Дом странных детей - Риггз Ренсом (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗

— Джейкоб.

Меня пронизал ужас.

— Что?

— Я был мертв. — Его речь была медленной и тягучей, как патока. Он тут же поправился: — Я мертв.

— Расскажите мне, что случилось, — попросил я. — Вы помните?

Воцарилась тишина. Только ветер свистел снаружи. Потом он произнес что-то, чего я не расслышал.

— Повторите, что вы сказали, Мартин, я вас очень прошу.

— Он меня убил, — прошептал мертвец.

— Кто?

— Мой старик.

— Вы хотите сказать — Огги? Ваш дядюшка?

— Мой старик, — повторил Мартин. — Он вырос и стал сильным, очень сильным.

— Кто стал сильным, Мартин?

Его глаз закрылся, и я решил, что он замолк уже навсегда. Я посмотрел на Еноха. Он кивнул. Сердце у него в руке продолжало биться.

Прикрытый веком глаз Мартина дернулся. Он снова заговорил, медленно, но отчетливо, как будто декламируя стихи.

— Сотню поколений он спал, свернувшись, как плод в таинственном лоне земли, оплетенном корнями деревьев, пока лопата фермера не подняла его наверх, — грубая рука повитухи со странным урожаем на ладони.

Мартин замолк. Его губы дрожали.

— Что он говорит? — шепотом спросила Эмма, не сводившая с меня глаз.

— Не знаю, — ответил я. — Но это похоже на стихи.

Голос Мартина задрожал и одновременно окреп. Теперь его слышали и все остальные.

— Он возлежит здесь в черноте — чернее сажи нежное лицо, усохли руки, ноги, в головешки обратясь, в обломки кораблекрушенья… Остатки плоти — что увядшая лоза!

Наконец-то я узнал эти стихи. Их написал сам Мартин, посвятив болотному мальчику.

— О, Джейкоб! Я так хорошо о нем заботился! — произнес он. — Я протирал стекло. Я дал ему дом! Я относился к нему, как к собственному ребенку, пострадавшему от чужой жестокости. Я подарил ему столько тепла и заботы, но… — Он затрясся. По его щеке покатилась и тут же замерзла слеза. — Но он меня убил.

— Вы имеете в виду болотного мальчика? Старика?

— Отправьте меня обратно, — взмолился Мартин. — Мне больно.

Его холодные пальцы сжимали мое плечо, а голос звучал все тише.

Я посмотрел на Еноха, прося его о помощи. Он крепче стиснул сердце и покачал головой.

— Времени почти не осталось, дружище. Поторопись.

И тут я кое-что понял. Хотя Мартин явно описывал болотного мальчика, его убил вовсе не он. Они становятся видны всем остальным, когда едят, — рассказывала мне мисс Сапсан. — То есть когда уже слишком поздно. Мартин увидел пустоту. Ночью, под дождем, когда это страшное существо рвало его на куски. Он принял его за самый ценный экспонат своего музея.

Во мне проснулся былой ужас, обволакивая страхом все мои внутренности. Я обернулся к друзьям.

— Это сделала пустота, — произнес я. — И она где-то на острове.

— Спроси его, где именно, — предложил Енох.

— Мартин, где она? Я должен знать, где ты его увидел.

— Пожалуйста, мне больно.

— Где ты его увидел?

— Он пришел к моей двери.

— Старик?

Его дыхание странным образом участилось. На него больно было смотреть, но я вынудил себя не отворачиваться. Я проследил за направлением взгляда его единственного глаза, который повернулся в глазнице и устремился куда-то мне за спину.

— Нет, — ответил Мартин. — Это был он.

И тут по нам скользнул луч света и громкий голос рявкнул:

— Кто здесь?

Эмма сжала ладонь, и пламя, зашипев, погасло. Обернувшись, мы увидели, что в дверях стоит мужчина с фонарем в одной руке и пистолетом в другой.

Енох выдернул руку изо льда, а Эмма и Бронвин стали плечом к плечу возле корыта, закрывая своими телами Мартина.

— Мы не хотели сюда вламываться, — произнесла Бронвин. — Честное слово, мы уже уходим.

— Всем оставаться на местах! — снова заорал мужчина. Его голос был невыразителен и лишен какого бы то ни было акцента. За лучом света я не видел его лица, но, взглянув на многочисленные слои курток, сразу понял, что перед нами «орнитолог».

— Мистер, мы целый день ничегошеньки не ели, — заныл Енох, в кои-то веки зазвучав, как двенадцатилетний подросток. — Мы только хотели взять пару рыбешек, а больше ничего.

— В самом деле? — усмехнулся мужчина. — Хорошую вы себе выбрали рыбку. Дайте взглянуть. — Он помахал фонарем, как будто пытаясь раздвинуть нас при помощи его луча. — В сторону!

Мы расступились, и он осветил изувеченное тело Мартина.

— Бог ты мой, какая странная рыба! — воскликнул он, ничуть не удивившись чудовищному зрелищу. — Должно быть свежая, раз все еще шевелится.

Он посветил в лицо Мартину, губы которого беззвучно двигались. Но это был уже просто рефлекс, потому что жизнь, данная ему Енохом, медленно покидала тело.

— Кто вы? — спросила Бронвин.

— А это зависит от того, у кого спрашивать, — отозвался «орнитолог». — А поскольку я знаю, кто вы такие, то это вообще не имеет ни малейшего значения. — Указывая лучом фонаря на каждого из нас, он заговорил, будто читая секретное досье. — Эмма Блум, искра, брошенная у стен цирка после неудачной попытки родителей продать ее циркачам. Бронвин Брантли, берсерк [15], не догадывалась о собственной силе до того самого вечера, когда сломала шею своему подонку отчиму. Енох О’Коннор, воскрешатель мертвых. Родился в семье гробовщиков, которые не могли понять, почему от них уходят клиенты.

Я видел, как мои друзья по очереди съеживаются от его слов. Наконец он направил фонарь в мою сторону.

— И Джейкоб. Странная у тебя компания, однако.

— Откуда вы знаете мое имя?

Он откашлялся, а когда заговорил снова, его голос изменился самым радикальным образом.

— Неужели ты так быстро меня забыл? — с новоанглийским акцентом произнес он. — Но с другой стороны, я всего лишь бедный водитель автобуса, зачем тебе меня помнить?

Это было совершенно невозможно, но этот человек в точности копировал голос мистера Баррона, водителя школьного автобуса, возившего нас, когда мы учились в средних классах. Этого неприятного раздражительного человека ненавидели все без исключения. Как-то раз нам в руки попала его фотография, которую мы продырявили скобками степлера столько раз, что мистер Баррон начал походить на собственное чучело, расположившееся на водительском сиденье. Я как раз пытался вспомнить фразу, которую он произносил каждый день, когда я выходил из автобуса, как вдруг «орнитолог» мерзко пропел:

— Приехали, Портман! Выходим!

— Мистер Баррон? — удивленно спросил я, пытаясь разглядеть его лицо за ярким лучом фонаря.

Незнакомец засмеялся и откашлялся. Его акцент снова изменился.

— Может, он, а может, садовник, — произнес он, растягивая слова на манер уроженцев Флориды. — Вашим деревьям не помешает стрижка. Дорого не возьму!

Он детально воспроизвел голос человека, годами подстригавшего нашу лужайку и чистившего наш бассейн.

— Как вы это делаете? — ахнул я. — Откуда вы знаете этих людей?

— Все очень просто. Эти люди — это все я, — произнес он, вновь делая свою речь абсолютно плоской.

Он расхохотался, наслаждаясь моей растерянностью.

До меня постепенно начало доходить. Видел ли я хоть раз глаза мистера Баррона? Вряд ли. Он всегда носил гигантские старомодные солнцезащитные очки, закрывавшие почти пол-лица. Садовник тоже носил темные очки и широкополую шляпу в придачу. Присматривался ли я внимательно хоть к одному из них? Сколько других ролей сыграл в моей жизни этот хамелеон?

— Что происходит? — спросила Эмма. — Кто этот человек?

— Заткнись! — оборвал ее мужчина. — Будешь говорить, когда я тебе скажу.

— Вы за мной следили, — произнес я. — Это вы убили овец. Это вы убили Мартина.

— Кто, я? — с невинным видом переспросил он. — Лично я никого не убивал.

— Но ведь вы тварь, верно?

— Это их словечко.

Я ничего не мог понять. Я не видел того садовника с тех пор, как три года назад мама наняла другого человека. Мистер Баррон исчез из моей жизни еще после восьмого класса. Неужели они… он… и в самом деле за мной следили?