Вторжение в Империю - Вестерфельд Скотт (читаем книги TXT) 📗
Странно, до какой степени теперь ее отталкивало все человеческое. Глупая болтовня, смешение цветов и разнообразие фигур, неуклюжесть движений. Не прилагая особых усилий, Рана по-прежнему двигалась с птичьим изяществом рикса. Подражание успело каким-то образом войти в ее плоть и кровь. Ей безумно хотелось сорвать с головы парик, избавиться от этих лишних, слишком красивых волос. Рана зажмурилась и увидела четкие, чистые линии таблиц, составленных Александром, плавные контуры оружия Херд, ощутила риксский воздух. Прикусив губу, Рана пробиралась вперед по коридорам.
Скоро, скоро она вернется домой.
Чем ближе к выходу, тем медленнее двигалась толпа, сбиваясь все теснее и теснее. От обилия людских запахов у Раны начали трястись руки. Казалось, эта вонь вытеснила из воздуха весь кислород. Бессмысленные разговоры окружающих Рану людей казались ей обрывками ничего не значащих слов. Она попыталась отвлечься, уставившись на предупреждающую табличку «нюхача»: «Сообщите о любых взрывчатых и горючих веществах, наноустройствах и предметах, являющихся собственностью центра».
Вздрогнув, Рана вдруг вспомнила, что «нюхач» способен обнаружить украденное оборудование.
Она помотала головой, стараясь прогнать параноидальные мысли. Карточка памяти, лежавшая у нее в кармане, была сущей мелочью. Такие карточки бесплатно прилагались к одноразовым телефонам и фотокамерам. Наверняка эта фитюлька не имела ферометки. Но вот среди других табличек нервно мечущийся взгляд Раны отыскал фразу: «Декларируйте все носители информации».
Рана сглотнула подступивший к горлу ком, вспомнив о данных, занесенных ею на карточку памяти. Карта антенного поля, схема ретранслятора, спецификация ограждения. Содержание этих трех файлов не оставляло никаких сомнений в ее намерениях. До «нюхача» оставалось всего несколько метров. Рана уперлась ступнями в пол, пытаясь удержаться, не дать людскому потоку унести ее вперед.
Она нащупала в кармане карточку памяти. Та была слишком мала, чтобы уместить собственную ферометку. А вдруг такие карточки в обязательном порядке опыляли фероспреем?
Система безопасности здесь работала образцово, но все-таки – настолько ли образцово?
Отчаянные мысли вертелись в голове у Раны. В центре, переполненном народом, все выглядело жутко неорганизованно и казалось, что такую мелочь, как эта несчастная крохотная карточка, не должны бы были заметить. Но Рана помнила старые слухи о хитрющих наномашинках-разведчиках, которых имперские ищейки якобы выпускали на волю на суперсекретных базах. Эти микроскопические твари мало-помалу размножались и наносили ферометки на все подряд, с чем только контактировали, – на оборудование и людей, чтобы за ними можно было следить с центрального пункта наблюдения. В то время эта идея казалась фантастической, выглядела параноидальной байкой, выдуманной сотрудниками низшего звена.
Но теперь Рана думала о том, что такое все-таки возможно.
Толпа нетерпеливо подталкивала Хартер вперед. Один из охранников возле «нюхача» – морской пехотинец в черной имперской форме – с унылым интересом поглядывал на стоящую Рану, которую обтекал людской поток. Она дала себе приказ двигаться вперед. Но миновать «нюхача», не привлекая к себе внимания, она уже никак не могла.
Ноги упорно не желали двигаться. Она была слишком сильно напугана и измотана.
Рана вспомнила о том, как входила в вагон экспресса на пути сюда, о том, как долго медлила, боясь подняться по трапу. Забытые страхи былой Раны Хартер мстительно овладели ею.
Охранник поднялся со стула и подозрительно уставился на нее.
«Иди!» – мысленно приказала себе Рана, но стояла как вкопанная.
И тут она вдруг заметила металлический отблеск. В коридоре, за «нюхачом» сверкнула офицерская нашивка.
Это была Херд в форме полковника милиции. Она знаком подзывала Рану к себе.
Как только Рану увидела рикса, все ее страхи как рукой сняло. Она зашагала к «нюхачу» в полной уверенности, что Херд защитит ее, вернет ей счастье.
Рана Хартер вошла в зону действия «нюхача» и на миг осталась одна, освободилась от давивших на нее со всех сторон тел. Восходящие потоки воздуха унесли прочь кислые запахи людей.
А потом взвыла сирена – так громко, что синестезическое пространство Раны уподобилось огненной клетке. Пламя слепило глаза так, словно их лишили век.
Заговорщики встретились в одном из спортивных отсеков рядом с лазаретом, где царила невесомость. Сейчас сюда, естественно, никто не наведывался, поскольку при высоком ускорении пользоваться спортивными площадками было невозможно. У Хоббс заныли мышцы при одной только мысли о том, чтобы взять в руки ракетку или побросать мяч в кольцо при такой неустойчивой гравитации.
Всего конспираторов было пятеро, включая ее саму. На самом деле Хоббс ожидала, что их будет больше. Пятерых казалось слишком мало для того, чтобы затеять бунт. Наверное, недовольных больше, но Томпсон пока не раскрыл все карты. Без сомнения, какие-то козыри он припрятал.
Всех присутствующих Хоббс знала: предводитель мятежников второй стрелок Томпсон, Йен Ху – еще один молодой офицер-артиллерист, третий пилот Магус, выглядевшая печальной и напряженной, и Дарен Кинг, лейтенант-связист. Назвать происходящее бунтом нижних чинов язык не поворачивался. У всех присутствующих на погонах сияли звездочки.
Когда вошла Хоббс, все явно обрадовались. Видимо, присутствие старшего помощника, второй по значению фигуры на корабле, придавало заговору весомость.
Однако пока роль предводителя взял на себя Томпсон. Когда ведущая на теннисный корт дверь герметически закрылась, Томпсон заслонил спиной маленький иллюминатор, чтобы из коридора не был виден свет его фонарика. На взгляд Хоббс, такие предосторожности были ни к чему. При нынешнем жестком режиме высокого ускорения члены экипажа сводили свои передвижения по кораблю к минимуму. Она сомневалась и в том, что сотрудники службы безопасности очень уж внимательно наблюдали за работой подслушивающих устройств, хотя лейтенант Кинг или кто-нибудь еще из конспираторов, которых Хоббс не знала, наверняка отключили «жучки» на теннисной площадке. Безмолвный мятеж.
– На самом деле это вовсе не мятеж, – заявил Томпсон.
– А как же это тогда назвать? – осведомилась Хоббс.
Слово взяла третий пилот Магус.
– Наверное, строго говоря, это убийство.
Йен Ху ахнул и тяжело задышал. Остальные заговорщики уставились на него. Хоббс жалела о том, что Йен Ху в этом участвует. Он всего-то два года назад закончил академию. Видимо, стрелок Томпсон хорошо его «обработал».
– Убийство из милосердия, – уточнил Томпсон.
– Из милосердия к?.. – спросила Магус.
– К нам, – закончил Томпсон. – Как бы ни обернулись дела, капитан все равно умрет. А нам вместе с ним погибать смысла нет.
Томпсон немного отошел в сторону и тем самым отделил себя от остальных, превратил их в своих слушателей.
– Пусть хоть вся Империя верит в это помилование, но мы-то знаем, что капитан Зай отверг «клинок ошибки». И Императору это известно.
Хоббс, неожиданно для себя самой, кивнула.
– Это нападение на риксский крейсер – бессмысленное принесение «Рыси» в жертву, – продолжал Томпсон. – Нам следует остановить фрегат и координировать свои действия с планетарной системой обороны Легиса. Защитив гражданское население от бомбардировок, мы сумеем спасти миллионы жизней. А нас вместо этого толкают к самоубийству.
– И вы вправду думаете, что на нынешнем этапе флотское командование способно отменить приказ? – спросила Хоббс.
– Если капитан в ближайшие пару дней согласится применить «клинок ошибки», нас еще успеют приказом вернуть назад. Аппаратчики что-нибудь измыслят насчет того, что великий герой Зай был единственным офицером, кто сумел удержаться от нападения на риксский крейсер. И тогда «Рысь» плавненько вернется к системе обороны Легиса. Когда Зай будет мертв, не останется никакого смысла жертвовать нами.
