Происхождение - Леки Энн (версия книг txt) 📗
— Вы ранены? — спросил солдат, когда два других омкемских меха развернулись и пошли обратно к палатам Ассамблеи. Ингрей показалось, что они направились именно туда, хотя ей трудно было на чем–либо сконцентрироваться из–за боли в руке. — Нужно доставить вас медикам, чтобы они вас осмотрели.
— Обо мне не беспокойтесь! — воскликнула Ингрей, сердце ее бешено колотилось. — Нужно в первую очередь помочь Никейл Тай! И пролокутору.
— Без вопросов, мисс. Пролокутор в порядке. Мисс Тай очень скоро осмотрит врач, ее уже отправили на медмехе. А вот и ваш на подходе.
— Я могу идти! — упрямо сказала Ингрей, хотя не была абсолютно в этом уверена.
— Не сомневаюсь, — согласился солдат, когда специалист Накал пересадил ее на медмеха. — Только надо ли? Думаю, что не стоит.
Рукав пиджака и юбка были в крови. Ничего, по дороге к врачу медмех просканирует ее.
— Погодите! — крикнул солдат, когда мех уже двинулся к выходу. — Не забудьте свою обувь, мисс.
Он наклонился, поднял ботинки и положил их ей на колени.
— Это не мои! — слабо возразила она. Медмех двинулся дальше, и, если даже солдат ей что–то ответил, она уже не услышала.
Глава 19
В коридоре Ассамблеи медмеха встретило неино в лунги и длинной свободной рубахе.
— Мисс Аскольд, — сказало оно, идя рядом. — Давайте осмотрим вас и наложим временные нейтрализаторы на колено и руку.
— Как Никейл? — спросила Ингрей и шмыгнула носом, слезы вновь навернулись на глаза, так что пришлось их вытирать.
— Ее везут на операцию. Сейчас я подниму спинку, и вы сможете откинуться.
— Да, конечно.
Откуда–то появился солдат в золотисто–голубой форме и сунул ей в руку чашку шербета.
— Спасибо.
— Пожалуйста, мисс.
— Ложитесь, — сказало медик.
Она откинулась назад, стараясь удержать чашку. Руки у нее все еще тряслись, но ей удалось не расплескать напиток. В ноздри ударил теплый пряный запах шербета.
— Вы слегка обезвожены. И сахар в крови упал. Растяжение связок в колене, хотя думаю, вам это и так уже известно. Пуля не задела жизненно важных органов, хвала всемогущим силам, фактически это ссадина, хотя я уверено, боль чувствительная. Вас быстро поставят на ноги.
— А что с пролокутором Дикат? Оно в порядке? — Ингрей открыла глаза и сделала глоток. Она еще никогда не пробовала такого вкусного шербета, пусть и растворимого.
— Наш пролокутор — крепкий орешек. Чтобы вывести его из себя, потребовался бы целый отряд.
— Так и есть.
Они вышли в широкий коридор станции, находившийся за пределами палат Первой ассамблеи. Кругом толпились люди. Не дети, приехавшие на экскурсию, не чиновники, не помощники представителей, а солдаты в золотисто–голубой форме сил обороны Хвай. Были здесь и гражданские, по крайней мере, одетые в гражданское люди.
— Ингрей!
Сквозь толпу к ней прорывалась Нетано. Почти бежала, Ингрей никогда раньше не видела ее такой. Пиджак сидел криво, лицо перекошено от беспокойства.
— Ингрей, милая, ты в порядке?
Ингрей всегда замечала, когда мать играет на публику. Хотя, с другой стороны, она же была публичным человеком, и на каждый ее шаг обращали пристальное внимание, независимо от того, искренний он или нет. Ингрей в определенном смысле и самой пришлось вести такую жизнь. Но она не смогла удержаться от слез.
— Я в порядке, мама.
«Люди погибли. Никейл ранили из–за меня», — вот что ей хотелось сказать, но она просто не смогла это выговорить.
— Я хочу домой.
— Сначала вас отвезут в госпиталь, — строго сказало медик. — А еще с вами хочет поговорить обер–капитан Утури. — Оно многозначительно подняло брови, но воздержалось от комментариев. — Представитель Аскольд, у вашей дочери растяжение в коленном суставе и рана на руке. Ей требуется покой, хотя я не уверено, что в ближайшее время ей удастся отдохнуть. Нам нужно двигаться дальше, но вы можете пойти с нами.
Нетано сжала здоровый локоть Ингрей.
— Да. Конечно, я пойду с вами.
Над группой солдат возвышался темно–серый омкемский мех, в одной руке он держал два бежевых картонных прямоугольника, в другой — кисть.
— Погодите! Мисс, это я, специалист Накал.
— Я думала, что вы больше не можете ходить. Вернее, ваш мех не может.
— Не может. Я позаимствовал другого. Если не возражаете, мисс, вы бы не могли подписать для меня входной билет?
— Гм-м. — Ингрей снова заплакала.
— Мисс Аскольд сейчас не до этого, специалист Накал, — строго сказало медик.
— Ничего. Я не против. — Ингрей отдала чашку Нетано и пристроила входной билет в Ассамблею на ботинок, который все еще лежал у нее на коленях. Мех передал ей кисть.
Раньше она подписывала только личные раритеты, никому не нужные, кроме нее самой и нескольких ее друзей. Вот и тут так же. Что может быть банальнее входного билета для осмотра местных достопримечательностей. Хотя, с другой стороны, теперь все совсем иначе.
Она написала свое имя. Вышло на удивление разборчиво, хотя у нее все еще тряслись руки. Подумав, она добавила: «Спасибо за спасение» — и передала кисть меху.
— Теперь ваша очередь.
Пока мех подписывал входной билет, медик сердито сказал:
— Как можно думать о коллекции в такое время!
— Раритеты важны, — отозвалась Нетано.
— Кстати о раритетах. Что случилось с Колоколом Ассамблеи? И с «Отказом от обязательств»? — поинтересовалась Ингрей.
— Это очень хороший вопрос, — сказал мех, передав ей подписанный входной билет. — Большое спасибо.
Он развернулся и пошел к выходу. Ингрей посмотрела на билет. Там было написано: «Отлично управляетесь с ботинками. Механик–пилот специалист Чар Накал».
Медмех доставил Ингрей в госпиталь, спустя десять минут ее колено и руку обработали и покрыли прозрачными твердыми скорлупками нейтрализаторов.
— Теперь можно идти? — спросила она врача, который повторно осмотрел ее и удостоверился, что других ранений нет.
— Уйти вы не можете, — протянул он. — Обер–капитан Утури приказала держать вас здесь до тех пор, пока она с вами не поговорит.
Через час задремавшую Ингрей разбудил мех, он принес порцию лапши и шербет. Поставил их на стол, рядом с медмехом, на котором она все еще лежала, и ушел.
Ингрей закрыла глаза и попыталась отослать сообщение матери, но обнаружила, что не может подсоединиться к системе связи.
В ответ ей лишь приходило уведомление, что ее аккаунт временно отключен из соображений безопасности. Ингрей вздохнула и принялась за еду.
Она съела примерно полпорции, когда в отсек ввалился Данак.
— Здравствуй, Ингрей, — вежливо и вполне дружелюбно сказал он. — Мама приходила тебя проведать, но ты спала. А сейчас она застряла там с репортерами.
Мама приходила тебя проведать. Ингрей не сразу сообразила, что сказал братец.
— О! — наконец–то среагировала она.
Она чувствовала в его словах какой–то подвох, но не могла понять какой. То ли братец стоял как–то не так, то ли говорил по–другому.
— Удивлена, что ты здесь на станции. Мне сказали, что ты дома.
— Как же я мог сидеть дома, когда маму взяли в заложники, — возмутился он.
Ну вот братец и стал прежним. Неудивительно, ведь он решил, что его обвинили в том, что он ни капельки не заботится о Нетано. Нет, даже хуже — что ему наплевать на мать. Наверняка он не останется в долгу. К удивлению Ингрей, братец быстро успокоился.
— Недя Лак было право. Нам обоим лучше, когда мы считаем друг друга союзниками, а не противниками.
Недя Лак выразилось не совсем так. И если она когда- нибудь относилась к Данаку как к противнику, то только потому, что он вел себя так с самой первой минуты знакомства. Ее, конечно, потрясло, что недя Лак вообще сказало такое Данаку и братец процитировал его сейчас. Пусть даже для того, чтобы снять с себя ответственность. Неважно. На протяжении многих лет Ингрей казалось, что без одобрения Нетано у нее нет будущего, и если ей не удастся подсидеть Данака, то она обречена на неудачу. Теперь то ли от неимоверной усталости, то ли от облегчения, что все уже закончилось, Ингрей вдруг поняла, что больше не чувствует этого давления. Ей стало все равно, кого Нетано назовет наследником и одержит ли Данак победу. Что бы там ни случилось, хуже уже не будет. Ингрей все–таки удалось более–менее успешно выбраться из серьезной передряги. Теперь ей просто хотелось вернуться домой и насладиться тишиной и покоем.
