Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер (лучшие книги онлайн txt) 📗
«Думаю, да. То, что мне ты показала мне, многое объясняет».
Клавейн шел в десяти-двенадцати метров перед Скейд и Ремонтуа — с максимальной быстротой, на какую мог осмелиться, пока не поравнялся с ближайшим тросом, удерживающим корвет. И тут, совершенно неожиданно, остановился и схватился одной рукой за трос. Этого движения было достаточно, чтобы Скейд и Ремонтуа застыли на месте.
(Клавейн…)
Клавейн отстегнул пьезо-нож от пояса и вонзил его в пластиковую мембрану. Установив максимальную длину и минимальную толщину лезвия, он резал эпоксидное покрытие, пятясь по невидимому радиусу. Метр, два… Лезвие вспарывало упругую пленку почти без усилий. Чтобы якоря по-прежнему могли удержать корабль, разрез не должен был превышать четырех метров.
Это определялось только опытным путем, но омерзительное чувство в животе подсказало Клавейну, что пора остановиться. Лоскут за надрезом тут же начал отгибаться. Эластичная пленка сокращалась, увеличивая прорезь. Четыре метра, шесть, десять… Разрез раскрывался во всех направлениях. Фигуры Скейд и Ремонтуа, которые стояли на другом краю пропасти, начали сами собой отодвигаться назад.
Все это заняло одну или две секунды. Однако для Скейд этих секунд было более чем достаточно, чтобы понять намерение Клавейна.
Через одну или две секунды после того, как нож вонзился в мембрану, Объединившаяся мертвой хваткой впилась в его сознание. До сих пор Клавейн даже не подозревал о подлинной мощи Скейд. Сейчас она действовала в полную силу, плюнув на вопросы секретности и безопасности. Он уловил алгоритмы поиска и уничтожения, которые пролетели сквозь вакуум, подобно радиоволнам, проникли в его череп и понеслись по уровням сознания, исследуя и проверяя основные и побочные связи. Скейд искала способ парализовать его, лишить сознания или убить. Будь на месте Клавейна любой другой из Объединившихся, ей хватило бы микросекунд — отдать его имплантантам приказ на самоуничтожение, слившись в едином всплеске жара и давления, что означало немедленную смерть. Вместо этого у Клавейна возникло ощущение, словно ему в голову одним жестоким, точно рассчитанным ударом всадили железный кол.
Он потерял сознание — не больше чем на пару секунды, но первым ощущением по прошествии этих секунд была тотальная потерянность. Клавейн не мог вспомнить, где он находится и что делает. Все, что осталось — сухой приказ, записанный в его крови бурлящим адреналином. Причина этого состояния оставалась непонятной, но само чувство было знакомо. Древний животный страх. Надо бежать, спасаться, его жизнь под угрозой. Одна рука сжимала туго натянутый металлический трос, за счет чего тело сохраняло вертикальное положение. Клавейн поднял глаза и увидел корвет, висящий прямо над головой. Судя по всему, бежать необходимо именно туда.
Клавейн полез по тросу к кораблю. В сознании начали проступать воспоминания: он затеял нечто важное, и это необходимо осуществить во что бы то ни стало. Затем последовала новая вспышка боли, и Клавейн снова провалился в бессознательное состояние.
Он очнулся и понял, что двигается вниз — не «падает», это было бы слишком сильно сказано, — к какой-то упругой мембране. И снова почувствовал настоятельную необходимость что-то сделать, хотя слабо понимал, где и почему оказался. Над головой висел корабль — Клавейн помнил это с прошлого раза. Значит, он полез по тросу, чтобы добраться до корабля — дюйм за дюймом. Или ему надо было спуститься вниз, чтобы спастись от чего-то, находящегося на борту?
Он поглядел вниз и увидел две фигуры, стоящие на упругой поверхности. Они махали, подзывая его.
(Клавейн…)
Голос — женский, возникший у него в голове — звучал властно, но это было не единственным: в нем проскальзывали нотки сожаления, какое испытывает наставница к талантливому ученику, которому удалось ее превзойти. И огорчения. Но почему? От того, что Клавейн совершил ошибку? Или от того, что он почти добился успеха?
Он не знал. Он чувствовал: если была бы возможность все обдумать, одна-единственная минута спокойствия и одиночества, он собрал бы все кусочки головоломки. Ведь он же должен знать, что это такое. Что это за комната, полная темноты и зловещих теней.
Все, что нужно — покой и спокойствие.
В голове звучал слабый звенящий сигнал тревоги. Клавейн вспомнил. «Давление падает». Он оглядел свой скафандр, пытаясь найти розовое пульсирующее пятнышко. Вот и оно: на тыльной стороне перчатки, на руке, сжимающей нож. Клавейн прикрепил оружие на пояс, и рука сама полезла в поясник. Там спрей. Стоп: он уже пользовался спреем. А на фоне розового пятна затейливо змеилась нитка затвердевшего клея. Неподвижный серый червячок, изогнувшийся в строчку рунической вязи.
Клавейн повертел ладонью, разглядывая перчатку под разным углом, и наконец прочел надпись. Червячок образовывал слово «КОРВЕТ».
Это был его почерк.
Фигуры уже обошли оконечность пропасти, похожей на резаную рану во льду, и двигались в его направлении — так быстро, как только могли. Клавейн прикинул, сколько им потребуется, чтобы добраться до места крепления якорей. Около минуты. Примерно столько же ему нужно, чтобы подняться по тросу. Может быть, прыгнуть, уповая на точность расчета, которая не позволит пролететь мимо корабля? Однако из глубин сознания уже всплывала мысль: липкая мембрана не позволит оторваться от поверхности. Значит, остается только ползти по металлическому тросу, несмотря на боль в голове и постоянную угрозу потери сознания.
Он снова провалился в темноту, но в этот раз отключка продолжалась куда меньше. Клавейн посмотрел на перчатку, на две фигуры, которые двигались к нему, и решил, что стоит попытаться достичь судна. Он коснулся люка как раз в тот момент, когда первая из фигур, с гребнем на шлеме, приблизилась к месту крепления якоря.
Теперь восприятие представляло поверхность кометы вертикальной стеной, а тросы — горизонтальными линиями. Преследователи походили на мух, сидящих на черной бархатистой ткани, и становились на четвереньки, чтобы забраться на «мост», по которому он только что прошел. Он вошел в отверстие и включил контроллер давления. Внешний люк начал бесшумно закрываться, в шлюзе ворвался мощный поток воздуха. Боль в голове мгновенно утихла, и дышать стало легче.
Ручное управление позволяло открыть внутренний люк еще до того, как внешний закроется полностью. Клавейн ввалился во внутреннее помещение корвета, оттолкнулся от дальней стенки и врезался головой в верхнюю переборку, а на обратном пути столкнулся с приборной панелью. Он не стал усложнять задачу, закрепляясь по всем правилам в коконе — просто включил двигатели на полную мощность. Целый хор пронзительных голосов возмущенно завопил:
— Рекомендуется немедленно заглушить двигатели! Рекомендуется немедленно заглушить двигатели!
— Закройся! — рявкнул Клавейн.
В этот момент корабль рванулся вверх от поверхности кометы — примерно на два с половиной метра. Затем якорные тросы натянулись до предела и спружинили. Клавейна швырнуло к противоположной переборке, и он почувствовал, как между сердцем и нижним подреберьем что-то хрустнуло, подобно сухой ветке. Вероятно, комета тоже сдвинулась, но это было совсем неощутимо. С таким же успехом корабль мог попытаться двинуть любое небесное тело во Вселенной.
— Клавейн.
Голос раздавался из радиодинамиков корвета и звучал очень спокойно.
Невероятно спокойно.
Воспоминания снова начали выстраиваться, толчками вставая на прежние места. Это потребовало некоторого времени, прежде чем Клавейн вспомнил имя своей мучительницы.
— Скейд… Привет.
Он говорил, преодолевая боль. Можно не сомневаться, по крайней мере, одно ребро сломано — это не считая пары-тройки ушибов.
— Клавейн… что ты делаешь?
— Кажется, собираюсь угнать этот корабль.
Он сел в кресло, морщась от захлестывающей боли. Потом со стоном пристегнул на груди тугие ремни. Двигатели работали на грани автоматической блокировки. Клавейн отдавал корвету полубезумные приказы. Можно отцепить якоря и втянуть их на корабль, но это не решает проблему. Тросы опутают Скейд и Ремонтуа — Клавейн уже вспомнил обоих — и вытащат открытый космос, где они и останутся. Скорее всего, им удастся выжить, даже если оставить их плавать над поверхностью планеты. Но это была миссия Закрытого Совета. Мало кому известно, где находятся эти двое.
