Встреча с Хичи - Пол Фредерик (книги txt) 📗
— Ага! К чему-то подходим. Продолжай.
— Да, миссис Броадхед. Эти простые черные дыры всюду обозначены двумя знаками. Потом Вэн обследовал обнаженную сингулярность — невращающуюся черную дыру, ту самую, в которой много лет назад Робин попал в тяжелое положение. Там Вэн нашел Джель-Клару Мойнлин. — Изображение дрогнуло, появился голубой призрак, потом снова вернулась карта. — У этой дыры три знака, что означает большую опасность. И наконец, — взмах руки, на экране появился другой участок карты хичи, — вот здесь находится объект, к которому, как утверждает миссис Уолтерс, Вэн сейчас направляется.
— Я этого не говорила! — возразила Долли.
— Да, миссис Уолтерс, — согласился Альберт, — но вы говорили, что он часто смотрел на него, обсуждал с Мертвецами и что этот объект пугал его. Я считаю, что он направляется именно туда.
— Очень хорошо, — зааплодировала Эсси. — Первый тест ты прошел замечательно, Альберт. Приступим ко второй части. На этот раз без участия аудитории, — добавила она, взглянув на Долли.
— Я к вашим услугам, миссис Броадхед.
— Конечно. Теперь. Фактические вопросы. Что означает термин «недостающая масса»?
Альберт выглядел обеспокоенно, но ответил сразу:
— Так называемая недостающая масса — это масса, необходимая для объяснения галактических орбит, но не обнаруженная.
— Прекрасно! Теперь что такое гипотеза Маха?
Он облизал губы.
— Мне не очень хочется обсуждать проблемы квантовой механики, миссис Броадхед. Мне трудно поверить, что Бог играет в кости со вселенной.
— Никто не спрашивает о твоей вере. Придерживайся правил, Альберт. Я только прошу определить широко известный физический термин.
Он вздохнул и изменил позу.
— Хорошо, миссис Броадхед, но позвольте представить это в понятных выражениях. Есть основания считать, что существует какое-то вмешательство в очень больших пределах в циклы расширения-сокращения вселенной. Расширение обращено в противоположном направлении. Сокращение, как кажется, будет происходить до одного атома — как это было до Биг Бэнга.
— И что это такое? — спросила Эсси.
Он беспокойно поерзал.
— Я сильно нервничаю, миссис Броадхед, — пожаловался Альберт.
— Но ведь ты можешь ответить на вопрос. В существующих терминах.
— Существующих в какой момент, миссис Броадхед? Сейчас? Или, скажем, как считали в дни до Хокинса и других специалистов по квантовой механике? Существует хорошее положение относительно сотворения вселенной, но оно скорее религиозное.
— Альберт! — угрожающе сказала Эсси.
Он слегка улыбнулся.
— Я только собирался процитировать Святого Августина из Гипона, — сказал он. — Когда его спросили, что делал Бог до сотворения вселенной, Августин ответил, что он создавал ад для людей, задающих такие вопросы.
— Альберт!
— Ну, хорошо, — раздраженно ответил он. — Да. Считается, что до определенного времени — не позже доли секунды, равной единице, деленной на десять в сорок третьей степени, — современные физические законы больше неприменимы и должна быть внесена некая «квантовая коррекция». Я очень устал от этих школярских разговоров, миссис Броадхед.
Я не часто видел Эсси пораженной.
— Альберт! — воскликнула она иным тоном. Не предупреждающим. Удивленным. И ошеломленным.
— Да, Альберт, — сердито ответил он. — Которого вы создали и который и есть я. Прекратите это, пожалуйста. Будьте добры выслушать меня. Я не знаю, что произошло до Большого Взрыва! Знаю только, что где-то существует некто, считающий, что он знает и может контролировать происходящее. И это меня очень пугает, миссис Броадхед.
— Пугает? — выдохнула Эсси. — Кто запрограммировал тебя пугаться, Альберт?
— Вы, миссис Броадхед. Я не могу с этим жить. И не желаю больше обсуждать.
И он исчез.
Не нужно было ему это делать. Мог бы и пощадить наши чувства. Мог бы сделать вид, что выходит в дверь, или исчезнуть, когда на него никто не смотрел. Ничего подобного он не сделал. Просто исчез. Как будто настоящий человек, рассердившийся и хлопнувший за собой дверью. Слишком рассерженный, чтобы думать о своем поведении.
— Он не должен срываться, — в отчаянии сказала Эсси.
Но он сорвался. Однако настоящий шок мы испытали позже, когда убедились, что ни экран, ни приборы пилотирования не действуют.
Альберт их перекрыл. Мы с постоянным ускорением направлялись неизвестно куда.
20. НЕЖЕЛАННАЯ ВСТРЕЧА
В корабле Вэна звонил телефон. Ну, не совсем телефон и не совсем звонил; сигнал свидетельствовал, что кто-то шлет на корабль сообщение по радио быстрее света.
— Прочь! — раздраженно закричал проснувшийся Вэн. — Не желаю ни с кем разговаривать! — Но тут совсем проснулся и удивился. — Оно было выключено, — сказал он, глядя на радио быстрее света, и выражение на его лицо прошло весь спектр изменений, от раздражения до страха.
Я думаю, этот рак страха, который постоянно разъедал Вэна, делал его более переносимым. Небо видит, он грубиян. Он раздражителен. И, конечно, вор. Он не думал ни о ком, кроме себя самого. Но это только значит, что он был таким же, какими бываем мы, пока нас не воспитают родители, товарищи, школа и полиция. Никто не воспитывал Вэна, и потому он оставался ребенком.
— Я ни с кем не хочу разговаривать! — крикнул он и разбудил Клару.
Я вижу, какой была тогда Клара: вообще сейчас я вижу многое, что тогда было от меня скрыто. Она устала, раздражена, она больше не может выносить Вэна.
— Тебе нужно ответить, — сказала она, и Вэн посмотрел на нее, словно она сошла с ума.
— Ответить? Конечно, я не стану отвечать! Какой-то бюрократ хочет сообщить, что я не следовал законной процедуре…
— Сообщить, что ты украл корабль, — поправила она спокойно и направилась к радио. — Как отвечать? — спросила она.
— Не будь дурой! — завопил он. — Подожди! Стой! Что ты делаешь?
— Вот этот рычаг? — Его вопль послужил достаточным ответом. Он прыгнул к ней через маленькую каюту, но она крупнее и сильнее его. Она уклонилась. Сигнальный звон прекратился, вспыхнул золотой огонек, и Вэн, неожиданно успокоившись, громко рассмеялся.
— Хо, какая ты дура! Никого нет! — воскликнул он.
Но он ошибся. Послышался какой-то свистящий звук, затем слова — понятные слова. Резкий странного оттенка голос произнес:
— Я ннне прит… чиню фам… фред.
Кларе потребовалось немало времени, чтобы понять смысл сказанного, а когда она поняла, слова не произвели на нее ожидаемого эффекта. Что это было? Какой-то чужак своей ужасной свистящей речью хотел сказать
— Я не причиню вам вред.
Почему он так говорит? Убеждает, что опасности нет, когда вы ее не чувствуете?
Вэн хмурился.
— Что это? — закричал он, начиная потеть. — Кто там? Что тебе нужно?
Ответа не была. А причина заключалась в том, что Капитан исчерпал весь свой словарь и лихорадочно готовил следующую реплику; для Вэна и Клары это молчание, однако, имело другое значение.
— Экран! — воскликнул Вэн. — Дура, включай экран! Нужно посмотреть, что это!
Кларе потребовалось время, чтобы справиться с приборами; она только в этом полете начала учиться управлять экраном хичи: в ее время этого не умел никто. На экране появилось изображение корабля, и большого. Такого большого Клара никогда не видела, он больше любого пятиместника с Врат ее времени.
— Что… что… что… — скулил Вэн, только на четвертый раз он сумел спросить: — Что это?
Клара и не пыталась ответить. Она не знала. Но тоже боялась. Боялась того, чего боялся каждый изыскатель Врат, и когда Капитан закончил подготовку и произнес следующую фразу:
— Я… идду… на… брт, — она была уверена.
Иду на борт! Клара знала, что один корабль может причалить к другому в полете; это делалось. Но ни у одного земного пилота не было большой практики в таких делах.
— Не впускай его! — закричал Вэн. — Убегай! Прячься! Сделай что-нибудь! — Он в ужасе посмотрел на Клару, потом бросился к приборам.
