Космический маразм - Бушов Сергей (бесплатные версии книг .TXT) 📗

- Артурчик! А ну пойди сюда! Вкусненькое!

Затем Морген нахмурился и наклонился вбок, приподняв скатерть. Под столом лежала искромсанная на куски окровавленная туша крокодила.

- Да, и непрост, - промолвил Морген. – А также мстителен.

- Что с ним делать будем? – вопросил Рубель.

- Что и со всеми прочими - использовать, - хмыкнул Морген. – А что ещё прикажешь?

Семён же в сопровождении Митьки как раз заходил в просторную залу с колоннами, в углу которой примостился буфет. Он приблизился к прилавку и стал рассматривать лакомства в витрине.

- Вы какие деньги принимаете? – спросил он.

- От вас никакие не приму, - улыбнулась симпатичная буфетчица в белом фартучке. – Для вас всё бесплатно.

- Хорошо, - сказал Дудиков. – Тогда дайте мне бутербродов штук пять вот таких, с маслом.

- Это с икрой, - поправила буфетчица.

- Нет, икру стряхните, - сказал Семён. – И заверните с собой. Ещё вот тот творожок, две баночки. И чекушку.

- Простите, чекушек нет, - засмущалась продавщица.

- Ну, дайте, что есть, - отмахнулся Семён. – Вон то – не знаю, коньяк, что ли.

- Хорошо. Держите, - буфетчица протянула Семёну пакет.

- Спасибо большое, - сказал Семён и двинулся к выходу, на ходу засовывая бутылку в карман.

- Семён Иваныч, - догнал его Митька, - вы куда это?

- Домой, - ответил Семён. – Там же выход?

- Так ведь не сюда. Вашу семью Морген Сантолович уж в замок перевёз. Пожалуйте на лестницу.

- А, - Семён развернулся и последовал за Митькой. – Ну да.

Они спустились во двор, и Семён хмуро оглядел окружающие его здания со скульптурами и лепниной.

- Трактор–то здесь куда поставить?

- Не беспокойтесь. На заднем дворе ваша личная стоянка, - успокоил его Митька. - А вот и ваши хоромы.

- Спасибо, - сказал Семён. – Дальше я сам.

Он распахнул тяжёлую деревянную дверь с воронёными петлями и вошёл внутрь. Навстречу ему неслось улыбающееся низкорослое существо в сером грубоватом платьице, сжимающее в одной из ручек деревянную куклу без головы.

- Апа ишол! – выкрикнуло оно, напрыгивая на Дудикова. Семён подхватил дочку на руки, невольно улыбнувшись.

- Привет, Глаша, - сказал он. – Как твои дела?

- Халашо! – закричала Глаша, обхватив ручками шею Семёна, отчего он получил ощутимый удар по затылку деревянной куклой.

- А знаешь, что у папы есть? - подмигнул Семён, приседая на корточки и опуская девочку на пол. – Вот, держи.

Он достал из пакета свёрток с бутербродами и, отделив один, дал Глаше. Та издала радостный непередаваемый звук и тут же вцепилась в бутерброд зубами.

Из двери справа от коридора показалась Ксения.

- Привет, - сказал Семён. – Возьми вот. Тут ещё бутерброды и творожок Порфирию. Он спит?

- Да, - сказала Ксения. – Мы все тебя по телевизору смотрели. Хорошо говорил, молодец.

- Спасибо, - Семён вдруг как-то сразу смутился и опустил глаза.

- Сеня… - Ксения приняла из его рук пакет. – А может, ты зря в это ввязался?

- У меня выбора не было, Ксюш… - промолвил Дудиков. – Но ты посмотри, какая Глашка счастливая. Значит, не зря.

Маленькая Глафира дожевала бутерброд, сглотнула и спросила:

- Апа, ещё есть?

- Есть, Глаша, есть, – сказал Семён. – Но ты лучше всё сразу не ешь, а то животик заболит.

И на душе у него стало спокойно, как очень долго уже не бывало.

Глава 2. Парк культуры и отдыха

Тело почётного пенсионера всея Руси Ильи Владимировича, умащённое благовониями и одетое в лучший его костюм, покоилось в гробу, установленном посреди огромного светлого зала с колоннами, украшенного торжественными венками и свечами в золотых подсвечниках. Сам же Илья Владимирович, всё ещё неотделимый от упомянутого тела, открыл глаза, зевнул и попытался понять, где он находится и почему.

«Потолок с лепниной, - думал Илья Владимирович. – Ни дать, ни взять дворец какой. Возможно, даже и царский. Но мне же по чину дворца вроде как не полагается. А что мне полагается? Церковь, что ли? Так я же неверующий».

На некоторое время мысли Ильи Владимировича застыли, но потом потекли с новой силой, словно пробив невидимую пробку в мозгу. «Я, должно быть, умер, - понял он. – И поэтому лежу в гробу. Но если я умер, то думать ни о чём не могу, поскольку я атеист, а у атеистов загробной жизни не бывает».

Данная мысль Илью Владимировича поразила и вызвала к самому себе непреодолимую жалость. Ведь если бы он не был атеистом, то вполне заслужил бы себе какой-нибудь малюсенький домик в раю, где и проводил бы ещё многие годы в блаженстве и самосозерцании. Если, конечно, в раю есть такое понятие, как год.

«Позвольте, - продолжал думать Илья Владимирович, что, в свою очередь, доказывало его существование. – Ведь если я жив, то я совсем не должен лежать в гробу. Должно быть, это чья-то глупая шутка».

Но тут как раз подошли прощаться незнакомые люди – старичок со старушкой, так что Илья Владимирович на всякий случай закрыл глаза и притих. Старик коснулся края гроба, а старушка смачно поцеловала Илью Владимировича в морщинистый, покрытый потом от усиленных раздумий лоб.

«Ну, хорошо, - думал Илья Владимирович. – Я жив и, похоже, вполне здоров, но лежу в гробу. Противоречий тут никаких нет. В гробу кто угодно может лежать, это не запрещено ни государственными законами, ни физическими. А вот как я сюда попал – загадка. Последнее, что помню – это взрыв около метро «Парк культуры», куда мы наконец-то добрались. Однако тогда я был не один и точно не мог лежать в гробу, поскольку все вместе мы бы в гроб не поместились».

Илья Владимирович вздрогнул от ещё одного поцелуя в лоб, слегка приподнял веко и увидел мальчугана лет двенадцати, который стоял возле гроба с глазами, полными слёз.

«Родственник, что ли, какой? - подумал Илья Владимирович. - Не помню такого. Помню, была у меня тётка под Орлом, с которой я давно не виделся. Должно быть, померла давно. Может, у неё дети есть или внуки. Точно есть – у неё сын был, и его белый медведь задрал. Или он пошёл в Персидский залив против американцев воевать, а его убили? Вот ведь склероз проклятый. Ну, да и хрен с ним».

В этом Илья Владимирович был абсолютно прав, поскольку старый хрен Илья Владимирович и вправду лежал в гробу посреди Колонного зала Дома несуществующих Союзов, а его склероз находился вместе с ним.

«Почему я вообще вспомнил этого сына тётки? - понеслись мысли дальше. – Что-то там было связано с самолётами. Должно быть, лётчик он был, и его обнаружили радары. Тьфу, какие радары? В гробу я их видал».

Вот тут Илья Владимирович ошибался – в его гробу никто не установил радаров ПВО, так что увидеть их тут он никак не мог. Зато он увидел, как над ним кружат две рыжие птички с длинными носами – видимо, воспользовались отсутствием радаров.

«Э, нет, - подумал Илья Владимирович. – Так не пойдёт. Пожалуй, ещё нагадят. Надо бы встать, а то неудобно – живой, а в гробу. Вроде как обманываю окружающих».

Илья Владимирович резко сел и увидел, что к его гробу стоит длинная очередь, вьющаяся от входа в помещение. Он перелез через край гроба и неловко плюхнулся на мраморный пол, больно ударившись коленом.

- Вы уходите, что ли, куда? – вопросил высокий мужчина, стоящий в очереди и одетый в просторный синий мешок.

- Да, надо размяться, - ответил Илья Владимирович, поднимаясь и отряхивая штаны.

- А мы тут все прощаться стоим, - сказал мужчина. – Как же без вас?

- Ну, так прощайтесь, - ответил Илья Владимирович. – Свечки есть, гроб есть. Какая разница?

Мужчина пожал плечами.

- А вы скажите, уважаемый, - сказал Илья Владимирович. – Куда я попал?

- Вам лучше знать, - ответил мужчина, поджав губы. – Не я же попал. А за уважаемого и схлопотать можно.

- Простите, не хотел вас обидеть, - Илья Владимирович почесал затылок. - Может, это «Парк культуры»?

- Может, и так, - согласился мужчина и отвёл взгляд в сторону.