Оберон - 24. Трилогия (СИ) - Машков Александр Иванович "Baboon" (книги без регистрации TXT) 📗
— Видишь, Тоник, как полезно иногда менять обстановку, или внешний вид! Пойдём скорее! — Катя потащила мне в ванную, на ходу развязав тесёмки моей юбочки.
— Бросай! Дом сам уберёт и постирает. Кому я это говорю?! — звонко рассмеялась моя Катя. А я понял, что ей пришлось несладко в гостях. Ещё бы! Феодальный строй, всё надо делать своими ручками, несмотря на то, что ты жена сына вождя. Вторая. Значит, и круг обязанностей шире. Наверняка и кормить ребёнка первой жены приходилось. Моего ребёнка, подумалось мне. Первая, девочка, уже большая. Впрочем, мне кажется, Сахи кормят грудью, пока есть молоко, тем более, когда кормят, меньше вероятность забеременеть.
Так что, наверняка Катя кормила своей грудью моего сына.
Катя затащила меня в ванную комнату, быстро разделась, включила воду. Немного обмывшись, она прижалась ко мне, впилась своими губами мне в губы, гладила спину.
— Как же я соскучилась по тебе, Тоник! Просто невероятно! Начала тосковать прямо к вечеру первого же дня! Но Ветерок не отпускала, попросила помочь, я кормила вашего сына, Тоника! Чудесный ребёнок! С хвостиком. Тебе обязательно надо съездить к ним в гости! Ну что ты? Не рад мне, что ли?
А я, как ни странно, не возбудился.
— Кать, потерпим до постели, здесь не очень удобно.
— Да, Тоничек, помой тогда меня! Возьми мочалку, дай, намылю! Везде оттирай. И здесь тоже. Не бойся, всё уже зажило. Если бы ты знал, как больно рожать! Пусть Родовая камера рожает! Шучу, Тоничек, после того, как выносила, и родила, я безумно люблю Сашеньку, а тех, что в камере, и не чувствую. Интересно, почему отцы любят своих детей?
— Не все, Катюш, не все.
— Да, Тон, я заметила, в стойбище отцы начинают заниматься с детьми, когда они достигают пятилетнего возраста, а если после этого ещё питаются материнским молоком, то и позже. Правда, ребята и в тринадцать лет не прочь пососать мамину грудь. Говорят, без их помощи малыш не сможет нормально питаться, силёнок не хватает. А так молоко прибывает быстрее. Ты не хочешь помочь нам? — засмеялась Катя.
— Когда Сашеньку накормишь, остатки отдашь мне, не откажусь.
— Ты хороший, Тоник. Ты знаешь, какой ты хороший? — Катя опять приникла ко мне.
Оттерев друг друга, мы обмылись, и, вытершись, оделись. Я в шортики и маечку, а Катя в халатик. Ей так удобнее кормить девочку. Грудки у неё набухли, и молочко уже капало из сосочков. Я слизнул, и Катя счастливо рассмеялась:
— Придётся сначала Сашеньку покормить, а то опять весь халатик будет в молоке. Кстати, ты знаешь, что влияет на качество и количество молока? Нет?! Любовь, Тоничек, и чем чаще, тем лучше!
Катя взяла из кроватки малышку, дала ей грудь. Сашенька, даже во сне, стала забавно искать грудку, причмокивая. Мы с Катей смеялись. Накормив, Катя положила её на место, ласково разглядывая розовое личико нашей дочки:
— Пусть поспит, жалко будить. Потом искупаем. Пойдём, сами поедим.
— Ты мне что-то обещала.
— Что? А! Конечно!
— Пойдём, ляжем? Потом покушаем.
— Тоник! Ты чудо!
Я выбросил все дурацкие мысли из головы, мы побежали с моей любимой в спальню, где я мучился три дня, мне так там не хватало второй половинки!
Катя скинула халатик, под которым ничего не оказалось, и я понял, как её люблю. В её грудках что-то ещё оставалось. Я попробовал, невероятно возбуждаясь, Катя уже стонала. Покончив с грудками, начал целовать её сладкие губки…
Невероятно, как соскучились! Так и не вылезали бы из постели, если бы Сашенька не проснулась.
— Наверно, описалась, — сказала Катя, вылезая из-под одеяла и накидывая халатик:
— Иди снова в душ, и заказывай обед, у меня давно в животе бурчит.
— Что будешь? Рыбу, мясо?
— На твой вкус, Тоничек, ты же знаешь, что наши вкусы совпадают.
— Да, особенно во время беременности! — Катя заразительно рассмеялась. Хорошо, что у нас была такая кухня, которая может исполнить любой, самый невероятный, каприз, иначе пришлось бы искать то, не знаю, что, а найдя, узнать, что это уже не надо.
Пока я составлял заказ, Катя купала девочку. Уложив снова её спать, Катя пришла ко мне, прижалась сзади:
— Как же я тебя люблю…
— В гостях хорошо, а дома лучше? — спросил я.
— Ещё как! Но, чтобы это узнать, надо съездить в гости.
— Хм! — отозвался я.
— Тоничек, но ты же сам меня отпустил!
— Что я, зверь, какой? Ты целый год терпела. Да и обиделась бы на меня.
— А ты? Не обиделся? — заглядывая мне в глаза, спросила Катя.
— Кать, я всё сделаю для своей любимой, твои желания для меня закон, тем более, от огорчения у тебя молоко может пропасть. Об одном попрошу: не делай так у меня на глазах.
— Тоничек, я обещала приехать через неделю, выдержала только три дня. Могла я поцеловать Дэна на прощанье? А почему ты стоял на крыльце?
— Я каждый день стоял, надеялся на чудо… — я не договорил, Катя закрыла мне рот долгим поцелуем.
— У тебя что, гостей не было? — спросила меня она.
— Не было. Если даже и были бы, не смогли бы разогнать тоску по тебе.
— Тоничек, давай больше не расставаться?
— Я бы рад, но мне что, отказывать? Пока мы здесь, найдутся желающие. Потом другие Роды…
— Тоник! Посмотри на себя, какой ты стал худой! Ты так и помрёшь!
— Да, Катенька, нам надо восстанавливать навыки фехтования, борьбы.
— У нас есть спортзал, активируй его, и занимайся, с манекенами. Сам знаешь, мне надо поберечься.
— Кать, а ты не думала родить от Дэна? — Катя замерла с открытым ртом.
— С чего это ты? Что за фантазии?
— Ты же говорила.
— Я была сердита на тебя, к тому же беременна. Нет, разве что, через Родовую камеру, да и то, спасибо за науку, не хочу больше.
— Чего не хочешь? Рожать?
— Рожать согласна. От тебя. В гости больше не хочу. Да, я люблю Дэна, но надо было сразу возвращаться, после встречи, — Катя замолчала.
— Что, так тяжело было?
— Тон, ты не представляешь, как тяжело, без тебя. Прошла первая радость от встречи, и я сразу заскучала по тебе. Одно меня утешало: я думала, что ты с девочками развлекаешься. Только это меня смирило с тем, что пришлось остаться ещё. И вообще, ты был прав, когда говорил, что надо для этого ставить отдельную кибитку в степи. В юрте у Дэна две половины: одна женская, где ещё и дети живут, и мужская. На мужскую половину мы могли ходить только прибираться, а Дэн ходил к нам… — Катя замолчала.
— Что же ты хотела, когда мы поженились, был праздник, тем более, мы менялись жёнами, поэтому вам никто не мешал. Сейчас же меня не было, уже родились дети, работу по дому тоже никто не отменял. Служанок там нет?
— Нет там служанок. Прости меня, Тоник, а?
— Катя, я же говорю, самое важное для меня, это твоё здоровье. Как физическое, так и душевное. Кушай, давай, тебе надо больше кушать, за двоих. И не надо обо мне переживать, я же знаю, что ты меня любишь. Да?
— Да, Тоник, ты даже не представляешь, насколько! Какой ты смешной стал! Прямо, как прежний Тонька! — Катя весело смотрела на меня, не забывая поглощать мясную поджарку с картофельным пюре. Я смотрел на неё, и таял от любви к своей жене.
Мне кажется, Катя не всё рассказала. Скорее всего, Ветерок тоже любила Катю. А Катя не могла отказать старшей жене.
Я усмехнулся своим мыслям, и Катя поняла меня:
— Не надо смеяться, Тоник, я больше не буду.
— В следующий раз будешь умнее, делай, как я предлагал, а если не согласится, значит, не очень ты ему нужна, — Катя замерла:
— Ты меня отпустишь?!
— Если ты опять взбесишься. А то загрызёшь ещё! — вспомнил я случай.
— Тоник, ну что ты всякие глупости говоришь! Я уже не такая.
— Тогда останешься со мной, за ребёнком ухаживать надо, рано нам по гостям ездить.
— Да, Тоник, сейчас покормлю Сашеньку, и пойдём, буду за ребёнком ухаживать…
Так в любви и радости прошло несколько дней. По утрам я бегал по пляжу, купался, прибежав, завтракал, возился с Сашенькой, нежно общались с Катей. Отдохнув, занимался в спортзале фехтованием, боксом, и другими видами спорта.
