Кофе, можжевельник, апельсин (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
— Стой, — наконец не выдержала она и, развернувшись, ухватила Лиама за руку. Затем поймала его сумрачный взгляд и твёрдо приказала: — Говори.
Мальчишка переступил с ноги на ногу, зажмурился… а потом выпалил виноватой скороговоркой:
— Попался я, дурак. Там, в пристройке, не заметил за бочкой на рогожке. Только я драпать собрался, как он поднялся и говорит этак тихонько: «Ку-ку!». И смеётся. Ну, тот… сумасшедший. Громила который. Руперт. Сказал — и засмеялся. И что теперь будет?
Мы находились посреди главной деревенской улицы. Не особенно оживлённой, но и не уединённой. Где-то хлопали двери, лаяла собака, курился терпкий дымок… За нами наблюдали из окон, поверх оград. У поворота, беседуя, стояли две женщины — и то и дело поворачивали головы к нам…
Я отметила это машинально, за одно мгновение — и обняла Лиама, привлекая его к себе.
Конечно, он был хитрым, смелым и умным ребёнком… но всё-таки ребёнком. Он искал одобрения взрослых и боялся ошибиться, разочаровать нас, а потому я не имела права промолчать.
— Ты поступил храбро и очень помог. Но дальше не беспокойся ни о чём. Самое главное, что ты сейчас здесь, с нами, живой и невредимый. Что и кому расскажет Руперт — неважно. Пусть Эллис и сэр Клэр Черри думают об этом.
Лиам замер недоверчиво, а затем потёрся щекой о заиндевевшие от дыхания меха накидки. Я провела рукою по его голове, подцепила золотисто-рыжеватый завиток, выбившийся из-под шапки. Кожаная перчатка притупляла восприятие едва ли не до полного бесчувствия, однако пальцы окутало призрачным ощущением-воспоминанием: шелковистость, мягкость, прохлада… Меня захлестнуло волною — нежность вместе с ожиданием чуда и грустью. Этот мальчик только год назад жил в приюте, а теперь обрёл семью. Конечно, я любила его, как любила и Мэдди, и своих племянников… но сейчас мне хотелось иной семьи.
Некстати вспомнился разговор между слугами, подслушанный не так давно. Зазвенел, точно наяву, голос кухарки:
«… Леди совсем крохой помню, потому и детишек ну как вживую представляю, ей-ей. Будут миленькие, красивенькие, волосики тёмные, а кожа — что молоко… А глазки, наверно, в старого лорда Эверсана пойдут».
Тогда я смутилась, особенно после ремарки Лайзо, и, пожалуй, разозлилась. Но теперь ощущала… сожаление?
А как бы я чувствовала себя, если бы сейчас обнимала не приютского мальчишку, а собственного…
— Леди Гинни, вы такая хорошая, — выдохнул Лиам, прерывая череду пугающих мыслей. Щёки у меня потеплели; накатил стыд за мгновение слабости. — Но только я дома сидеть не могу. Я научусь все делать правильно, честно-честно. И Руперта обхитрю.
— От самостоятельности лучше воздержаться, — заметила Паола. Он упрямо наклонил голову:
— Я мужчина! Не буду прятаться, хоть режьте.
Край моей накидки при этом мальчик так и не выпустил.
— Похвальное поведение, — улыбнулась я. И продолжила, нарочито чопорно и витиевато: — А теперь, любезный сэр Лиам Сайер, проявите храбрость и проводите нас, беспомощных женщин и детей, в безопасное место. По моему скромному мнению, то будет гораздо более мужественный поступок, нежели попытка взять реванш в противостоянии с коварным деревенским дурачком.
Лиам запунцовел, насупился и, сунув руки в карманы, зашагал по дороге к коттеджу Аклтонов.
Разумеется, Эллиса на месте не оказалось. Мистер Панч, заглянув с пачкой писем, сообщил, что видел детектива у реки. Позже, когда мы с Мадлен разбирали документы и я писала указания для управляющего в Бромли, миссис Аклтон принесла нам чаю и вскользь посетовала на то, что-де «ваш гость» докучал почтенному доктору Саммерсу и просил его «сделать что-то ужасное с телом казначея». Позднее, уже за обедом, Клэр едко заметил, что неплохо было бы вернуть ему Джула.
— Не понимаю, зачем вдвоём бегать с наручными часами от церкви к холмам и обратно, — поджал он губы. — Мистер Норманн вполне мог бы и сам этим заняться.
Из всего сказанного я заключила, что Эллис умудрился за утро наследить везде — у местного доктора, на месте преступления и даже за деревней. Однако смысл его действий оставался покрыт мраком неизвестности.
К счастью, долго гадать не пришлось.
Детектив вернулся аккурат после десерта, когда Паола только-только увела детей наверх, в более тёплую комнату.
— У меня прекрасная новость! — широко улыбаясь, объявил он. — Но сначала я хочу перекусить. Это ведь рыбной похлёбкой пахнет? С чем-то острым? М-м, идеально после беготни по морозу. И от крепкого чая не откажусь, особенно с пирогом.
Миссис Аклтон, до глубины души оскорблённая тем, что её пряный суп в марсовийском стиле обозвали «рыбной похлёбкой», даже не нашлась, что сказать. Я поспешила сгладить неловкость доброжелательной улыбкой, но, кажется, только усугубила положение. В итоге порцию супа ему принесли — холодного и с сюрпризом, как выяснилось.
Детектива это нисколько не смутило.
— О, какие ностальгические ощущения! — восхищённо закатил он глаза после первой ложки. — Возвращает в те благословенные времена, когда я мог потратить на себя в месяц не более десяти хайрейнов, а готовить было некогда, да и негде. Помнится, в ближайшем к Управлению пабе подавали нечто подобное — сплошная соль и чеснок для остроты. Видимо, забивали привкус несвежей рыбы. Но за вами ведь не водилась прежде скверная привычка так жестоко пересаливать блюда? Да и чесноком вы не злоупотребляли.
Миссис Аклтон побледнела, переводя взгляд то на меня, то на Эллиса. Клэр пригубил кофе, закрыв глаза, и произнёс вполголоса:
— Даже не знаю, что лучше: посмеяться над неудачником, который большую часть молодости питался помоями, или почитать нотации нерадивой кухарке. Вы меня балуете, господа.
Дело принимало опасный оборот, и тут нельзя уже было не вмешаться.
— Предпочитаю, чтобы в этом доме никто излишне не усердствовал с ядом, желчью… и солью. Миссис Аклтон, я была бы очень благодарна вам, если бы вы принесли мистеру Норманну что-нибудь более достойное. Шутка вышла забавная, однако не стоит забывать и о гостеприимстве. Мадлен, ступай, пожалуйста, на кухню, и покажи миссис Аклтон, как готовить имбирный чай. Мне немного нездоровится после прогулки, и чашечка такого чая бы пришлась весьма кстати.
Детектив тихонько фыркнул — кажется, сообразил, что я косвенно попросила Мадлен присмотреть за хозяйкой дома и не допустить повторения безобразной сцены. Когда дверь закрылась, Клэр посетовал:
— Вы обрекаете меня на скуку, дорогая племянница. Или, по-вашему, любая кухарка имеет право напакостить и не получить никакого наказания?
— Предпочитаю вычитать из жалования, — ответила я прагматично. — Однако здесь другой случай. Миссис Аклтон — достойная женщина, и стоило бы проявить к ней немного уважения. Каждый человек может совершить необдуманный поступок, но не стоит презрительным отношением нарочно подталкивать людей ко злу.
— Зло — слишком громкое слово для мелочной мести, — недовольно возразил Клэр. — Вы совершенно не умеете общаться с теми, кто ниже вас по происхождению, милая моя племянница.
— С обедневшими баронетами, например? — выгнула я бровь, уже сердясь.
Эллис вздохнул, стянул надкушенное печенье с моего блюдца и повинился:
— Ладно, это всё началось из-за меня, на мне, надеюсь, и закончится. Ссоры с тихими хозяйками бывают, знаете ли, более опасными, чем пикировки с высокими чинами из Особой службы. Может, вернёмся к более мирным темам? — попросил он, смешно заломив брови. — Могу рассказать смеху ради, как мы с доктором Саммерсом осматривали тело. Впрочем, не особенно-то он мне и помог; результат не стоил долгих уговоров. Престарелый сельский доктор — совсем не то, что патологоанатом из Бромли. Но зато меня на сей раз хотя бы к трупу допустили.
В этот момент возвратилась миссис Аклтон с новой порцией супа. Чуть позже Мадлен принесла имбирный чай — островатый, но прекрасно согревающий напиток. На некоторое время беседа прекратилась. Но, расправившись с обедом, Эллис вернулся к рассказу о своих изысканиях.
