Венок Альянса (СИ) - "Allmark" (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
И разумеется, у неё есть доверенные люди, через которых она отправляет императорскую корреспонденцию. И разумеется, они подбираются, будто бы из её личных соображений, так, чтоб они не могли ничего перехватить. Ну, а если перехватят, если прочтут - то там, на том конце тоже верные люди, научившиеся понимать иносказания императорских отписок. Они выстраивали эту систему долго, кропотливо, в лучших центаврианских традициях. Начали ещё при покойном императоре, когда оба играли одну роль - милых бестолковых кукол, которыми беззубо умилялся старый больной император. Глупеньких, честолюбивых и подобострастных куколок, которыми так богат Центавр. Которые могли видеть больше, чем император, делать больше, чем император. Которые научились чувствовать вечное неусыпное око, глядящее на них с ненавистью и подозрением, и научились жить так, словно так ничего и не поняли. Ёжиться в тёмных коридорах и не останавливать взгляда там, где в рисунке каменной кладки читается призрачный силуэт, слышать шаги в ночи и будто в самом деле не замечать руки, направляющей марионеток. Притворяться столь мелкими, декоративными фигурами, чтоб не удостоиться собственной нити, чтоб иметь роскошь наблюдать, выжидать, готовиться.
Линдисти пыталась угадывать порабощённых. Это было нелегко, конечно - попробуй угадай, подневольно он лжёт, что-то утаивает или наоборот, рассказывает, кому не следовало, или из осознанной, свободной корысти. Или из страха, который впитался в эти стены, как некогда впитывалась копоть свечей. Радует только, что и им понимать мотивы не всегда даётся безошибочно.
Покончив с текущей корреспонденцией, Линдисти вышла на террасу у Южного сада. При жизни покойного императора это было их с Виром любимое место, где они могли болтать о чём угодно и молчать об одном и том же. Так повелось, нигде во дворце они не могли быть уверены, что не будут услышаны. Говорить откровенно можно было на дальних прогулках, в выездах на отдых на море, где щедрое солнце не допустило бы недобрых пристальных глаз, выжгло бы их до дна черепушки. В остальное время говорить приходилось глазами, кивками головы, незаметными касаньями, иносказаниями и намёками. Это традиционный для Центавра навык, к их возрасту при дворе им владеют все.
В этот час на террасе не было никого, кроме ещё одной дворцовой традиции, которую Линдисти сменила бы немедля хотя бы из одних эстетических соображений. Господин Каваго, Величайший из Дозорных. Без малого тысячу лет тому назад, поведал Линдисти человек, несколько знакомый в молодые годы с анналами дворцовой истории, юная императрица жаловала это звание одному садовнику, своевременно заметившему приближение стаи диких птиц, собиравшихся полакомиться её любимыми ягодами, и отпугнувшему их несколькими выстрелами из рогатки. Императрица, юная разумом ещё в большей мере, чем телом, не уточняла, следует ли считать это почётным званием или должностью, и если должностью - наследственной она должна быть или выборной, и какие предполагать обязанности. Это было ниже её внимания. Но поскольку любое распоряжение члена императорской семьи имеет статус непреложного закона - во дворце появилась ещё одна штатная единица, непонятно, в сущности, чем занятая. Особо никого это не волновало - таких высоких и почётных должностей в придворной челяди было в разные времена от сотни, до нескольких сотен. Был ведь ещё до того специальный слуга, отворявший по утрам окно в покоях Его Величества - именно это конкретное действие было его обязанностью, и больше он в принципе мог ничего не делать. Была служанка, подносившая императрице её любимый напиток из цветов и нектара в час полуденного отдыха, был слуга, носивший за нею на прогулках свитки избранных стихов на случай, если ей захочется их почитать, были слуги, приставленные для ухода за тем или иным любимым животным кого-то из членов императорской семьи - у некоторых животных такой слуга был даже не один. Так что на очередную причуду никто не обратил особого внимания. Большинство Великих Родов, не только правящие, гордились количеством прислуги и считали хорошим тоном путешествовать со свитой составом практически на все случаи жизни. Императоры Рода Киро, правда, навели в сонме челяди некоторый порядок, объединив многие должности, а иные и просто сократив в соответствии с требованиями времени. Но оказалось, что Величайшего из Дозорных, даром что обязанностей у него не было ровно никаких, если уж только и правда защищать сад от птиц, хотя с этим давно прекрасно справлялись ультразвуковые отпугиватели, сократить не так-то легко. То есть, может быть, и легко - но незачем. За прошедшие столетия Дозорные, в безделье слонявшиеся по дворцу и совавшие во всё свой нос, накопили такой шикарный компромат на слуг, придворных и даже некоторых министров, и продолжали это делать, что избавиться от такого кладезя уже никому не пришло бы в голову. Кавага были как будто незаметны и ничтожны, не удостаивались частых упоминаний, они просто стали непреложной частью дворцового уклада. Как светильники, ковровые дорожки, герб императорского рода на всех заслуживающих этого символа вещах. Нынешний Кавага, мерзкий старикашка с набрякшими под глазами мешками и обвисшими щеками и подбородком был, говорят, ровесником Турхана. Почему же он пережил его так надолго! Может быть, смерть просто брезгует им, как любой, кто только посмотрит на это лысеющее сморщенное убожество, вся фигура которого дышит надменностью и неприязнью? Он пережил Картажье! А ведь при нём дворцовая обслуга почти полностью сменилась раза три. На некоторых позициях вымерли целые семьи - сыновья и дочери заступали на место казнённых родителей, чтобы в свою очередь пасть жертвой дурного настроения тирана, и уступить свой пост внукам, если таковые имелись… У Каваги не было ни детей, ни внуков. Кажется, когда-то он был женат, но никто не помнил имени его жены и как ей так трагически не повезло, детей в этом браке, по-видимому, не родилось. Линдисти иногда казалось, что Кавага и человеком-то не был. Но скорее, всё дело было в том, что он умел служить. Служить подобострастно, беспринципно. И - всегда тем, у кого была настоящая власть. Он умел дёргать за ведомые ему рычаги. Они у него, благодаря семейной истории и личному немалому опыту, были. Он умел, когда надо, сказать слово, когда надо - не сказать, и чутьё у него было отменное. Вероятно, он выполнил немало грязных поручений, о которых можно было только догадываться - прятать концы в воду Кавага тоже умел образцово.
– Что ж это вам, леди Линдисти, не спится? - проскрипел он почти добродушно, сверля её маленькими въедливыми глазками, которые сейчас, при малой освещённости террасы, казались двумя чёрными провалами на лице трупа, - бессонница в ваши-то юные годы…
– Наш сиятельный император допоздна не спит, думая о судьбах отечества, не щадя своего бесценного императорского здоровья. Стыдно предаваться праздному сну, когда солнце нашей империи ещё не отправилось почивать, да приумножит Создатель его годы.
– Да приумножит, да благословит, - откликнулся эхом Кавага.
– Я хочу побыть здесь некоторое время - свежий воздух и созерцание красоты ночного сада полезно для восполнения сил - пока вновь не потребуюсь императору или не услышу, что он отбыл в покои. Пожалуй, распоряжусь подогреть мне джалу. Вам принести что-нибудь, Кавага?
– Чем скромный слуга заслужил такую заботу, леди Линдисти? Мне подобает, если я чего-то захочу, самому этим озаботиться.
– Кавага, не гневите небеса. Смею заверить, пожелай я вас отравить, вы были б уже мертвы. Все мы здесь - слуги Его Величества, мне ли возвышаться над вами? Не хотите - не надо, просто слуге не за сложность было б принести два бокала джалы вместо одного.
Видно, Каваге было интересно. Не только с террасы не ушёл, но и заказал себе ягодного вина, пользующегося большой популярностью у высокопоставленных слуг.
Линдисти не видела, конечно, портретов Каваги в юности, но полагала, что он и тогда был безобразен. Иногда по лицам стариков можно предположить, какими они были до того, как годы изменили их облик. Некоторые языки не то что поговаривали, а намекали, что отец Каваги был побочным братом Турхана - в этом не было ничего невозможного, отец был нравом не схож с сыном, его побочных детей во дворце за весь период его правления родилось не меньше сотни. Намекали так же, что мать Каваги была похожа отнюдь не на родителей, а на принца Ганзера, который только лицом был в старшую императрицу, а повадками и моральным обликом точная копия императора. Во всяком случае, замуж фрейлина одной из младших императриц была выдана очень скоропостижно, и дочь у неё родилась слишком скоро… Если оба предположения верны, то Кавага ещё и плод кровосмешения. Ну, не он один в богатейшей и тёмной истории дворца…
