Не убоюсь я зла - Хайнлайн Роберт Энсон (книги хорошего качества .txt) 📗

По стилю комната напоминала псевдобарокко 1980 года, но была широкой, длинной, высокой и роскошной. Около окон с имитацией различных пейзажей стояла автоматизированная больничная койка. Она не вписывалась в интерьер комнаты, хотя большую часть ее закрывала великолепная китайская ширма. Канцелярский стол, стоявший в сорока футах от нее, тоже был чужеродным, а рядом с ним стояло больничное кресло-каталка, и от него к койке тянулись различные провода и трубки.

Рядом с креслом, за передвижным стенографическим столом, уставленным управляющими микрофонами, звуковой пишущей машинкой, часовым календарем, пультом управления и прочими обычными секретарскими принадлежностями, сидела молодая красивая женщина.

По манере поведения она выглядела типичным добросовестным секретарем, но одета была по последней моде, в экзотический наряд «половина на половину»: правые плечо, грудь и рука скрывались под угольно-черным трикотажем, левую ногу обтягивала ярко-красная ткань, на месте трусиков – оборка обоих цветов, черная сандалия была на красной стороне, красная сандалия – на обнаженной правой ноге. Кожа была расписана красными и черными красками.

По другую сторону стола стояла женщина постарше, одетая в халат медсестры. Она сосредоточенно смотрела то на свой пульт, то на пациента в кресле и не обращала никакого внимания на остальных. За столом сидело более дюжины мужчин, одетых, в основном, по-спортивному: дань моде, которой следовало старшее поколение служащих.

В кресле-каталке сидел дряхлый старик. Если бы не яркие живые глаза, он был бы похож на плохо сделанную мумию. На лице у него не было никакой косметики, да и она не могла бы скрыть пугающую дряхлость.

– Вампир, – тихо говорил он, обращаясь к одному из сидящих за столом, – вы просто кладбищенский упырь, дорогой Парки. Неужели ваш отец не объяснил вам, что правила хорошего тона велят сперва подождать, пока человек кончит брыкаться, а уже потом хоронить его? Или у вас не было отца? Юнис, сотрите последние слова. Господа, мистер Паркинсон предложил мне уйти в отставку с поста председателя нашей комиссии. Кто еще думает так же? – Он помолчал и медленно обвел взглядом членов комиссии. – Ну же! Неужели никто не поддержит нашего дорогого Парки? Может быть, вы, Джордж?

– Я здесь ни при чем.

– Но вы бы обязательно проголосовали «за», не так ли? Поскольку никто больше не поддерживает это предложение, оно отклоняется.

– Я снимаю свое предложение.

– Поздно, Паркинсон. Из протокола ничего нельзя удалить, разве что по общему согласию, открытому или подразумеваемому. Достаточно одного возражения – и я, Иоганн Себастьян Бах Смит, возражаю… и это правило не подлежит обсуждению, поскольку я придумал его задолго до того, как вы научились читать. Но, – Смит снова осмотрел присутствующих, – у меня есть новость. Как рассказал нам мистер Тил, все наши предприятия находятся в удовлетворительном состоянии, а «Морские ранчо» и «Фундаменты» в более чем удовлетворительном. Поэтому для меня самое время уйти в отставку. – Смит сделал паузу, потом продолжал: – Не удивляйтесь и закройте ваши рты. А вы, Парки, не радуйтесь. У меня для вас есть особая новость. Я остаюсь на посту председателя комиссии, но слагаю с себя исполнительские полномочия. Наш главный советник, мистер Джейк Саломон, становится заместителем председателя и…

– Подождите, Иоганн. Я не собираюсь управлять всем этим пандемониумом.

– От вас этого и не требуется, Джейк. Вы будете председательствовать в собраниях комиссии в мое отсутствие. Неужели я прошу от вас так много?

– Вроде бы нет…

– Спасибо. Я ухожу с поста президента компании «Смит энтерпрайзис», и мистер Байрам Тил становится нашим президентом и главным управляющим; ему давно положено продвижение по службе. На его плечах будет выбор платежей, акций, прерогативы и привилегии, лазейки для неуплаты налога. Этим я лишь отдаю ему должное.

– Послушайте, Смит, – начал было Паркинсон, но старик перебил его:

– Молодой человек, никогда не обращайтесь ко мне со словами «послушайте, Смит». Называйте меня «мистер Смит» или «мистер президент». Итак, что вы хотели сказать?

Паркинсон справился с эмоциями и ответил:

– Послушайте, мистер Смит, я не могу согласиться с вашим предложением. Не говоря уже о том, что вы одним махом продвигаете своего помощника на должность президента, что само по себе неслыханно… Если необходимы какие-либо изменения в руководстве, то следует учитывать и меня. Я ведь имею второй по величине пакет акций.

– Я рассматривал и вашу кандидатуру на должность президента, Парки.

– Неужели?

– Да, И хохотал при этом от души.

– Какого черта вы…

– Не надо так говорить, иначе я привлеку вас к суду. Вы забыли о том, что мой пакет акций означает право решающего голоса. А что касается вашего пакета, то по правилам нашей компании всякий, кто представляет пять и более процентов акций, автоматически становится членом комиссии, даже если его никто не любит или он страдает от расстройства респираторной системы. И вы, и я подпадаем под эти определения. Байрам, каковы последние данные по доверенностям и покупке акций?

– Полный отчет, мистер Смит?

– Нет, просто объясните мистеру Паркинсону, где его место.

– Конечно, сэр. Мистер Паркинсон, на сегодня вы контролируете менее пяти процентов акций с правом голоса.

– Вы уволены, молодой вампир, – елейным голосом добавил Смит, – Джейк, созовите специальное собрание акционеров, разошлите официальные извещения, соблюдите все формальности, пусть Парки торжественно вручат золотые часы, выпихнут его из комиссии и изберут его преемника. Вопросы есть? Нет. Объявляю перерыв. Джейк, останьтесь. Вы тоже, Юнис. И вы, Байрам, если у вас есть какие-нибудь вопросы.

Паркинсон вскочил со стула.

– Но я еще не все сказал, Смит!

– Да, конечно, – сладко ответил старик. – Передавайте привет вашей теще и скажите ей, что Байрам будет переводить ей круглые суммы, несмотря на то, что вас уволили.

Паркинсон вышел, не сказав больше ни слова. Следом вышли и другие. Смит обратился к Джейку: