Время кораблей (СИ) - Леру Юлия (книги TXT, FB2) 📗

— София!

Она недовольно заворчала, не понимая, почему он позволяет себе так с ней обращаться и почти кричит и снова трясет, заставляя мысли плясать в голове темным хороводом.

— Опасность! Нельзя спать, проснись!

София все-таки заставила себя разлепить веки, отстраниться, упершись в грудь Анны руками, и уже приготовилась было сказать что-то резкое, как вдруг отчетливо увидела его лицо — оно было белым как снег, — почувствовала его руки — они дрожали, — услышала его дыхание — оно срывалось.

— Смотри!

Ее взгляд метнулся от его лица в сторону, туда, где позади них, тоже расплывающаяся из-за дождя, серела, белела и наливалась, набухала свечением бесконечная, от края до края, стена.

Опасность.

Сердце, бьющееся доселе спокойно и размеренно, сжалось и с силой прогнало по сосудам кровь. Реальность в мгновение ока стала резкой и четкой, как и лицо Анны, такое близкое, что София видела капли дождя на его ресницах и пляшущий в темных глазах отблеск прожекторов.

Спокойствие по-прежнему наползало отовсюду: с неба и откуда-то из-под земли, ласковое и губительно умиротворяющее, но София уже понимала, чувствовала и осознавала, что верить этому спокойствию нельзя.

Она заставила себя упереться ногами в землю, вырвалась из удерживающих ее рук, озираясь вокруг и замечая, что пламя красных глаз Фрейи блестит уже у следующей палатки, откуда она вытаскивает кого-то из мужчин; в уши ворвался пронзительный голос, повторяющий снова и снова то, что София должна была услышать с самого начала... но почему-то не слышала:

— ОБЩАЯ ТРЕВОГА! ВЫЙТИ НАРУЖУ! ОБЩАЯ ТРЕВОГА!

— Я направо! — крикнула София Анне, и он, каким-то еще одним — шестым, восьмым, сотым? — своим чувством поняв, что она знает, что делает, кивнул и бросился налево.

Тени метались вокруг лагеря, плясали в свете прожекторов. Как в замедленной съемке перед Софией промелькнули Глафира, сидящий в траве и изо всех сил хлопающий себя по щекам, Анна, вытаскивающий из палатки кого-то из техников в натуральном смысле за шкирку, нестерпимо белая и почти дрожащая от распирающего ее изнутри света стена...

— Просыпайтесь, нельзя спать, просыпайтесь!

— ОБЩАЯ ТРЕВОГА!

Верещащая Фрейя помогла Софии вытащить из палатки Ника и его соседа Норберта Тамилу, и если первый недовольно поморщился и даже попытался воспротивиться ухватившим его под мышки рукам, то второй даже после того, как София похлопала его по щекам, остался неподвижен и безразлично спокоен.

— Ник! — Юноша открыл глаза, услышав ее голос, закрыл... И снова изумленно открыл, когда она вцепилась в его плечи и затрясла со всей силы. — Ник, просыпайся! Опасность!

— Опсаность?.. — забормотал он сонно, медленно, жуя слова и путая слоги, и это было бы смешно, если бы не то, что должно было вот-вот случиться. — Каяка опсаность?

София подняла голову: стена светилась ярче, свет становился холоднее и как будто раскалял пространство вокруг, и спокойствие, чужое и нехорошее, наползало на них теплым одеялом все сильнее, заполняя голову, руки, ноги и легкие, которым уже совсем не хочется дышать...

Она ударила Ника по щеке, и тот вскрикнул от боли и оторопело заморгал, схватившись за лицо.

— Ты чего? Что происходит-то?

Но времени на объяснения уже не было.

— Буди Тамилу! — крикнула София и вскочила на ноги, буквально заставляя себя оторваться от земли. — Буди!

Спокойствие вдруг накатило со всей силой. Запело нечеловеческим голосом, зашептало, уговаривая, упрашивая, умоляя их улечься на траву и закрыть глаза — совсем ненадолго, на секундочку, потому что больше и не понадобится, — и Фрейя, словно тоже что-то почувствовав своим артифициальным разумом, заорала почти на ультразвуке, сверкая красным из глаз:

— ОБЩАЯ ТРЕВОГА! ВЫЙТИ НАРУЖУ!

В следующее мгновение мир вокруг поглотило сияние.

— Держитесь! — крикнул Анна, невидимый в ослепившем их свете, и почти тут же что-то громко застонало и ухнуло, и земля задрожала, заставив Софию упасть на колени и закрыть лицо руками; что-то огромное, гудящее и полное электрической силы, как шаровая молния, пронеслось сквозь них, гася прожекторы и наполняя воздух запахом грозы и жженой проводки — и воцарилась тишина.

Спустя пару мгновений София стряхнула с себя оцепенение и отняла руки от лица. И ничего не увидела.

Анна, палатки, Фрейя, Ник — все скрылось за серо-белым туманом, за плотной и почти осязаемо цепляющейся за ноздри мглой.

Мгла двигалась.

Танцевала.

Жила.

— Что это? — раздались вокруг испуганные голоса. — Что это за вспышка? Что это за туман!

— Надо убираться отсюда! Надо прямо сейчас отсюда бежать!

— Что вообще происходит?.. Анна? Анна!

— Давайте сейчас все успокоимся, — негромко, не повышая голоса, отозвался Анна совсем рядом с Софией. — Оставайтесь на местах. Мгла рассеивается, нам нужно только подождать, и мы обязательно со всем разберемся. А пока перекличка. Владимир!

— Я здесь, — отозвалась она.

— Глафира.

— Жив...

Софию начинал медленно накрывать шок, у нее задрожали руки и затряслось внутри то самое, что называлось в книжках «поджилками», но едва ли не впервые в жизни она была рада, что ей стало страшно.

Страх был безопаснее, чем спокойствие. Он не нес в себе угрозы.

— Фрейя! — позвала она. Артифиш не ответила. — Фрейя!

— Анна! Мне нужна помощь! — раздался рядом почти ставший девичьим от волнения голос Ника. — Я не могу разбудить Норберта.

— Иду, — откликнулся он тут же. София скорее почувствовала, чем увидела движение рядом, а потом Анна каким-то образом нашел ее, ухватил запястье и потянул к себе, вырывая из плена белой мглы.

Он оглядел ее с ног до головы, наверняка отмечая и грязные на коленях штаны, и взъерошенные, торчащие в разные стороны волосы, и испуганное выражение лица.

— Все в порядке? — В его голосе звучало искреннее волнение, пусть и смешанное с отголосками собственного, еще только-только выпускающего его из своих цепких объятий страха. — Ты цела?

И ей бы сдаться, признаться ему, что в этой мгле, тишине, в этом спокойствии у стены ей стало невероятно страшно... но даже сейчас, в момент, когда можно было позволить себе быть уязвимой и хрупкой женщиной рядом с сильным мужчиной, София не смогла.

Только осторожно высвободила руку и кивнула. Молча, потому что знала, что голос изменит.

Они пытались привести Тамилу в чувство, хлопали его по щекам, щипали, звали по имени, трясли. Дыхание мужчины было слабым и поверхностным, а сердце билось так часто, что Ник даже не смог посчитать пульс, и только выговорил:

— Под триста. Или больше. Без пульсометра не определить.

Вскоре вокруг собрались остальные. Десять человек — не было только тех, кто оставался в ночную смену в робовозчике, и двоих из охраны Зельды, несущих свой пост у самой стены. София не могла пока думать о том, что могло с ними случиться. Ее губы и руки до сих пор кололо от страшного напряжения волны, которая накрыла их, когда вспыхнула стена. Ее сердце до сих пор колотилось так, словно по нему ударили электрошоком.

А еще ей не отвечала Фрейя, что значило, что от этой шаровой молнии — или что это было — могла пострадать и она. Но в данный момент в приоритете была человеческая жизнь, и София постаралась сосредоточиться на указаниях, которые раздавал Ник, и делать, как он говорит.

Кто-то на ощупь добрался до их палатки и принес медицинскую сумку, но уже совсем скоро стало ясно, что вспышка вывела из строя все питающиеся от аккумуляторов приборы, начиная от прожекторов и заканчивая кардиографом-дефибриллятором, который Ник несколько раз настойчиво и безуспешно пытался запустить.

В какой-то момент сердце Норберта остановилось, и он перестал дышать.

В какой-то момент София осознала, что сидит на коленях на мокрой земле и надавливает сложенными кистями на грудь человека, которого увидела сегодня в первый раз в жизни и которого может уже до конца ночи спасти от смерти.