Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Твое послание ученику напомнило мне кое о ком, — Айзек встал и подошёл к человеку, который когда — то был его другом, — "нет гнева и страха", других эмоций тоже нет? Как и мозгов и принципов.
— Какая догадливость, друг мой, — Флегий даже хлопнул в ладоши, — браво — браво. Как я и сказал, мы — приспособленцы, и это — моя плата.
Киллиан почти не слушал сцепившихся мужчин, его больше волновали черные тени, которые начали блуждать невдалеке от споривших. Дети готовились защищать своего отца.
— Ты создаёшь тардумов и называешь это платой? Делаешь безмозглых рабов из людей и считаешь, что можешь очистить свою совесть с помощью своих посланников.
— Не перегибай. Не я делаю — он. — Флегий махнул в сторону бирюзово — черной массы. — Часть его тела забирают на Аверитию и уж там применяют. Они могли бы делать это здесь и в куда больших объёмах, но я не позволил. Я охраняю Кродху от людей и людей от Кродхи. Я как сторожевая собака и парламентер одновременно. Я не даю ему убивать людей. Не даю людям убить целую планету. Теперь он забирает лишь негативные эмоции, а раньше выпивал людей досуха. Не моя вина, что кому — то пришло в голову так использовать его силы. Я не позволил людям растереть ещё одно уникальное существо и применяю его силы во благо человечества
— Во благо? Аверитию превратили в драный инкубатор «безмозглых».
— И что тебе, собственно, не нравится? Что с помощью частицы Кродхи из всякого отребья делают верных солдат? Из убийц и насильников делают полезных обществу людей.
— Полезных обществу болванчиков? Как ты согласился на такую цену? — Айзек застыл почти уткнувшись во Флегия лбом. Сивар не моргая смотрел за спину говоривших. Почти вся тьма, окружавшая арену, шевелилась. Ученики Флегия ждали команды
— Это ты мне лучше расскажи. Про цену — то. Расскажи мальчишке, — Флегиц махнул в сторону Киллиана, — про то, как с параменталами, подарившими нам гипер, договорился ради желания выслужиться. Расскажи, как отплатил им за свою броню. Ты ведь до сих пор периодически подновляешь рисунок с помощью их тряпки.
Флегий взял Айзека за шиворот, но лишь для того, чтобы немного оголить грудь Эпоса. Вязь символов на теле Райберга заставила Киллиана отвернуться. Инопланетная технология действовала безотказно. Айзек, словно факир, использовал рисунок на своей коже, как флейту, заговаривая змей — противников. Флегий быстро убрал руку и отвёл взгляд.
— Ты предал их. Сделал рабами существ, которые могли стать нам настоящими друзьями. Разве об этом мы грезили? Разве этого мы хотели вернувшись?
— Каких, нахер, друзей, Гий? У нас нет и не будет друзей в космосе. Только враги и цели. Не надо делать из меня чудовище, я всего лишь хотел защитить людей от возможной угрозы.
— Ты разделил их центр, понимаешь? Разбил на составляющие их вожака и взял в заложники, как какой — то дешёвый шантажист. Раса, которая, находя пару, начинает жить одним целым, сплетается воедино и становится неделимым, готова на все ради спасения второй половины своего вождя. Мы могли бы покорять вместе с ними космос, они мудрее и древнее нас. А ты предпочел взять одного из них в заложники?
— Какие заложники? Мне начать их жалеть что ли? Ты брось этот бред ксенозащитников. Они нам не друзья и никогда бы ими не стали? Пусть радуются, что их не уничтожили как тех ублюдков, что растоптали наш дом. Эти суки должны быть благодарны.
Кольцо теней сужалось. Лица, еле видневшиеся в темноте, не выражали эмоций. Они ждали исхода спора. Флегий махнул рукой, давая своим ученикам понять, что их помощь не понадобится.
— Ты изменился, Айзек. Нет больше того, с кем мы полетели в центре галактики. Ты больше не тот парень, что получив дар, поклялся использовать его во благо.
— А как ты свой используешь? Подговорил своего дружка из людей делать кукол?
Флегий отстранился.
— Хватит! Если ты хотел совет, я дам тебе его. Если ты хотел помощи, я тебе ее обеспечу. Но ты должен будешь уйти. И от греха подальше никогда больше не возвращайся, старый друг. Ты не тот, что раньше. Но это мы можем проверить.
Кольцо защитников Флегия (если таковые, конечно, ему были нужны) распалось. Сам же Великий Отец недобро покосился на Айзека и махнул рукой куда — то в сторону потолка. Он дал разрешение следующему участнику.
Гравиплатформа начала свой короткий спуск вдоль дальней стороны круга испытаний. На ней застыл новый экзаменуемый, а лучше сказать экзаменуемая. Свободные черные одежды не в силах были заретушировать обманчивую хрупкость совсем ещё детской фигуры жаждущей. Невысокого роста, с волосами, зачесанными в аккуратный пучок, девушка застыла, выказывая своё уважение Отцу. Крохотный кулачок ее правой руки замер на груди у сердца.
— Ты и детей делаешь убийцами? Не рано ли ты у нее экзамен собрался принимать? — Айзек хоть и выказывал свое недовольство, но уже спокойнее. Эпос взял под контроль свои эмоции, понимая, как близко он подошёл к грани, переступив которую, он не мог бы рассчитывать на поддержку своего старого друга.
— Нет разницы перед Грядущими — мужчина или женщина, старик или молодая девушка. Она нужна человечеству, — Флегий говорил это, даже не повернув голову в сторону Райберга. — А вот насчёт экзамена ты ошибаешься, — Гийом Фле обернулся — таки к Айзеку и многозначительно поднял бровь, — принимать экзамен у нее будешь ты. Кродха покажет, что у тебя внутри.
Стоило ему замолчать как бирюзовая нейроплазма, заполнившей прогал в центре Круга Испытаний, начала слабо светиться. Совсем юная жаждущая тем временем спрыгнула с платформы и, описав короткую дугу, застыла перед наблюдавшим. Пара секунд заминки, пока непостижимый разум Кродхи генерировал экзаменатора, позволили получше рассмотреть девушку. Крупный лоб с почти невидимыми полосками бровей. Смуглая, несмотря на вечный полумрак аванпоста, кожа. Широкие скулы и огромные, слегка раскосые глаза. Сивар смотрел в эти черные блюдца, в которых было не различить, где начинается зрачок и чувствовал, как что — то встрепенулись у него внутри. Он, как зачарованный, смотрел в это безучастное, лишённое эмоций лицо, проводил глазами по узкой полоске верхней губы и переходил на более пухлую нижнюю. Было в этой девушке что — то непостижимо знакомое. Сознание Сивара озарила вспышка. Перед его глазами будто вспыхнула световая граната, а в голове, словно в негативе, всплыл черно — белый образ. Улыбающееся лицо девушки, которая была очень похожа на застывшую в ожидании своего соперника жаждущую, проявилось в сознании мемора. Те же черные волосы, лишь на самых кончиках окрашенные в белый. Смуглое улыбающееся лицо и огромные смеющиеся глаза. Образ мелькнул и пропал, оставив внутри Киллиана лишь пустоту. В непроглядную тьму войда, который образовался в сознании Сивара после исчезновения образа, хлынула материя ощущений, и Киллиан погрузился в созерцание девушки, за спиной которой уже вставали бирюзово — черные призраки — порождения сверхразума Кродхи.
На этот раз океан создавал не одного и не двух соперников. Напротив девушки, все так же стоявшей в позе почтения, поднималось безликое полчище. Киллиан лихорадочно считал. Призраки материализовались. Они обретали отчётливые очертания и формы. Почти пятьдесят человек застыли напротив эбонитовый фигурки жаждущей. Одетые в древние скафандры юноши и девушки смотрели на нее сотней безучастных глаз. Синюшная кожа и потускневшие взор выдавали в них мертвецов. Лицо девушки, проецируемое на галопанель, продолжало оставаться бесстрастным. Она обернулась и застыла лицом к полусотне ходячих трупов. В ее глазах не было страха. Губы оставались неподвижны. Она ждала разрешения начать проверку. Флегий повернулся к Айзеку:
— Ты все так же боишься прошлого? Или правды? Что такое по твоим нынешним меркам сорок семь жизней? Пояс Дита не даст соврать.
Айзек тяжело вздохнул:
— Я не боюсь правды, Гий, я боюсь соблазна, боюсь так же, как они, поддаться искушению. Боюсь потерять цель, — Флегий его уже не слушал. Он всматривался в лица мертвецов. Юноши и девушки, совсем еще молодые, начали пробуждаться. Воссозданные сознанием Кродхи словно спящими, безэмоциональными, они начали обрастать страстями, обретая индивидуальность. На их телах начинали проступать раны. Стали заметны увечья. Больше это не был стройный ряд манекенов — по каждому можно было сказать о причине его смерти. Разорванные грудины и размозжённые черепа. Сожжённые лица и оторванные конечности. Все они будто бы были собраны на поле боя. Пол сотни мертвецов, сраженные плазмой и излучением. Ровный строй трупов, восставших, чтобы отомстить за свою кончину. Последним штрихом, воссозданным Кродхой, были эмоции. Покореженные, обожжённые лица начали преображаться. До того холодные и спокойные, они изменялись. Зубы мертвецов, как у хищных зверей, обнажались в оскале. Гнев и ненависть сочились из мертвых покрасневших глаз. Яростный крик вырвался из полусотни ртов.
