Скифы - Никитин Юрий Александрович (библиотека электронных книг TXT) 📗
– Да, это не тот Меч… Этот во дворе не установишь. Так что с ним будет еще труднее. Разве не так?
Крылов с удивлением рассматривал эскиз.
– Ого!.. Это же какого он размера…
– Вон все расчеты, – сказал Денис-из-Леса.
– Да что мне цифры, – ответил Крылов с неудовольствием. – Я философ, а не каменщик. Ты мне дай…
– Все понял, – ответил Денис-из-Леса быстро. – В высоту он будет… гм… с собор Василия Блаженного… Ну, чуть повыше. Раза в три. Собор Василия Блаженного – это такая многолуковная церковь, что на Красной площади… Может быть, кто видел? А в ширину, понятно, пропорционально.
Меч даже на эскизе поражал зловещей красотой. Была в ней ярость молодого народа, которому палец в рот не клади, который будет расти и учиться стремительно, в бешеном темпе, за косой взгляд в свою сторону шарахнет по голове, а чуть подросши, начнет вступаться за справедливость и на улице.
– Круто, – сказал Крылов. – Круто. Даже не представляю, где поставить… такой огромный.
– Меньше делать не стоит, – сказал Денис-из-Леса быстро. – Сразу исчезнет эффект!
Крылов поколебался, согласился:
– Да, мельче не стоит. Но где? Надо просмотреть карту.
А грубый Тор брякнул:
– Где-где! Да на месте Васьки Блаженного. Снести его к чертовой матери.
Все рассмеялись. Увы, даже власти московского мэра для сноса такой ценности русского народа будет недостаточно.
Из соседней комнаты, где установили компы и куда провели оптико-волоконную связь, раздраженные голоса звучали все громче. Крылов толкнул дверь, остановился, оглушенный криками. Красные, разъяренные, Klm и Тор вот-вот были готовы броситься друг на друга с кулаками. На миг Крылову захотелось посмотреть, что же стоит сунь– хунь Klm против кулаков Тора, но совсем не скифское благоразумие заставило перешагнуть порог со словами:
– Тихо-тихо! Я принес решение.
Оба обернулись злые, с перекошенными рожами. Klm, более быстрый в реакциях, спросил:
– Какое решение?
– А о чем спорите? – поинтересовался Крылов.
Тор выругался. Грубо и коротко. Klm сказал зло:
– Костя, я тебя не посылаю, но если тебя кто послал, то иди ты… иди, иди, иди!.. Не знаешь, а лезешь. У нас тут разные подходы к религии. Я имею в виду, религии скифов.
Тор сказал раздраженно:
– К вере, идиот!
– К религии, дебил!.. Не можешь отличить религию от веры!
Крылов раскинул руки, придержал:
– Ребята, ребята!.. Вот как раз по этому поводу я и зашел. Только вы двое, оба такие рыцарственные и здоровые, можете придумать, как вернуть прежнее значение клятве. Без этого, как вы понимаете, никакой скифскости нам и не светит.
– Прежнее? Это какое? – спросил Тор подозрительно.
– Сакральное. Издавна… прямо с пещерных времен! – замечено, что человек, накладывающий на себя ограничения, выше и достойнее «свободного и не связанного клятвами и предрассудками». Ограничения накладываются клятвами, обетами. Неважно, в чем рыцарь, монах или современный офицер клянется: совершать или же, наоборот, воздерживаться от свершения неких поступков, но он накладывает на себя некоторые ограничения. Так вот каждый скиф должен давать клятву…
Он задумался, а Klm, уже чуточку остыв, спросил хмуро:
– Какую?
Крылов отмахнулся:
– Да сейчас это неважно! Придумаем. Главное, чтобы произносил. Это сразу вводит его в ранг людей высшего сорта. Скиф начнет чувствовать себя не уродом среди нормальных людей, а суперменом среди обычных. А это значит, что он не отступит под напором этих обычненьких, а наоборот – они начнут стремиться в скифскость!
Тор расправил плечи.
– А это – арийскость. Настоящая, нордическая.
Klm снова окрысился:
– Да пошел бы с арийскостью, фашистенок недобитый…
Крылов сказал быстро:
– Вы же говорите об одном и том же! Арийскость есть низшая фаза скифскости. Ну, был такой пастушечий народ ариев… Лучшие из них превратились в киммерийцев, а потом в скифов. Скажите, вы что-нибудь придумали, как скиф должен отличаться от нескифа? Не носить же всем надписи на майках? А если в костюмах?
Klm фыркнул:
– Надеть нарукавные повязки. Либо со свастикой, если мы арийцы, либо с желтой звездой, если мы… наоборот.
Тор задумался, наморщил лоб, забормотал:
– А что, в самом деле надо обряды какие-нибудь… Или ритуалы. Ну, как вон, помню, у пионеров было приветствие… Вот так рукой к виску… нет, так военные, а вот так, ко лбу через грудь… Нет, так фашисты… Или коммунисты? Нет, у коммунистов вроде бы своего приветствия не было. Или было? Черт, как давно это было… И чтоб вставали при гимне!
Klm фыркнул громче:
– Каком гимне?
– Нашем, конечно, – сказал Тор с неприязнью. – Скифском! А ты уж размечтался о своем жидовском?..
Klm покраснел, надулся, как индюк, уже готовый доказывать, что он, как офицер и сын офицера, тем более – внук офицера по двоюродному дяде, не может быть евреем, евреи в его части вообще не служили, но все равно он не антисемит, так как Есть Вещи, Которые Терпеть Нельзя, но дверь отворилась, вошел Бабай-ага, который звучно шлепнул себя по лбу, завопил:
– Слушай, у тебя голова не только для парика! Это в самом деле идея. Надо свой гимн придумать. Нет, придумывают разные песенки, а гимн… да не сбацать, гимн – создают. Надо гимн создать. Покруче! Чтоб как только услышишь, чтоб сразу в слезы, чтоб сопли до пола, рев, сердце чтоб рвалось из груди навзрыд и вообще… несдержание чувств наблюдалось!..
Тор хлопнул его по плечу, Бабай-ага перекосился, а Тор пошел на кухоньку. Там девчонки повесили на стенку для себя зеркало, Тор начал отрабатывать приветствия, морщился, перебирал варианты, но, похоже, всякий раз сбивался на что-то уже придуманное ранее.
Крылов слышал, как богатырь начал сопеть, рычать, чертыхаться в нетерпении. Похоже, уже все варианты приветствий мир перепробовал: от трения носами, как у чукчей и папуасов, до размашистого хлопанья ладонью о ладонь.
Яне звонил напрасно: движение Алексея получило семь депутатских мест, Алексей закатил пир, а его спонсоры обещали купить пару ее картин. Так что приехать не может, просто обязана присутствовать и способствовать успеху приема…
