Корабль для уничтожения миров - Вестерфельд Скотт (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
А может быть, так думал Бассириц, рикс прислушивалась к какому-то тихому звуку и все надеялась, что этот звук долетит до нее.
«Рысь» возвращалась.
Александр заметил то мгновение, когда снова включился реактивный двигатель фрегата. Он увидел искорку на высокой орбите над Легисом-XV. Корабль ушел от планеты по дуге, а потом, чтобы выбраться из поля притяжения Легиса, выписал спираль, закрученную, словно спираль раковины наутилуса. Вскоре пламя, изрыгаемое соплами, затмил корпус «Рыси». Корабль направлялся прямым курсом к Александру.
Гигантский разум наблюдал за Легисом с огромного расстояния. Он до сих пор восхищался этой планетой, которая подарила ему жизнь. Радиочувствительные элементы во чреве Александра внимательно прислушивались к волнам болтовни, доносившимся с планеты. Гигантский искусственный интеллект перефокусировал громадную, обладающую колоссальной отражающей способностью линзу, которую он сам создал из своего нового тела, и ему удалось проникнуть взором в ясное ночное небо над Легисом. На таком расстоянии линза-рефлектор помогала рассмотреть огни летящих аэромобилей, инфракрасные пятна теплиц в приполярных районах, светящийся архипелаг, составленный роботами, занимавшимися ловом креветок в южном океане. Казалось, на планете, вынянчившей Александра, все хорошо, все почти вернулось к обычной жизни – такой, какой она была до ужасов войны.
Александр порадовался тому, что Легис не слишком сильно пострадал из-за его ухода. Попытки имперских сил изгнать гигантский разум в последние несколько дней снизили зависимость планеты от собственной инфоструктуры. В результате принятых мер погибло всего несколько тысяч человек – а это было совсем немного, если учесть, что каждый день на Легисе рождались и умирали миллионы людей.
И все же зрелище планеты-родительницы приводило Александра в тоску. Знакомые маршруты транспорта и трескотня новостных телеканалов приносили ностальгическое узнавание. Апогей отношений с родиной у гигантского разума уже миновал, и теперь его восхитительное новое тело прощалось с системой Легис, чтобы направиться к самому сердцу Империи Воскрешенных.
Чтобы покорить новые миры.
Датчики фрегата находились еще далеко, и Александр решил размяться и пропустил через свои «конечности» порции сверкающих элементов. Управление новым телом казалось таким простым, непосредственным – после опосредованного существования на Легисе. Гигантский разум больше не был эпифеноменом, набором рекурсивных петель обратной связи, царящим внутри всевозможных взаимодействий.
Некогда «призрак внутри машины», теперь Александр стал полностью материальным. Он превратился в существо, принадлежащее самому себе.
Теперь гигантский разум обрел способность управлять электронами своего нового тела. Он выхватывал их из квантовых ям и действовал подобно компьютеру, обращающемуся к регистрам памяти. С помощью этих псевдоатомов Александр мог создать вещества, какие только мог себе вообразить. Он прошел путь от самого эфемерного существования к самому прочному, он сам определял все детали собственного состава. Головокружительное могущество этого нового существования и волновало, и пугало Александра. Он чувствовал себя кем-то вроде одного из древних божеств – тех существ, которые создавали себя сами.
Но теперь, как и эти божества, Александр стал смертен. Его более не защищало распределение по целой планете. Он сосредоточился в себе, стал удобной, уязвимой мишенью, он был совсем один в безбрежном пространстве космоса.
Стараясь унять волнение и избавиться от неприятных мыслей, Александр наблюдал за приближением «Рыси».
Немногим меньше ста дней фрегат провел на орбите Легиса. Из всего, что Александру удалось подслушать по радио и из его собственных наблюдений за тем, как подлетали и улетали от фрегата грузовые «челноки», гигантский разум сделал вывод о том, что корабль перенес масштабный ремонт. Погибших членов экипажа заменили местными жителями, которых в спешном порядке обучали и тренировали. «Рысь» летела к Александру в сопровождении нескольких бронированных тягачей. Поспешная сборка этих звездолетов и ремонт «Рыси», скорее всего, нанесли экономике Легиса более тяжелый урон, нежели любой из эпизодов этой короткой войны. Переоснастка боевого корабля в такой спешке была решена за счет того, что несколько небольших, недавно отстроенных городов лишились своей инфраструктуры. Из-под земли вынимали на поверхность оптическое волокно и процессоры, снимали с опор мосты и переплавляли их, чтобы потом этот металл превратить в броню.
За время сражений «Рысь» ужасно пострадала, ей очень многое довелось пережить. Наверное, капитан этого корабля мог стать очень опасным врагом.
А может быть – ценным союзником.
Александр понимал имперскую культуру так, словно был местным жителем (спорное утверждение, но в каком-то смысле все так и обстояло), он осознавал природу вражды, имевшей место между Лаурентом Заем и его повелителем. Гигантский разум прекрасно чувствовал малейшие изменения в курсировании боевых кораблей Империи и лучше капитана Лаурента Зая знал о том, сколько кораблей в данное время группируется, готовясь встретить «Рысь».
Этот конфликт между захватчиком Александра и Императором можно было использовать. Безусловно, тайна Императора могла стать мощным оружием.
И еще одно преимущество имелось у гигантского разума в сложившейся ситуации. Он очень внимательно подслушивал все то время, когда к «Рыси» отправился последний «челнок» с Легиса, и теперь знал имена последних пассажиров, попавших на борт фрегата. Х_рд, неистребимая х_рд еще могла очень пригодиться Александру.
Александр отрастил невидимые щупальца – проявления действия полей с поперечником не более нескольких десятков ангстрем. Их мощности хватало ровно настолько, чтобы держать на месте квантовые вихри и кремниевый субстрат, а толщина «щупалец» была ровно такова, чтобы биты информации могли проходить по ней в ту и в другую сторону. Само собой, «щупальца» были слишком миниатюрными, чтобы их могли заметить люди с «Рыси». Из этих «щупалец» Александр свил сеть и, раскинув ее в космосе, приготовился улавливать даже самые тихие эманации работы механизмов имперского корабля и все переговоры, которые велись по системам внутренней связи.
Гигантский разум внимательно наблюдал и сравнивал данные, полученные в ходе наблюдений, со своими обширными познаниями об устройстве и планировке имперских боевых кораблей. Это помогло ему составить план конфигурации фрегата. Александр искал «дырочку», через которую он мог бы проникнуть внутрь корабля.
По мере того как расстояние между ним и «Рысью» сокращалось, картина становилась все яснее, возможности – все определеннее.
Столовая в артиллерийском подразделении была весьма недружелюбным местом.
Рядовой-контрактник Энтон Энман до сих пор не знал имен своих товарищей по команде. «Рысь» уже целых семь дней, как ушла в путь от Легиса, и он проходил тренировки на борту корабля в течение месяца до старта, но старослужащие артиллеристы словно бы дали обет молчания и с новичками-контрактниками не разговаривали. Энман вообще легко сходился с людьми, и у него уже завелось несколько приятелей, рядовых из других подразделений, а в своем, артиллерийском, – никого.
Когда он подходил к столовой, то слышал, как там шумно. Звучали подначки из уст старых друзей – обычные шуточки на этнические темы, всегда бытующие в экипаже, составленном из выходцев с разных планет. Но стоило Энману войти, как все сразу притихали, молчали – ни дать ни взять, заговорщики. «А может, они заговорщики и есть», – подумал Энман. Судя по тому, что ему успели поведать новые приятели, именно здесь, в этой самой столовой, и начался мятеж на борту «Рыси». В заговоре с целью убийства капитана Зая обвинили четверых артиллеристов.
Энман уселся за круглый столик, рассчитанный на одного человека. Посередине крышки столика имелось углубление, в нем стояли три контейнера, еда в которых вот-вот должна была закипеть. Эти контейнеры постоянно заполнялись самообновляющимися блюдами – всегда свежими, разными и сытными. Энман уже знал, что вся флотская пища готовится из одних и тех же одиннадцати разновидностей плесневых грибков, водорослей и сои, и все равно еда ему нравилась. Когда Энман признался в этом своим приятелям постарше званием, они заверили его, что это пройдет. Через несколько месяцев, предупреждали они, начнется период адаптации. Тогда якобы в течение нескольких дней любое варево из аппетитно побулькивающих контейнеров будет казаться несъедобным, куски мяса станут похожими на страшные сны, любые привкусы флотских специй – отвратительными. Ну а потом, после этой мучительной интерлюдии, организм в конце концов должен был сдаться и принимать пищу покорно, но без особого удовольствия. Энман представлял это себе так, будто его вкусовые рецепторы – нечто вроде вредных диких бактерий, которым предстояло «одомашниться» под действием иммунной системы «Рыси».
