Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. (читать полную версию книги .txt) 📗
— Вы смотрите на все так, как будто одержание и есть вся проблема, — вставил Самуэль. — А ведь это не так, это только производное от того факта, что мы обладаем бессмертными душами и что некоторые из них попали в ловушку в потустороньи. И ответ на то, как нам научиться жить с таким знанием, каково бы оно ни было, должен принадлежать всему человеческому роду; от какого-нибудь жалкого грабителя или преступника на колониальной планете — и до самого короля. Мы должны все это рассматривать как единое целое. Если вы нас расколете на части, вы не сможете охватить и обучить тех самых людей, которым, скорее всего, и будет принесен вред этим открытием. Я не могу на это согласиться. Я на это никогда не соглашусь.
— Придется, Самуэль, — сказал президент. — Без финансирования из миров центра Конфедерации не может быть никакого флота.
— Каждая планетная система финансирует флот Конфедерации.
— Нет, совсем не равным образом, — поправил Верано, посол Новой Калифорнии. — Между нами, миры, предложившие образовать центр Конфедерации, обеспечивают восемьдесят процентов вашего общего финансирования.
— Вы не можете просто разделить… А-а! Наконец я понял, — Самуэль бросил на Олтона Хаакера презрительный взгляд. — Вам предложили продлить ваше президентство в обмен на ускорение преобразований? Вы можете называть эту коалиции центром Конфедерации, но на самом деле вы все отворачиваетесь от истинной Конфедерации. Никакого возобновления нет, разумеется, на законных условиях. Каждый из моих офицеров отказался от своего национального гражданства ради присоединения; флот Конфедерации полностью отвечает перед Ассамблеей, а не перед блоками особых интересов.
— Чертова масса ваших флотов скреплена национальными связями, — яростно воскликнул Верано. — Их отзовут вместе с флотскими базами. Вы останетесь с кораблями, которые не сможете содержать в звездных системах и не сможете защитить эти системы.
Кельман поднял руку, отставив указательный палец, это заставило посла замолчать.
— Флот поступит так, как вы говорите, Самуэль, мы все это признаем. Что касается законности и владения, посол Верано имеет основания об этом говорить. Мы же заплатили за эти корабли.
— А центр Конфедерации станет новым законом, — сказал Самуэль.
— Именно. Вы хотите защитить человечество — так будьте реалистом. Центр Конфедерации получит существование. Вы же понимаете политику, вероятно, лучше любого из нас, иначе вас никогда не назначили бы Первым адмиралом. Мы решили, что это лучшее из всего, чтобы служить нашим интересам. Мы делаем это так, чтобы достигнуть всеобщего решения. В наших собственных мелких эгоистических интересах быть уверенными в том, что решение будет найдено. Видит Бог, я не имею желания умирать сейчас, когда знаю, что ожидает впереди. Если уж мы не можем ничего другого, вы можете хотя бы доверять нам, что мы вложим в эту проблему неограниченные возможности. Помогите же нам обезопасить наши границы, адмирал, приведите флот к центру Конфедерации. Мы являемся гарантией всеобщего успеха для всего человеческого рода. А это то, что вы поклялись защищать, кажется.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы вы напоминали мне о моей чести, — сказал Самуэль.
— Извините.
— Я должен подумать об этом, прежде чем дам вам ответ. — Он поднялся. — И еще я посоветуюсь с моими старшими офицерами.
— Я знаю, это трудно, — Кельман кивнул. — Мне жаль, что вы вообще поставлены в такое положение.
Самуэль не стал говорить с двумя своими помощниками, пока не оказался снова на флайере и не направился на орбитальную станцию, которая служила ему новой штаб-квартирой.
— Могут ли оставшиеся звездные системы справиться с тем, чтобы самостоятельно поддерживать флот? — спросил аль-Сааф.
— Сомневаюсь, — ответил Самуэль. — Будь они прокляты, они же останутся абсолютно незащищенными.
— Славная логика, — сказал Кельтон. — Они так и этак останутся беззащитными. Если вы не приведете флот к центру Конфедерации, вы ничего для них не добьетесь и в то же время ослабите центральную Конфедерацию.
— Вы хотите сказать, что мы остаемся с этой проблемой?
— Лично, сэр, нет, не думаю. Но в этом — старейший политический хитрый маневр. Если нас оставить на холоде, мы ничего не достигнем. Если же мы присоединяемся, тогда у нас есть возможность влиять на политику изнутри, притом с определенной позиции силы.
— Лорд Маунтджой не так глуп, — оценил аль-Сааф. — Он еще захочет договариваться с вами отдельно. Возможно, нам удастся поддержать разведку флота на протяжении двух звездных систем, продолжая обеспечивать правительственную службу по передвижениям одержимости.
— Да, — согласился Самуэль. — Маунтджой это будет приветствовать — или что-то в таком роде. Таково уж течение политики во время отлива.
— Вы хотите с ним встретиться, сэр? — спросил Китон.
— Похоже на то, капитан, будто вы меня искушаете.
— Нет, сэр.
— Ну что ж, встречаться с ним я не хочу. Пока еще. Я не готов видеть флот расформированным и сданным в утиль по причине моего упрямства. Это могучая сила, способная противостоять одержимым на физическом уровне, и он не должен быть потерян для человеческого рода. Мне нужно обсудить это с Лалвани, и тогда посмотрим, можно ли считать, что эденисты поддерживают флот. Если же они этого не смогут, тогда я встречусь с Маунтджоем, и мы обсудим вопрос о том, как передать эту проблему центру Конфедерации. Мы должны помнить, что военные силы существуют прежде всего для того, чтобы служить гражданскому населению, хотя мы и можем презирать их выбор руководства.
Суровая интенсивность холода была поистине удивительной. Волны его прокрадывались в каждый участок убежища. Падение температуры было таким сильным, что оно начало изменять цвет пластиковых составных частей, выбеливая их, точно доза ультрафиолетовых лучей. Дыхание Толтона конденсировалось в слой морозных узоров, лежащий на каждой поверхности.
Они снимали жизнеобеспечивающее покрытие со шлюзов, и ему хотелось оставить после себя столько защитных слоев, сколько было в его физических силах. Он выглядел еще толще, чем Дариат, с лица у него свисали складки обильных повязок из материи, которые он накручивал и накручивал на себя, чтобы защитить уши и шею. Непокрытые участки кожи приобрели свою окраску от мороза, а каждая ресница напоминала миниатюрную сосульку.
Энергетические камеры иссякали так же быстро, как и тепло. Сначала наружная проводка весело позвякивала, нагревая воздух и получая водяной пар. Затем они произвели простой анализ и поняли, что при их теперешнем расходе камеры останутся пустыми через сорок минут. Дариат не спеша закрыл все системы, такие, как навигационные, коммуникационные и систему двигателей, затем, когда Толтон уютно свернулся в двух скафандрах с обогревом и во всех своих изолирующих от внешней среды одеждах, Дариат отключил все, кроме фильтра двуокиси углерода и единственного вентилятора. При таком уровне поглощения батарейки могут протянуть еще два дня.
В скафандрах Толтона с обогревателями батарейки сдавали куда быстрее, чем они рассчитывали. Последняя села через пятнадцать часов после того, как они погрузились в мешанину. После этого Толтон стал пить суп из саморазогревающихся пакетов.
— Сколько еще выдержит обшивка? — спросил он между двумя судорожными глотками. На нем было столько одежды, что руки не сгибались, и Дариат вынужден был держать отверстие пакетика возле его губ.
— Не уверен. Мои сверхощущения не приспособлены к такого рода работе. — Дариат грел руки у себя на груди. Холод не действовал на него так скверно, как на Толтона, но и он оделся в несколько шерстяных свитеров и в несколько пар теплых брюк. — Ноль-температурная плазма, наверное, уже исчезла. Обшивка теперь будет просто испаряться, пока не станет такой тонкой, что давление изнутри нас взорвет. Это произойдет быстро.
— Жаль. Я мог бы что-то сделать с ощущениями. Но именно теперь боль будет славным испытанием.
