Мошка в зенице Господней - Нивен Ларри (книга бесплатный формат .txt) 📗
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
В офицерской кают-кампании «Ленина» висел портрет Императора. Изображение Леонида IХ было окружено со всех сторон флагами Империи и боевыми знаменами и смотрело вниз на длинный стальной стол. Картины военных сражений из истории Первой и Второй Империй висели на всех переборках, а в одном углу перед иконой Св. Екатерины горела свеча. Имелась даже специальная вентиляционная система, чтобы поддерживать ее горение при нулевой силе тяжести.
Дэвид Харди не сумел сдержать улыбки при виде этой иконы. Мысль о подобной вещи на борту корабля с таким названием была довольно забавной; Харди полагал, что даже Кутузов ничего не знал об истории коммунизма – в конце концов, это было так давно – или же просто верх взяли его русские национальные симпатии. Наиболее вероятным было первое предположение, поскольку для большинства имперцев Ленин был героем из далекого прошлого, человеком, известным по легенде, но не более. Подобных было много: Цезарь, Иван Грозный, Наполеон, Черчилль, Сталин, Вашингтон, Джефферсон, Троцкий, почти все они – современники друг для друга (для всех, кроме дотошных историков). Доатомная история имела тенденции к сжатию, если смотреть с такого большого расстояния.
Офицерская кают-кампания начала заполняться, когда ученые и офицеры, входя, занимали свои места. Звездные пехотинцы зарезервировали два места – одно во главе стола, второе справа от него, хотя Хорват пытался занять его. Министр по науке пожал плечами, когда звездный пехотинец возразил ему на быстром русском, и направился к другому концу, где вытеснил с места какого-то биолога, а затем попросил пересесть другого ученого, освободив место справа от себя, и предложил его Дэвиду Харди. Если адмиралу захотелось поиграть в престиж, пожалуйста, но Энтони Хорват тоже кое-что знал об этом вопросе.
Он смотрел, как собирались остальные. Каргилл, Синклер и Реннер вошли вместе. Затем появились Сэлли Фаулер и капитан Блейн… Странно, подумал Хорват, что Блейн входит теперь в переполненную комнату вообще без всяких церемоний. Звездный пехотинец указал им места слева от адмиральского, но Род и Сэлли сели в середине. Он может позволить себе это, подумал Хорват. Он был рожден для этой должности. Что ж, мой сын тоже будет таким. Моей работы в этой экспедиции будет достаточно, чтобы внести меня в очередной почетный список…
– Внимание!
Офицеры встали, так же как и большинство ученых. Хорват на мгновение задумался, потом тоже встал. Он посмотрел на дверь, ожидая увидеть адмирала, но там был только капитан Михайлов. Итак, нам придется пройти через это дважды, подумал Хорват.
Однако, адмирал одурачил его. Он появился, как только Михайлов добрался до своего места, и буркнул:
– Продолжайте, джентльмены, – так быстро, что у звездного пехотинца не было никакой возможности объявить его приход. Если кое-кто и хотел осадить Кутузова, им нужно было ждать другого случая.
– Командор Борман начинает извлечение из экспедиционного задания, – холодно сказал Кутузов.
– Раздел двенадцать. Военный совет. Параграф первый. Вице-адмирал, командующий экспедицией, должен спрашивать совета у научного персонала или старших офицеров «Мак-Артура», за исключением случаев, когда задержка с принятием решения может поставить под угрозу безопасность линкора «Ленин».
– Параграф второй. Если старший ученый этой экспедиции не согласен с Вице-адмиралом, он может потребовать официального Военного совета. Старший ученый может…
– Этого достаточно, командор Борман, – сказал Кутузов. – В соответствии с этими распоряжениями и по официальному требованию министра по науке Хорвата этот Военный совет созван для обсуждения вопроса о чужаках, попросивших доставить их в Империю. Вся процедура будет записана. Министр Хорват, если вы готовы, можете начинать.
Красота, подумала Сэлли. Атмосфера напоминает алтарь святого Петра во время Мессы в Новом Риме. Эти формальности должны запугать любого несогласного с Кутузовым.
– Благодарю вас, адмирал, – вежливо сказал Хорват. – Учитывая то, что заседание может быть долгим – в конце концов, мы обсуждаем решение проблемы, которое может оказаться самым важным из принятых нами – полагаю, нам не помешают закуски и напитки. Капитан Михайлов, могут ваши люди предложить нам кофе?
Кутузов нахмурился, но причин отказать в просьбе не было.
Кроме того, просьба разрядила обстановку в комнате. Со стюардами, суетящимися вокруг, запахами кофе и чая в воздухе, испарилась большая часть официальности, на что и рассчитывал Хорват.
– Спасибо, – поблагодарил Хорват. – Как нам известно, мошкиты попросили нас перевести троих их послов в Империю. Это посольство имеет все полномочия представлять цивилизацию мошкитов, подписывать договоры о дружбе и торговле, принимать решения о совместных научных разработках… думаю, можно не продолжать. Полагаю, преимущества от представления их Вице-Королю должны быть очевидны. Вы согласны?
Послышалось согласное бормотание. Кутузов сидел прямо, его темные глаза под кустистыми бровями сузились, лицо напоминало маску, вылепленную из красной глины.
– Да, – сказал Хорват. – Думаю, очевидно также и то, что при любой возможности мы должны проявлять по отношению к послам мошкитов всю возможную учтивость. Вы не согласны, адмирал Кутузов?
Попался в свою собственную ловушку, подумала Сэлли. Все это записано, и он должен понимать это.
– Мы потеряли «Мак-Артур», – грубовато сказал Кутузов. – У нас есть только один этот корабль. Доктор Хорват, вы присутствовали на конференции, когда Вице-Король Меррилл планировал эту экспедицию?
– Да…
– Меня там не было, но мне рассказали об этом. Разве тогда не говорилось, что чужаки не должны попасть на борт этого корабля? Я имею в виду прямой приказ Вице-Короля.
– Ну… да, сэр. Но контекст делал понятным, что он имеет в виду. Ни один чужак не должен был попасть на борт «Ленина», поскольку было вполне вероятно, что они поведут себя враждебно. Таким образом, независимо от их действий, «Ленин» должен был оставаться в безопасности. Но сейчас-то мы знаем, что мошкиты не враждебны. В конце экспедиционного задания Его Высочество оставляет это решение на ваше усмотрение – там нет запрещения, подобного тем, что имеются в книге приказов.
– И все-таки это оставлено на мое усмотрение, – триумфально сказал Кутузов. – Я не вижу, чем это отличается от устных инструкций. Капитан Блейн, вы были при этом разговоре. Скажите, разве не верно, что Его Высочество сказал: «Ни при каких обстоятельствах чужаки не должны попасть на борт „Ленина“?»
Блейн с трудом глотнул.
– Это так, сэр, но…
– Думаю, что вопрос исчерпан, – сказал адмирал.
– О, нет, – вмешался Хорват. – Капитан Блейн, вы хотели что-то сказать. Сделайте это.
Кают-кампания замерла. Сделает ли он это, подумала Сэлли. А что может сделать ему Царь? Он может затруднить ему службу на Флоте, но…
– Я только хотел сказать, адмирал, что Его Высочество не столько отдавал приказы, сколько планировал общую линию поведения. Думаю, что если бы он намеревался связать вас ими, то не оставлял бы вам свободу действий, сэр. Он внес бы это в книгу приказов.
Слава Богу! – мысленно зааплодировала Сэлли.
Зрачки глаз Кутузова сузились еще больше. Он сделал стюарду знак подавать чай.
– Я думаю, в вашем решении есть недооценка доверия Его Высочества, – сказал Хорват. Это прозвучало неискренне, и он тут же понял это. Ему требовалась чья-нибудь поддержка – Харди или Блейна – но оба были слишком независимы, и Хорват побоялся обрабатывать их перед этим собранием.
Адмирал улыбнулся.
– Спасибо. Возможно, он доверял мне больше, чем вы, доктор. Итак, вы продемонстрировали, что я действую против явно выраженных желаний Вице-Короля. Разумеется, я не поступлю так легкомысленно, и вы еще можете убедить меня в необходимости такого поступка. Следующая экспедиция может доставить послов еще раз.
– Но пошлют ли они кого-нибудь после такого оскорбления? – буркнула Сэлли, и все посмотрели на нее. – Адмирал, мошкиты просят не так уж много. И их просьба вполне разумна.
