Надежда патриарха - Файнток Дэвид (версия книг TXT) 📗
Я ожидал больше разрушений, нежели представилось нашим взорам. Рухнула часть стены, во многих окнах побились стекла, и восточный фасад был сильно закопчен. Но само здание уцелело.
– Сядем здесь, у памятника Кромвелю.
– А что потом? Выкатитесь и объявите, что вы Генсек?
– А почему нет?
Марк вскипел, но сделал, что ему было велено. Пока Марк с ребятами вытаскивали из вертолета мое кресло, к нам подскочил человек в униформе:
– Приятель, убирай отсюда свою технику. Здесь запретная зона!
– Помогите мне выбраться. – Я налег на плечо Ансельма и соскользнул с сиденья вертолета. – Вы, там, ваше имя и звание!
– По какому праву?! – воскликнул военный.
– Потише! Я – Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Сифорт. – Я обнял своих парней за плечи, и они вдвоем потащили меня в кресло. – Осторожно, Бевин! – Они осторожно опустили меня вниз. – Имя и звание, говорю!
– Я – сержант Рурк, из военизированного дивизиона. А вы действительно Генеральный?.. Позвольте взглянуть на ваше идентификационное удостоверение.
Марк рассвирепел.
– Что ж, это законное требование. – Я наклонился в сторону, вытащил бумажник и бросил военному свою чип-карту. – Удовлетворены? Кресло, к парадному входу – он справа от нас. Найди пандус и подними меня по нему. – Я покатился вперед. – Пойдемте с нами, сержант. Поможете нам объяснениями.
Тилниц пристроился сбоку:
– Сэр, это безрассудно. Как я смогу наблюдать…
– Не беспокойся. Ты что, думаешь, убийцы будут стоять здесь наготове и ждать, вдруг я появлюсь? Закрой лучше вертолет, я не хочу, чтобы мой портфель украли. У меня есть двое ребят на случай, если… У-уф! – Кресло зацепилось за обломок стены. Я вцепился в подлокотники. – А раз уж ты здесь, то забронируй три комнаты в приличном отеле.
– Правительственная резиденция…
– Там атмосфера, как в могиле. Хороший отель, я сказал. Кресло, стоп. Марк, мы здесь все будем делать так, как мне нужно. Еще одна такая твоя выходка – и я приму твою отставку. Давай, кресло.
– «Давай» – что? – бесстрастно отозвался комп.
– Давай вперед. Продолжай движение. Мы потихоньку тронулись дальше.
Тела погибших уже убрали, но следы бойни внутри все же остались. Когда колеса кресла прокатились по луже еще не засохшей крови, Ансельм позеленел. Я то и дело подавлял приступы тошноты, прилагая все силы, чтобы не опозориться самому и не оскорбить мертвых. Мой визит привел в чувства оставшихся в живых сотрудников музея. Они снова и снова повторяли ужасный рассказ.
Через центральный вход в здание ворвались пять вооруженных человек в масках. Лазерами они сняли охрану и установили зажигательную бомбу в главной экспозиции – «Одежды жителей колоний всех времен, от Индии до Белладонны». Система пожаротушения и сигнализация были отключены.
Возможно, террористов спровоцировал на дальнейшие действия шум, или они сами намеревались продолжить кровопролитие. Так или иначе, но они забаррикадировались в центральном вестибюле и стали стрелять по всем без разбора посетителям и персоналу. Среди погибших оказались пятилетний мальчик и три монахини из Лахора.
Когда в отдалении завыли первые сирены, их главарь свистнул. Они выскочили на улицу, где и встретили героиню дня.
Ее звали Индира Рай. Работник музейной охраны, она засела за припаркованным грузовиком, ожидая подмоги. Когда террористы сбегали по ступенькам, женщина поднялась на ноги и хладнокровно открыла огонь. Она успела двоих убить и ранить еще одного, пока выстрелы не оборвали ее собственную жизнь. Оставшиеся террористы вскочили в поджидавшую их машину и скрылись.
Я выслушал страшный рассказ. Вестибюль между тем наполнился людьми. Прибыл лорд-мэр, вместе с ним – несколько полицейских чинов и местный член Генеральной Ассамблеи.
Я подкатил к стоявшим в ожидании журналистам и сделал короткое заявление, которое тут же было разослано по сетям. С Марком Тилницем, и без того уже отчаявшимся обеспечить мою безопасность, чуть ли не сделался припадок. Я понимал его опасения: мое прибытие сюда инкогнито уже не имело особого значения, так как о моем присутствии в Лондоне было объявлено на весь мир. С другой стороны, не прибыв сюда, я бы не смог продемонстрировать лондонцам свою поддержку.
Когда мы поднялись в здание, юного Бевина начало колотить, он весь побелел. Я немного пожалел, что ему пришлось увидеть такую сцену. Но все ж таки он готовился стать офицером, а на Флоте еще не такое бывает. Рано или поздно ему довелось бы увидеть смерть. Вид матроса, оказавшегося без скафандра в безвоздушном пространстве, не намного ужасен, чем резня в музее.
Поймав меня на слове, когда я сказал «хороший отель», Марк отвез нас в «Новый Дорчестер». Мы приземлились на верхней вертолетной площадке и спустились в вестибюль. По соображениям безопасности он заказал все три номера на свое имя, но меня немедленно узнали.
Возникла небольшая заминка – несомненно, нас пытались поселить в номера получше. Преисполненные благоговейного страха гардемарин и кадет тем временем осматривали разодетых служителей, блестящие перила, что прибыли сюда столетие назад из старого величественного особняка, покрытые расписными панелями стены. После этого нас препроводили в номер с тремя спальнями и четырьмя ванными; там и сям стояли корзиночки с фруктами и цветами. Я так устал, что едва дышал.
Что ж, я занимался делами ООН. Правительство оплатит мои счета.
Два часа я лежал на кровати, делая звонки. У погибшей охранницы осталась семья, и надо было позаботиться, чтобы они были всем обеспечены. Я связался с местной полицией – ее расследование надо было скоординировать с нашим, но служба безопасности ООН имела привычку не считаться с местными органами правопорядка, и тем это не очень нравилось.
В третий раз после гибели Алекса я позвонил Мойре Тамаровой. Настоятельно попросил ее приехать на следующий день вместе с сыном и дочерью в Вашингтон и погостить недельку в моей резиденции. Я едва знал жену Алекса, хотя, возможно, мы с Арлиной и могли бы немного ее утешить.
Как только я положил трубку, мне позвонил Джеренс Бранстэд:
– У вас все в порядке, господин Генеральный секретарь? Не нужен специальный вертолет? Сотрудники в помощь?
– Нет, и ты тоже не нужен.
– А этот отель – всем доступен?
Как обычно, я отключил изображение, но мог представить, что у него на лице.
– Хватит причитать.
– Сэр, ваше безрассудное поведение только играет на руку Валера. На днях он собирается поставить на голосование вопрос о вотуме недоверия вам.
– Пусть делает что хочет. Ты поэтому звонишь?
– Нет. Епископ Сэйтор хочет с вами встретиться. Я застонал:
– Снова эти патриархи? Так скоро?
– Только вы вдвоем, приватно и неофициально и срочно.
Это было любопытно, но я не мог взять в толк, зачем Сэйтору такое понадобилось.
– Завтра я буду дома.
– Я организую встречу в Ротонде.
– Нет. – Я покачал головой, забыв, что он меня не видит.
– Вы предпочитаете в соборе?
– Если он так хочет, пусть приезжает ко мне в резиденцию.
– Сэр, он же старейшина.
– А я – Генеральный секретарь. Спокойной ночи, Джеренс. – И отключил связь.
Я злобно посмотрел на свою сумку с вещами. Она стояла в другом конце комнаты. Пожалуй, мне слишком хлопотно было бы ее разбирать. На мгновение я подумал, что можно попытаться спать, не переодеваясь, просто закрывшись одеялом.
А зачем у меня здесь гардемарин с кадетом? Я уселся прямо и позвонил к ним в комнату:
– Ансельм? Зайди-ка, ты мне нужен.
Через несколько мгновений гардемарин проскользнул через соединявшую наши спальни дверь. Воротник у него был перекошен, как будто он одевался наспех.
– Да-с-ср?
– Моя сумка.
– Что с ней?
Я сердито указал на сумку.
– Дай ее сюда.
– Слушаюсь, сэр. – Он, пошатываясь, проковылял по комнате и едва не упал. Лицо его было красным. Он уронил сумку ко мне на кровать. – Что-нибудь еще?
