль.
– Non, – ответил он рассеянно, и Ролан многозначительно кивнул, поведя бровью в сторону Кейса. Кейс решил, что наступил подходящий момент для улыбки. Ролан улыбнулся ему в ответ.
Типичные паскудные полицейские штучки-дрючки из детективных книжек, подумал Кейс.
– Послушайте, – сказал он, – я чувствую себя ужасно. В этом чертовом баре я ширнулся, понимаете? Мне хочется прилечь. Вы сказали, что поймали Армитажа. Так идите и допрашивайте его. Меня всего лишь наняли для работы.
Ролан кивнул.
– А Колодни?
– Она уже работала с Армитажем, когда он нанял меня. Она всего лишь мускулы, просто девочка-бритва. Насколько я знаю. А мне известно очень мало.
– Но вам известно, что настоящее имя Армитажа – Корто, – сказал Пьер, не отрывая глаз от мягких пластиковых фланцев бинокля. – И откуда же вам это известно, друг мой?
– Кажется, он сам как-то сказал, что его зовут Корто, – ответил Кейс, ужасно сожалея о своей обмолвке. – У многих бывает по два имени. Вот вы, например. Вас же зовут не только Пьер?
– Нам известно, что в Тибе вам сделали операцию, – сказала Мишель. – Это было первой серьезной ошибкой Зимнего Безмолвия.
Кейс постарался по возможности ничем не проявить свое удивление. Это имя еще ни разу не упоминалось.
– Операционные процедуры, примененные к вам, потребовали официального использования владельцами клиник семи запатентованных самых передовых методик. Понимаете вы, что это означает?
– Нет.
– Это означает, что теперь хирурги черных клиник Тиба-сити стали владельцами пакетов акций трех основных медицинских исследовательских консорциумов. Это идет вразрез с обычным порядком вещей. Это привлекло внимание.
Девушка скрестила коричневые руки на своих маленьких острых грудках и откинулась на расписные подушки. Кейс никак не мог решить, сколько ей лет. Говорят, возраст всегда можно прочитать в глазах, но Кейс никогда ничего подобного не замечал. Глаза Жюля Диана, спрятанные за розовым кварцем пенсне, были глазами скучающего десятилетнего мальчишки. Ничто не говорило о прожитых годах и в Мишель, за исключением кожи на костяшках пальцев.
