Скифы - Никитин Юрий Александрович (библиотека электронных книг TXT) 📗
В семьсот пятом до новой эры с легкостью разбили Ассирию, в битве погиб и знаменитейший из ассирийских царей-полководцев Саргон II, захватили Лидию, Фригию, дошли до Палестины и Египта, фараону Псамметиху пришлось откупаться дарами…
Остановить их смогли только скифы. В одном сражении скифский царевич Сандакшатр разбил их… не то чтобы наголову, но киммерийцы с какой-то подозрительной легкостью тут же прекратили войну и влились в народ скифов. Почему?
Крылов стиснул ладонями виски. Киммерийцев сломило что-то покруче, чем конная тактика скифов. У киммерийцев была точно такая же. Что-то у скифов было иное, помощнее… Идея у них была, блеснула мысль. Идея! Какая? Фиг ее знает, но скифы победили не силой оружия, киммерийцы могли с ними драться на равных. Скифы что– то несли на своих знаменах, что-то выкрикивали, они дрались за что-то такое, против чего киммерийцы не могли поднять руку, а если и поднимали, то очень неохотно…
Словом, если будет недостаточно воинских побед одних скифов, можно будет привлечь и киммерийские. Отмечать одни лишь скифские – то же самое, что сейчас отмечать только заслуги москвичей, не замечая открытий и подвигов киевлян… ладно, хохлов оставим, они сейчас за самостийность готовы зубами каждого, не замечая заслуг и открытий сибиряков, дальневосточников!
В кабинет часто заглядывал Гаврилов, он составлял календарь скифов. Гаврилов понимает, что его труд войдет в историю, а его имя начертают золотыми буквами, через сотню-другую лет он будет объявлен святым и непогрешимым, о нем начнут создаваться легенды, потому уже начал отращивать усы и бороду, учился смотреть так, как будет смотреть с портретов в университетах.
– Да забудь ты про великие победы, – сказал Крылов злобно. – Ты что, весь календарь ими засрал?.. Когда много – обесценивается. Изголодался, понимаю. Это не Россия, у которой побед… гм… с воробьиный нос. Знай меру. Зато у тебя совсем нет культурных праздников.
– Культурных?
– Ну да. Определи день, когда мудрец Анахарсис изобрел…. Когда было изобретено… когда скифы создали стремена, что сразу на порядок подняло ударную мощь конницы.
Гаврилов загорелся:
– Ух ты!.. Спасибо, Костя. Почему мне сразу не пришло такое в голову?..
– И еще, – милостиво сказал Крылов. – Надо выделить один-два дня и для скорби.
– Ты… чего?
– Определи, – продолжал Крылов невозмутимо, – когда отметить день страшного поражения скифов… а еще лучше – родственных нам киммерийцев. Мол, вот плоды братоубийственной войны, мы скорбим вместе с павшими предками. В этот день будет запрещено есть сладкое… И вообще нельзя будет лакомиться, играть веселое, танцевать. Понял?.. Нельзя весь календарь превращать в сплошные даты побед, достижений и свершений! В человеке есть потребность и пореветь, посокрушаться, разделить с кем-то печаль. Тем более когда сам в тепле и уюте.
Явился очень заинтересованный Тор. Все, что показывало скифов настоящими арийцами, у него шло на «ура».
– А это еще и предостережение, – заметил он сурово. – Если у нас были не только победы, то и щас надо: броня крепка, и танки наши быстры! Понял?
Гаврилов обратил на него не больше внимания, чем на жужжащую муху, поинтересовался у Крылова:
– А по каким датам расставить изобретение двузубого якоря? Изобретение стремян?
Даже Тор посмотрел на него, как на убогого. Прорычал:
– Рыбой ушибленный?.. Да разбросай по календарю равномерно. Только следи, чтобы не совпадали с нашими, привычными. Ну, с Новым годом или Восьмым марта. Мы хоть и скифы, а по-русски будем праздновать все, только бы не работать. С голоду будем пухнуть, но – праздновать!.. Праздник по-русски от слова «праздность». Верно, Костя? То есть нихренанеделанье.
Гаврилов поморщился, но в календаре сделал пару пометок. Он знал, в отличие от Тора, что одному рыбой ушибленному поставили пристройку в виде собачьей будки к величественному Покровскому храму, построенному в честь победы над могучим Казанским царством, после чего ведь исполинский собор на главной площади страны стали звать храмом этого ушибленного, Василия Блаженного.
– Летние месяцы вычти, – посоветовал Денис-из-Леса. – Я все лето на даче, теща поедом ест, чтобы в огороде копался. А вот на сентябрь можно праздников побольше. Нет, лучше на сентябрь поставить День Скорби. Все съедутся сытые, толстые, обожранные – денек поста не повредит, особых нареканий не будет. А кто проживет день без сладкого и плясок – будет гордиться своей сверхчеловечностью.
– И в ноябре поменьше, – попросил Откин. – У меня совпали дни рождения жены и детей. Не могу не накрыть стол! А если еще и день скифской победы над ворогом, то либо сопьюсь, либо в трубу вылечу.
Гаврилов добросовестно делал пометки, подгоняя даты, события, а скифы подбрасывали идеи. Крылов подумал хмуро, что шутки шутками, но история в самом деле делается вот так, хулигански, а уж потом обрастает священными перьями, каждое слово толкуется в сакральном смысле, а их, Первых, будут изображать мудрейшими и непогрешимыми старцами.
Все как с дурацкими гороскопами, чего уж нелепее, а вон взрослые и вроде бы с титулами люди на полном серьезе выясняют, кто из них Козел, а кто Осел, да еще китайский Козел или греческий… А делались эти гороскопы, гм, да уже видно, как они делались, стоит посмотреть на корчмовцев-скифов!
Глава 3
На одно из заседаний инициативной группы, которую уже звали Скифским Политбюро, Денис принес огромный лист ватмана. Молча развернул, приколол к стене.
Исполинский Черный Меч, установленный острием вверх, грозно и уверенно грозил низкому московскому небу. Он был установлен на массивном пьедестале, очертаниями напоминавшем погребальный курган. В сторонке архитектор изобразил деревья: скорее для масштаба, чем для красот.
Черный Принц поморщился:
– Да ладно тебе… Уже один раз ставили.
– Засчитал себе поражение? – быстро спросил Денис-из-Леса. Он покраснел, взволновался, даже уши покраснели и распухли. – Но мы уже не те, что были тогда, не заметил? Сейчас мы бы тех казачков…
Черный Принц фыркнул и отвернулся. Гаврилов сказал мягко:
