Пепел Вавилона - Кори Джеймс (читать книги без .txt) 📗
— Незавидная задача — сохранить «Джамбаттисту», когда те вернутся, — вставила Кларисса. — Их двое, мы в одиночку. А мишень большая.
— Понятно, — заключил Холден. — А что с их дюзовыми выбросами? Если попробуют затормозить в нас, угроза серьезная?
Алекс покачал головой.
— При той скорости, что мы наблюдаем, если попадем в их хвост, окажемся беспомощней котят.
Кларисса очень тихо и спокойно спросила:
— Миссия самоубийственная?
Алекс посерьезнел.
— Ну, э… тогда да, паршиво будет.
— Если поломаем «Джамбаттисту» слишком резким торможением, — заговорила Наоми, — все равно сможем атаковать отсюда. Первую волну сбрасываем еще до ворот. Почему бы отсюда же не отправить и вторую? Команда на ледовозе должна быть немногим больше, чем когда–то на «Кентербери». Будет нужно, эвакуируем их на «Роси».
— Если поломка не помешает выбросу шлюпок, — уточнила Кларисса. — Тогда нам с Наоми придется вылезать с резаками, высвобождать барахло Бобби, а атакующие тем временем вернутся, и у всех случится неудачный денек.
Странно было слышать излюбленную фразу Амоса, высказанную ее голосом. Впрочем, эти двое много времени проводили вместе. Так что не так уж и странно.
Холден погладил ладонью прохладную столешницу. На плечах лежала тяжесть перегрузки.
— Я поговорю с Бобби и Амосом. Они там. От них все и зависит. Пока убери торможение, поплаваем до последней минуты в невесомости, а потом нажмем на тормоза, как черти. Пусть за нами погоняются.
— Трудненько будет уговорить астеров, — напомнила Наоми. — Наши — не фанаты перегрузок.
— Предложи им на выбор принять торпедный удар — глядишь, и согласятся.
— Пожалуй, — пожала плечами Наоми.
Потом потянулись часы. Хорошо бы поспать, но не было возможности. Холден зашел в тренажерку и налегал на эспандеры, пока боль в мышцах не прогнала мысли о настигающих кораблях. Но едва вышел, мысли нахлынули заново. В кого будут целить: в «Джамбаттисту» как в большую мишень или в «Росинанта» как в более опасного? Сработает ли план по захвату Медины? Успеют ли они? Что будет делать Свободный флот, если сработает, что — если провалится?
Если они победят, откроют путь в миры–колонии, что это будет означать для астеров, для Земли, для Марса? Как пойдет история человечества, если Свободный флот их разгромит? Предчувствия рождали страх и тревогу, переходили в нетерпение и вновь в предчувствия. Обычно Холдену в «Роси» было удобно, как в старой рубашке. Под пушками становилось тесно. Ощущалась клаустрофобия. Не удавалось забыть, как забывалось обычно, что они — просто металлический пузырек с воздухом в невообразимо огромной пустоте.
Наоми разыскала его в каюте, куда он вернулся из тренажерки. Она убрала волосы с лица, стянула сзади, а глаза смотрели спокойно и серьезно.
— Я тебя искала, — сказала она.
Он великодушно махнул рукой.
— Разрешаю присутствовать.
— Ты нормально держишься?
— Не знаю. Да? — Он беспомощно развел руками. — Не понимаю, почему этот раз так тяжело дается. Мне же не впервой начинать войны.
Она горестно и сочувственно усмехнулась. Пролетела через комнату, поймала захват, позволявший через плечо Холдену заглядывать в монитор. На экране приближались два вражеских корабля. Были отмечены «Джамбаттиста» и «Роси». Выделялась красным зона начала торможения. Белой линией «Роси» показал направление ожидаемой им атаки. Первой атаки. Насилие, сведенное к скупой и четкой графике.
— Эту начал не ты, — сказала Наоми. — Это Марко.
— Возможно, — согласился Холден. — Или Дуарте. Или протомолекула. Или Земля с Марсом — тем, что последние два столетия плевать хотели на Пояс. Я уже ничего не знаю. Вроде бы понимаю, что буду делать в ближайшие… не знаю, пять минут? Может быть, десять. Потом все мутно.
— Хватит и ближайшего, — утешила Наоми. — Пока видишь следующий шаг, можешь пройти весь путь.
Она положила ему на плечо теплую ладонь. Он переплел ее пальцы своими и обнял, когда Наоми подтянулась к нему. Простой маневр, они проделывали его миллион раз. Долгая практика обыденной интимности.
— Я все думаю, можно ли было без этого. Столько прошляпили возможностей поступить по–другому. Вдруг сумели бы не допустить?
— Мы — это ты и я или человечество?
— Я думал о человечестве. Но ты и я тоже. Если бы ты убила Марко, когда вы с ним были подростками. Если бы я сдержал норов и не вылетел бы со флота. Если бы… не знаю. Если бы не случилось что–то из того, что привело нас сюда, ничего этого могло и не быть.
— Не могу себе представить.
На экране приближались два вражеских корабля, и красная зона жесткого торможения приближалась тоже — не так быстро.
— Только мне все же кажется — случилось бы, — продолжал Холден. — Если бы не я и ты, не Амос и не Алекс, если бы не «Роси», нашелся бы кто–то другой или что–то другое. Пояс выжимали не по моей и не по твоей вине. То, что создало протомолекулу, оно не из–за нас с тобой ее в нас швырнуло.
— Похоже, мы были одиночными клетками.
— Правда ведь? По мелочи могло что–то измениться, но… в общих чертах то же самое.
— Эта обычная беда с делами, которые нельзя переделать заново, — сказала Наоми. — Никогда не знаешь, как бы пошло, поступи ты по–другому.
— Да. Зато можно сказать, что, если не поступить по- новому, что–то повторится. Снова и снова, раз за разом, пока кто–то не сменит правила игры.
— Например, протомолекула?
— Она ничего не изменила, — возразил Холден. — Вот они мы, действуем, как действовали всегда. Разве что поле боя стало просторнее. И стороны кое–где поменялись местами. Но этим дерьмом мы занимались с тех пор, как первый парень обколол гальку.
Наоми подтянулась еще ближе, подпихнула голову ему под плечо. Наверное, и это люди проделывали с зари времен, разве что не в свободном падении.
— Ты переменился, — сказала она. — Тот, с кем я познакомилась на «Кентербери», не сказал бы, что это дело каждого. Что в счет идет каждый поступок.
— Ну… с тех пор в меня многие стреляли.
— И ты немножко повзрослел. Это хорошо. Я тоже подросла. Мы оба продолжаем. Тут остановиться невозможно. Пока ты жив.
— М-м, — промычал Холден и спросил: — Так что, тебя такие вопросы не волнуют?
— О природе истории? Нет, не волнуют.
— А почему?
Движение пожавшей плечами Наоми он ощутил привычно, как будто сам пожал плечами.
— Я знаю, что у меня в ближайшем будущем. Ко мне в зад прутся два вражеских корабля, готовых убить меня и людей, которых я люблю, как никого в жизни не любила. И, если сумеют, мой злобный экс–любовничек перемелет человеческую цивилизацию и ввергнет систему в новые темные века.
— Да. Он засранец.
— Угу.
Они ждали и знали, чего ждут. От этого сближение не становилось менее пугающим.
Алекс вывел «Роси» прямо под нос «Джамбаттисте», только–только чтобы не расплавить его выхлопом, но с надеждой, что на такой дистанции сумеет остановить вражеские торпеды до удара. Два обращенных к ним дюзовых выброса горели звездами — неподвижно и ровно. Холдену припомнилось, как он мальчишкой в Монтане учился принимать бейсбольную подачу. Как мяч, летящий прямо на него, казался застывшим. Здесь было то же самое.
— Положение? — спросил он.
— Шестьдесят три секунды до дистанции поражения, — доложила Наоми. — «Роси» за ними следит.
Холден выдохнул. Капитан «Джамбаттисты» уверяла, что больше трех с половиной g ее корабль не выдержит — на них они и шли. Враг тормозил чуть ли не на восьми, но все равно двигался настолько быстро, что зону поражения проскочил бы за долю секунды.
— Сорок, — сообщила Наоми и закашлялась.
Ее мучительный кашель напомнил Холдену о тяжести в собственной глотке. Пожалуй, надо было все–таки прибегнуть к соку. Кольцо врат позади различалось уже невооруженным глазом. Самый маломощный телескоп показал бы жуткую, почти органическую структуру его подвижного, но стабильного обруча. Сигнал, просачиваясь сквозь жалкие тысячу километров его диаметра, разбивался, как увиденная из–под воды океанская волна, — те же радио, световые и электромагнитные спектры, только странно искаженные. А за ним ждали готовые убивать рельсовые пушки.
