Верное решение (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич (читать книги полностью .txt) 📗
Пока Никсон пробирался по служебным коридорам в инженерный отсек, Тит с Гершманом вылетели на одну из туристических палуб, отведенную под казино. Еще недавно это место явно кипело жизнью. Яркие огни игровых автоматов завлекали богатеньких пенсионеров потратить часть своих накоплений. Бар с местом для курения (от такого на «Кориолисе» Гершман бы точно не отказался) предлагал изысканные и дорогостоящие напитки тем, кто хотел хотя бы ненадолго уйти от опостылевшей реальности. Сцена, рассчитанная на артистов, выступающих в условиях нулевой гравитации манила отделкой под дерево с золотой окантовкой. Больше ничего из этого не было. Огни на игровых автоматах погасли, барная стойка обгорела, а вместе с ней и дорогое покрытие сцены.
Тит обвел большое помещение лучом фонаря.
— Так, что тут у нас… — Гершман обернулся вокруг своей оси, пытаясь сориентироваться. — Ага, значит, как мы поступим? Видишь, вон тот коридор? — он показал в сторону небольшого фойе.
Тит обернулся и подтвердил: — Вижу.
— Отсюда только одна дорога — к носу корабля. Этот коридор идет вдоль борта и по обе его стороны находятся каюты пассажиров. Второй, такой же, находится с противоположенной стороны, через пролет. Я сейчас полечу туда, а ты оставайся здесь. Будем двигаться вместе, в одном темпе, по пути проверяя каждую каюту. Понял?
— Понял.
— Вот и отлично. Тогда давай, дуй в самый конец и жди моей команды.
Подождав, пока Гершман протиснется в отверстие межэтажного пролета, Тит, отталкиваясь от поручней, установленных вдоль стен, пролетел от казино, через фойе к каютам пассажиров.
«Флорентина» не была рассчитана для входа в атмосферу, и уж тем более для посадки на поверхность планеты. Учитывая ее размеры, она попросту развалилась бы на пол пути. Корабли такого класса собирались из частей сразу в открытом космосе. В нем же они и разбирались. Для поддержания искусственной гравитации она тоже не подходила, да и не должны была. Все дело в том, что подобного рода круизы пользовались популярностью в основном у стариков, а отсутствие силы притяжения, можно сказать, входило в перечень услуг заведения. При должной медикаментозной поддержке, совсем не сложной и уж точно не дорогой, дряхлеющие тела пенсионеров быстро адаптировались к новой среде. Их кровяное давление выравнивалось, артритные суставы успокаивались, а перемещение по кораблю становилось в радость. Ведь для того, чтобы подтолкнуть себя в нужном направлении много сил не требовалось, а дальше все за тебя делала инерция. Больше никакой трости или ходунков, больше никакой боязни упасть и сломать себе что-нибудь (шейку бедра, конечно же). Такая особенность эксплуатации корабля неминуемо накладывала на него определенные инженерные ограничения. Опасаясь судебных исков, компания-производитель делала все возможное, чтобы обезопасить посетителей лайнера. Во всех общедоступных коридорах были установлены многочисленные поручни, а стены — обиты особым пористым материалом, выглядящим твердым, но отлично смягчающим удары. Вместо лифтов на корабле были установлены межэтажные пролеты. По сути — те же коридоры, но развернутые вертикально. Ведь в невесомости не имеет значения, в какую сторону ты летишь. Главное — как быстро.
Добравшись до конца коридора, Тит остановился у каюты под номером 1001. Ее двери были открыты и снаружи легко просматривалась большая часть помещения. На первый взгляд все выглядело вполне прилично. Без каких-либо очевидных повреждений.
— Я на месте, — сообщил Тит по рации Гершману.
— Я тоже, — через секунду ответил тот. — Приступаем.
Тит залетел в каюту и оказался в небольших размеров комнате. Одна стена была отведена под огромный экран мультимедийной системы. В совсем недалеком прошлом постояльцы лайнера с помощью него могли посмотреть различные развлекательные шоу, а также, на то, что творилось за бортом, так как иллюминатора в каюте не было. Напротив экрана у другой стены располагалась одноместная «кровать». Выглядела она как длинный мешок из недешевой ткани, с лямками для рук. На «Кориолисе» тоже были такие, только подешевле. Ленни называл их чехлами для человеков. Слева от кровати оказалась закрытая дверь уборной. Тит отыскал кнопку, которой она должна была открываться, сковырнул ее отверткой и, сдвинув пучок проводов, дотянулся до защелки замка магнитом. К удивлению несведущих в вопросе людей, таким нехитрым образом можно было справиться с большинством электронных замков современности. Сложные на вид системы защиты, длинные цифровые коды, сканеры лиц и отпечатков пальцев, все эта иллюзия безопасности рассыпалась при встрече с маленьким кубиком неодимового магнита.
Открыв дверь уборной, Тит убедился, что воздуха в каюте нет, и ко всем вентиляционным решеткам имеется свободный доступ, после чего отрапортовал по рации Гершману и двинулся к каюте номер 1002.
Что может быть сложнее строительства космического корабля? Конечно же его демонтаж. Вскрыл дверь, влетел в помещение, проверил решетки, вылетел, перешел к следующей двери. И так сотни раз в полной темноте, освещаемой лишь светом нагрудного фонаря. Рабочая смена в неуклюжих объятиях скафандра демонтажника. Рутинная работа, скучная, однообразная и, к тому же, смертельно опасная. Ведь никогда не знаешь, за какой из совершенно одинаковых дверей может скрываться воздушный пузырь, который при открытии вырвется мощным потоком наружу и впечатает тебя в хоть и мягкую, но все же стену коридора. Или еще хуже — перевернет тебя и треснет стеклом шлема о поручень. Постоянный страх за свою жизнь, постоянное раздражение кожи от дешевой поддевки, низкая зарплата и страховка, покрывающая лишь малую часть тех ужасных вещей, что могут с тобой приключиться. Но была во всем этом и светлая сторона. Здесь, на полигоне «Кориолиса» человек приобретал кое-что очень ценное — опыт. Он набирался житейской мудрости, буквально пропитывался ею. Тит не был исключением. Проносив скафандр демонтажника целых три года, он тоже ее набрался. И вооружившись этой мудростью он сделал вывод, что ему такая работа не нравится.
Постепенно продвигаясь от каюты к каюте, и все больше приближаясь к зоне развлечений, Тит стал замечать, признаки случившегося здесь пожара. По всей видимости основные повреждения лайнер получил на палубах выше, потому, как у большинства кают полы остались в целости, чего нельзя было сказать о потолках. Но чем дальше заходил Тит, тем больше помещений оказывались выгоревшими до основания. Настенные экраны, растекшиеся пластиковыми кляксами, почерневшие от сажи чехлы для человеков. Агрегаты, для утилизации отходов жизнедеятельности, а в простонародье — туалеты с душем, слипшиеся от температуры в невнятные комки.
— Гершман? — вылетая из очередной каюты спросил Тит.
— Что там? — ответил бригадир.
— А что здесь случилось?
— Где?
— Здесь, на лайнере.
— Пожар, тебе же сказали.
— Нет, я имею в виду… как именно все произошло?
— Зачем тебе такое знать? Только голову забьешь себе грязью ненужной.
Тит на какое-то время замолчал, но потом снова вышел на связь.
— Людям нужно знать про плохие вещи, чтобы лучше различать хорошие, — сказал он.
— Ну ничего себе… — встрял в разговор Ленни. — Какая философия поперла с утра пораньше.
— Никсон, у тебя работы нет? — рявкнул Гершман. — Освободи канал. А тебе, Тит, если так уж сильно интересно, лучше у Симмонса из менеджмента спросить. Он, я слыхал, по пьяни в баре на седьмом этаже может всякого выболтать.
— На счет Симмонса я не знаю, зато точно уверен, что бригадир демонтажной группы может рассказать про корабль, на котором рискует жизнью, куда больше, если не все…
— Это плохая идея, — Гершман с присвистом выдохнул в микрофон.
— Да ладно тебе, старый, — в эфире опять возник голос Никсона. — Не вредничай. Хоть не так скучно будет.
— Я, как ответственный за вас, балбесов, всегда должен думать наперед. И что-то мне подсказывает, что обсуждение несчастного случая, при ликвидации последствий этого случая, может плохо сказаться на морали. Тут, знаешь ли, не чайник на плите забыли, а целый лайнер погорел к чертям собачим.
