Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович (версия книг .txt) 📗
ГЛАВА 10
Юлия, к моему удивлению, уже на месте, просматривает на мониторе что-то невидимое для входящих. Подняла голову, улыбнулась так, что во мне потеплело, а щупальца истончились, растаяли.
– Когда же вы прибыли? – спросил я. – Мне кажется, еще даже метро не ходит.
– Борис Борисович, – призналась она, – я уже третьи сутки ночую здесь. Мне Дима Лысенко поставил раскладушку, я никому не мешаю. Зато не теряю время на дорогу.
– Господи, – сказал я, – сколько людей я заставил мучиться! А чего только сейчас признаетесь?
– Чтобы не отвлекать, Борис Борисович. А сегодня можно будет уже идти ночевать домой.
– Да, – согласился я. – Неважно, какой бы расклад ни выпал.
– Но только не вам, – закончила она неожиданно. – Без вас все затормозится.
Я шагнул в свой кабинет, думая над ее последними словами. В самом деле, если народ проголосует за мою кандидатуру, то тем самым проголосует за присоединение к Штатам. И тут уж неважно, кто президент – свое мнение он, народ, выразил. Если меня убьют, любой другой обязан будет продолжить мою линию. Однако же выборы нового президента могут замедлить процесс, что жизненно необходимо тем, кто не успел рассчитать такой неожиданный поворот России.
Лысенко вошел вместе с Бронштейном, зевая и потирая покрасневшие глаза. Заявил с ходу:
– Мне больше нравилась ситуация, когда Земля была плоской! Тогда везде было одно и то же время. А сейчас полмира уже садится обедать, а мы только спросонья стараемся понять, что случилось за ночь… что на самом деле вовсе не ночь.
– Ночь, ночь, – возразил Бронштейн. – Но в Японии и Китае, ты прав, кое-что за это время произошло. В Японии, кстати, сейчас не обедать садятся, а ужинать. Там рабочий день только что закончился.
Лысенко вполголоса выругался.
– И что они успели натворить?
– Нам расхлебывать долго.
Бронштейн сказал недовольно:
– Ты намекаешь, что нам нужно и спать здесь в кабинетах? Но, чтоб ты знал, евреи – народ семейный!
– И семья у тебя ого-го, – согласился Лысенко одобрительно, – большая. Я как посмотрю, когда ты со Светланой исчезаешь в подсобке, ну прямо турок…
Бронштейн вздрогнул, пугливо огляделся.
– Тихо ты! Ты совсем олень неграмотный?
– Да я чо, я думал, только в исламе можно десять жен…
– Во-первых, в исламе можно только четыре, не больше, а во-вторых, ты что такое придумал? Тебе почудилось, понял? Я же говорю, семья – святое!
– Да, – подтвердил Лысенко безрадостно, – святое… А я своих когда в последний раз видел? Эх, хреново, что в этих япониях день начинается на восемь часов раньше. Мы еще спим, а они уже действуют!
– Ну, – протянул Бронштейн, – для России спать – привычное дело. Борис Борисович, взгляните вот на эти цифры. Весьма тревожные.
Я взглянул, дыхание остановилось. Удар пришелся совсем с другой стороны. Нет, я понимал, конечно, что и там опасно, но как-то больше сосредотачивался на двух гигантах: Китае и Японии. На этот раз Китай и Япония ни при чем, хотя удар, действительно, с той стороны, с Востока. Все чаще в наших бывших среднеазиатских республиках Советского Союза, а теперь суверенных и независимых казахстанах, узбекистанах, киргизиях и прочих туркмениях начали погибать политические деятели. Началось еще два-три года назад, но только сейчас стало понятно, что случайность исключена: сперва умирали по разным причинам руководители среднего звена, теперь уже убивают высших чиновников. На днях погиб президент Киргизстана и серьезно ранен президент Туркмении, сейчас в реанимации, надежд на выздоровление нет. Оба сторонники советской власти, а на время избрания новых президентов власть временно перешла в руки вице-президентов, известных как фанатичные приверженцы единого исламского государства.
Иран, судя по косвенным данным, в последнее время активизировал попытки продвинуться и на север, поглотить Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан, а также часть Казахстана. Это в три раза увеличит его население, добавит значительную территорию с огромными естественными ресурсами и далее, можно предположить, проложит путь к присоединению Афганистана и Пакистана. Таким образом, возникнет новая сверхдержава, протянувшаяся от Красного моря до Гиндукуша – нет, если говорить более конкретно, от Красного моря до Китая, и тогда на юге мы будем целиком граничить с враждебным нам государством.
Господи, защита Родины от гитлеровских орд была детской шалостью по сравнению с этой задачей!
Лысенко добавил надтреснутым голосом:
– Известно, что в обстановке строжайшей секретности встретились главы Китая, Японии и Саудовской Аравии. Неожиданность в том, что о таких встречах договариваются по дипломатическим каналам заранее, согласовывают порядок встречи, протокол, кто о чем будет говорить, а также вопросы, которых касаться ни в коем случае не следует. Все это, по крайней мере порядок и время встреч, доводится до представителей других стран, в дипломатии нет ничего важнее привычности и обыденности, так что любые неожиданные перемещения всегда вызывают настороженность. А здесь вот так сразу слетелись, остальные срочные дела отодвинуты, а то и вовсе похерены…
Со странным чувством я следил за выборами по стране. Все вокруг меня суетились, метались, кричали сорванными голосами. Чаще всего – ликующее, счастливое, только я спокойно и отстраненно наблюдал, как будто весь пар выпустил еще в сенсационные выборы в Государственную думу.
Один за другим рапортовали по округам, что голосование закончено, начинается подсчет голосов, а предварительно, да-да, сугубо предварительно, даже неофициально, пока что восемьдесят процентов за кандидата Зброяра, шесть процентов за нынешнего президента, один процент с четвертью поделили оставшиеся восемь претендентов, а остальные двенадцать с тремя четвертями процентов избирателей проголосовали против всех. К тому же стоит отметить, заявили единогласно все председатели счетных комиссий, никогда еще выборы не были столь массовыми. Если обычно приходило от силы процентов сорок от всего населения, то теперь явились девяносто восемь процентов избирателей!
Раздался звонок, я взял трубку, голос Юлии произнес торопливо:
– Борис Борисович, с вами будет говорить один ваш знакомый.
– Переключи, – велел я.
Щелкнуло, в трубке прозвучал действительно знакомый голос:
– Господин Зброяр, это Иван Антонов. С вами хочет поговорить президент Соединенных Штатов.
– Да, – ответил я бездумно, – я готов.
Лишь секунду спустя нахлынула паника, готов ли в самом деле, нельзя же так вот, политики к таким разговорам готовятся неделями, пишут речи, прорабатывают каждую фразу со стилистами и логопедами, целый штат вчитывается в каждое слово, чтобы не допустить иного толкования. А тут…
Знакомый по телепередачам голос произнес по-английски:
– Господин Зброяр, простите, я без переводчика, но передо мной ваше досье, где сказано, что вы владеете английским.
– Не стоит подключать посторонних, – ответил я быстро. – Спасибо, что позвонили сразу.
Он сказал с тоской в голосе:
– Да, Россия снова, как у вас говорят, совершила огромный скачок в сторону Запада. Запад даже отскочить не успел. Что делать будем, господин президент?
– Еще не президент, – ответил я, – но вы правы, спешить нужно… даже не знаю как!
Он сказал с тоской:
– Эх… Россия еще не приштатилась, а мы, американцы, уже ведем себя по-русски! А что будет потом?.. Господин Зброяр, простите, Борис Борисович, в нашей стране президент шагу не ступит без одобрения сенатом и конгрессом! А вы предлагаете действовать вот прямо сейчас, как будто я единовластный диктатор?
– А что делать? Промедление смерти подобно.
– Это сказал Ленин, – ответил он с подозрением в голосе. – Кстати, сегодня воскресенье!
– Это естественно, – ответил я. – Выборы всегда назначаются на выходные.
– Но они и у нас выходные, – сказал он в замешательстве. – Члены сената, конгресса и вообще все правительство разъехались по загородным домам. Гольф, семейный отдых…
