Время льда и огня - Филимонов Евгений (читаем книги онлайн .txt) 📗

Евгений ФИЛИМИНОВ

ВРЕМЯ ЛЬДА И ОГНЯ

1

Мое свидание с подружкой Зи в шалаше у силосных ям было в самом разгаре, когда я вдруг расслышал знакомый посвист.

Я слегка нагнул ветку орешника и окинул взглядом открывшееся пространство. Действительно, возле недалеких соседских скирд, за пышными зарослями чертополоха виднелась знакомая всей округе линялая армейская кепка, а приглядевшись, можно было заметить сквозь сетку лиловых соцветий массивный круп буланого, на коем Полковник и восседал. Даже отсюда было видно, что он не особо склонен изображать досужего всадника и деликатного хранителя чужого покоя, он просто приехал за мной.

Донеслось басовитое «Петр, эгей!…» Буланый вертелся на пятачке у скирд, мощно, со свистом взмахивая хвостом. Что ж, ничего не поделаешь…

Я повернулся к подружке Зи:

— Ну, видишь, как все неудачно складывается! За мной приехали…

Но Зи уже и так одевалась, натягивая одежду со свирепым треском. Зи была атлетическая блондинка, ей это шло, и она это знала. Все сыновья окрестных фермеров сходили с ума по этой самой Зи. Добиться ее мне стоило немалых усилий и трат, зато теперь наша любовь была в расцвете.

— Зи, я ненадолго. Через час я уже буду здесь.

Святая ложь! Полковник никогда бы не стал вылавливать меня в любовном гнездышке ради какого-то часа. Он свято блюл невмешательство в частную жизнь.

Пока я стоял в растерянности посреди нашего укромного шалаша (а уж мне-то казалось — как замаскирован!), Зи натянула куртку и холодно бросила мне, выходя:

— Зато меня не будет здесь! Меня тоже могут вызвать!

Уж это совершенно точно. Все недоросли нашего деревенского края готовы в любой момент вызвать мою крепенькую кралю и продержать ее по своим надобностям хоть до самого сочельника.

— Зи, постой!…

Но Зи уже взбежала на отвал старой силосной ямы и помахала мне оттуда — не с обычной своей лучезарной улыбкой, а походя и наскоро — так обычно исполняют формальность. Я понял, что ее долго еще придется ублажать, пока она сможет забыть это неудачное свидание. А может, и недолго.

Я наскоро отряхнулся, чтобы не предстать перед полковником уж и вовсе сельским волокитой с соломой в кудрях, и выбрался наружу. Полковник гарцевал уже совсем рядом, видать, заметил, что Зи ушла и церемонии ни к чему.

— Петр, ты уж извини…

Всегда в таких случаях чувствуешь неловкость.

— …но тут такой казус… Садись вот на Малыша, я с собой захватил, расскажу по дороге. Прости, что помешал, девушка она видная, что говорить…

Без иронии, и то хорошо. А Малыша, меринка нашего, он и в самом деле пригнал, вон пасется стреноженный за скирдами. Я надеялся, что старикан пребывал здесь все-таки не настолько долго, чтобы отметить некоторые особенности нашей с Зи интимной жизни.

Я распутал Малого и вскочил в седло. Мы поехали рядом, но не на полигон, как обычно, а домой. Странно, в полдень, в разгар работы на поле… Я искоса оглядел Полковника и заметил легкий тик века — а уж это был признак несомненный!

— Что произошло, господин полковник?

Порой и мне выпадает подтрунить над ветераном, иногда с рук сходит. На этот раз Полковник не обратил внимания на мою издевательскую официальность. Он невозмутимо трусил рядом со мной, лишь жилка на веке подрагивала, билась. Затем заговорил, будто очнувшись:

— Ты помнишь запрос, что прислали тете Эмме с той стороны?

— А как же! Но ведь это было давно, чуть не с месяц назад. Что-то еще пришло?

— Они сами приехали. Двое таких, ну да увидишь.

— Интервьюеры?

— Говорят, да. Профессионалы…

— Они что, с ней сейчас?

— Да. Когда я за тобой отправлялся, разговор был в самом начале. Обычные банальные вопросы приезжих: страна вечного заката, воздух после дождя, листва — словом, шаблон.

— Ну и что тут такого? Вы что, забыли, как в прошлом году несколько таких бывало? Тетя Эмма — живой реликт, что тут удивительного.

Мы звонко процокали по бетонному мостику на границе владений Исаака Огастуса. После недавних дождей ручей бежал резво, искрился, а небеса, согнав хмарь, сияли обычной опаловой пустотой. Жаль, что обиделась подружка Зи…

— Эти не из таких, поверь мне. Это народ хваткий…

— Южане вообще во все времена были хваткий народ. А это тем паче репортеры. Они кому угодно руки-ноги оторвут, а своего добьются.

— Ну, дай бог, чтобы так. Но чует мое сердце, что эти люди — моего ведения.

Тут уж ничего не поделаешь. Заскок Полковника, человека в целом хладнокровного, состоит именно в этакой эпизодической подозрительности: ему кажется, что среди мирных поселян нашего края там и сям внедряются и сеют зло чужие агенты, в прошлом его прямые враги — ведь когда-то Полковник возглавлял разветвленную и мобильную секцию по борьбе с ними. И вот теперь опять такой случай. Из-за стариковской мании пропала встреча с красоткой Зи…

Бодрой рысью взметнулись мы на наш холм, и в который уже раз оценил я приглушенную прелесть нашей усадьбы, разноцветные квадры полей, разметавшихся под низким солнцем, дальние купы дерев, словно подернутых закатной пыльцой. Но взгляд Полковника был неотступно прикован к лендроверу, припаркованному под вязами у нашего амбара.

— Да, но я-то здесь для чего? Я-то ведь никакая не знаменитость из той поры!

И тут Полковник выдал такое, что окончательно убедило меня — прогрессирует наш ветеран и его мания охватывает все новых и новых людей. В том числе и меня, ибо вот что изрек Полковник:

— Они приехали за тобой, сынок, поверь мне!

На террасе и в самом деле уже возились двое южан: один, костистый парень с бородкой, заведовал освещением, второй, плотный и низенький в красной безрукавке, манипулировал микрофоном прямо перед очками нашей старушки. Очки эти почти закрывали крохотное, сморщенное личико тетушки Эммы, которая и в свои семьдесят шесть никак не хотела выглядеть дряхлой. И — тем более — перед телекамерой!

Сама тетушка Эмма припасла для беседы все то, что обычно позволяло ей делать необходимые паузы, обороняясь от напористых интервьюеров: компактная кучка слайдов и кассет высилась на столике возле монитора. Тетушка Эмма как раз давала пояснения к слайду, где доктор Бюлов, улыбающийся и еще вполне молодой, стоял у входа в свою австралийскую лабораторию («Именно ту!»-закивали южане), окруженный десятком ассистентов и ассистенток, залитый солнцем и сам как бы излучающий энергию; блистательный Бюлов, тот самый, которого впоследствии проклинали на стольких языках, которого отлучали от всех церквей, благодаря которому мы теперь так жили… А она его знала, более того — была любовницей… Но теперь отрицала, что крайняя девчушка в шортах — именно она. Да, собственно, какая сейчас разница!

— А каким доктор был в обыденной жизни? — подбирался с другого конца толстяк, тогда как бородатый нависал над старушкой с телекамерой, клоня штангу осветителя вправо-влево (на мой взгляд, довольно неловко).

— О, это был водопад обаяния! — быстро и разборчиво произнесла тетушка Эмма. — В те годы, где бы он ни появился, тут же возникал кружок озорников! Понимаете, он их всех заряжал…

— Всех зарядил, как же! — буркнул мрачный осветитель. Мы с Полковником сидели в креслах, не вмешиваясь в беседу. Толстяк гнул свое:

— И вы тогда жили вместе?

Тетушка Эмма слегка насупилась.

— Вам, молодые люди, вряд ли будет доступна сущность жизни эпохи начала века… Ну да ладно, это долгий и посторонний разговор… А вот то, что мы все жили вместе — вся лаборатория! — это верно. Но не в том смысле, как вы понимаете. Просто это была семья — другого слова не подберу.

— И чем же вы занимались тогда?

— О, это было совсем далеко от глобальных проблем! Роберт… простите, доктор Бюлов тогда вовсю увлечен был идеей так называемой многооборотной стабильности — это название просторечное, пущенное в ход вашей братией, журналистами. Настоящий термин для вас слишком сложен и труднопроизносим.