Три романа - Каин Эрвин (книга бесплатный формат .TXT) 📗
- Беда, конечно, если слепой привык к титрам, а глухой любит радиопьесы, приходится переучиваться... - Он вопросительно взглянул на Дениса Александровича. - С вами, я вижу, все в порядке, а мне вот пришлось переучиваться. - Он сделал торжественную паузу, желая вероятно подчеркнуть смысл сказанного. - Но поверьте, я вознагражден.
На одно короткое мгновение Денису Александровичу почудилось, что солнце всего одно, и что второе солнце лишь отражение первого в толстом больничном стекле. В это мгновение поле вокруг медленно почернело. Подул ветерок и воздух наполнился сладким запахом, сходным с запахом импортных транквилизаторов, но, конечно, это был запах вечерних цветов.
Солнца уходили, одно за другим, катились к горизонту но все еще хорошо можно было разглядеть мужественные черты великого писателя, его простой брезентовый костюм, его высокие белые сапоги. Двойное солнце играло на вороненых стволах двустволки, висящей на плече Эрвина Каина, и солнц становилось четыре.
- А я думал, что, когда умру, ничего не будет! - неожиданно для себя сказал Денис Александрович. - Это было заблуждение?
- Наивная душа! - Великий Каин посмотрел на него почти с любовью. Есть два лозунга! - И он процитировал сам себя: - Первый: "Жить и трудиться неустанно!" и второй: "Умереть и трудиться всегда!"
Он переступил на месте. Сапоги писателя зашуршали по вечерней земле, будто тапочки по больничному полу, и Денис Александрович вдруг увидел, что это вовсе не Эрвин Каин стоит перед ним среди обширного поля на закате, а Генерал в пижаме стоит перед ним на фоне кафельной стены, бурно рассуждая о достоинствах генеральской охоты.
- Завидую, - сказал генерал.
- Чему? - удивился Денис Александрович.
- Ну тебя же признали неизлечимым, - сказал Генерал. - Теперь тебе группу дадут. Теперь тебя домой отпустят!
- Мой дом здесь! - возразил Денис Александрович, и великий Каин поддержал его:
- Дом человека там, где живет его мысль! Без сомнения, наша вселенная достаточно уютное место, но при этом не стоит забывать, что звездное небо всегда внутри нас!
"А законы морали, они что же, снаружи?" - хотел спросить Денис Александрович, но это был только миг. Короткий миг помутнения. Вопрос родился и отпал.
Все вернулось. Он шел вслед за великим Каином, а петляющая узкая тропинка, ничем не напоминала скользкий линолеум прямого больничного коридора.
- Вы здесь творческим трудом занимаетесь? - стараясь не отставать, спрашивал Денис Александрович.
- Творю помаленьку, - охотно подтвердил Эрвин Каин. - А как же без этого! Творю, конечно!
- Вы фантастику пишете?! - от быстрого шага Денис Александрович немножко задыхался. - Дадите почитать?
Ускоряя и ускоряя шаг, философ объяснил:
- Фантастика не отражает сути. Я ушел от вымысла. Я теперь реалист, друг живой природы. Скажите мне, что может быть извращеннее, что может быть невероятнее нашей реальности. Какой фантаст нужен, чтобы придумать элементарную суточную милицейскую сводку! Поверьте, для этого нужен гениальный фантаст. А гениальный фантаст - уже почти реалист! Осознанная реальность не терпит литературного искривления. Поэтому-то я не подарю миру больше ни одного текста. Теперь я создаю совсем иное!
В эту минуту под ноги Денису Александровичу бросился крупный серый заяц. Со всего разгона бывший психиатр налетел на зайца и чуть не упал. Заяц сел на тропинке перед ним, задрал уши и уставился на человека. У него были красные глупые глаза.
- Вот его я создал, - объявил Эрвин Каин.
Стволы ружья уткнулись в зайца, но тот почему-то не убежал, только еще сильнее вылупил глаза и отвесил губу.
- Пойдемте, больной! - вдруг сказал заяц и дернул лапой, указывая направление. - Не задерживайте! Вы еще всю ночь улыбаться будете, а у меня дома собака не кормленая. Тибетский терьер, девочка.
Денис Александрович узнал эти глаза, узнал эту грустную, мокрую губу, эти большие желтые зубы. Когда-то в иной жизни, этот симпатичный травоядный зверек был человеком и работал санитаром в сумасшедшем доме. Он отличался от других санитаров тем, что все время заводил с больными разговор о своей собаке, всякий раз сравнивая любимого пса со следующим пациентом.
- Укольчики пора делать! - ехидничая объявил Заяц. - Пойдем, пойдем, милый! Я тебе, так и быть, про свою собаку расскажу.
Приняв бытие зайца как поэтическую метафору из романа, Денис Александрович не сопротивлялся. Впрочем, не сопротивлялся своей метафоре и великий Каин. Втроем они прошли до конца тропинки. Подобно хорошо смазанной двери скрипнули ветви. Чистым кафелем мелькнула поверхность маленького озерца. Пышное ложе из красной и желтой листвы, подобно кушетке в процедурке, повисло на четырех острых ножках.
Ощутив легкую усталость, Денис Александрович опустился на ложе. Оно оказалось прохладным и скользким. Распуская тугой пояс на брюках, он лег на живот.
Заяц встал рядом столбиком, ноздри его шевелились.
- Вот и хорошо! - сказал заяц, и с размаху ударил Дениса Александровича когтистой лапой по правой ягодице. - Вот и по-доброму! Сейчас уколемся, завтра утречком уколемся, а там глядишь и на выписку!
Нижняя губа ушастого свесилась почти до земли. Денис Александрович почувствовал, как окостенел его зад и это оказалось весьма неприятно.
- Я понял, это шутка! Фокус? - с опаской поинтересовался он, поднимаясь и натягивая штаны. - Говорящих зайцев ведь не бывает! - Он повернулся, желая получить разъяснение фокуса у великого Каина, и почти утонул в глубоком и чистом, как лесное озеро, холодном взгляде философа. - Я его знаю, этого Зайца, - неуверенно добавил он. - Он санитар, из психушки. Но я не понимаю, почему он здесь и в таком странном виде?!!
- Ошибаетесь, - возразил Философ задумчиво, - У него нет вида! Виды, подвиды, этнические группы, социальные классы, имущественное неравенство, интеллектуальное и инстинктивное начала, это все было там, почему-то он показал пальцем в небо. - Там, при жизни! Здесь у нас только чистый продукт - душа! А душа, знаете ли, она жаждет!
Голос Эрвина Каина возрос, обретая трагическую ноту. Трагическая нота сразу выразилась в конкретном действии. Философ, хоть и без размаха, но сильно ударил ушастого стволом. В ответ Заяц чихнул, крутанул головой и его острая морда оттолкнула двустволку.
- Не надо, - пискнул он. - Не балуйся. Накажу!
- Успокойся! - сказал Эрвин Каин.
Он вынул из кармана и дал зайцу большую морковь. После чего Заяц, уже стоящий столбиком, вытянулся еще сильнее и сладко захрустел.
- Следующий! - с хрустом выплюнул он. - Следующий!
Небо приятно мигнуло красным. Раздался гудок. Как после укола у Дениса Александровича закружилась голова, и зеленые ветви расплылись, смыкаясь медленно вращающимся кругом. Если бы не Эрвин Каин, то он, наверное, упал бы. В голове его переворачивались, и путались вечные и конкретные вопросы.
Долго. Всю жизнь Денис Александрович пытался сформулировать эти вопросы. Он и готовил их, оттачивал как карандаш, складывал в стопочку, перетасовывал. Те вопросы, что были побольше прояснял, как протирают мокрой тряпочкой экран выключенного телевизора, те, что можно было пока отложить, пересыпал нафталином, а те, что задавал любимым женщинам, обрызгивал французскими духами. Но теперь, когда настал решающий миг, колода выпала из дрожащей руки и на месте строгого логического пасьянса образовалась путаница желаний.
- Я хочу спросить о самом главном в жизни? - задыхаясь и хватаясь за податливый локоть философа шептал в горячке Денис Александрович. - Я всю жизнь хотел об этом спросить. И я забыл, как это называется...
Очень медленно переставляя ноги, опираясь на Эрвина Каина, он шел по тропинке. Ему очень хотелось прилечь и забыться, но ему также хотелось задать свой вопрос. Хотя бы один.
- Что происходит с человеком после смерти? - спрашивал он.
- То же, что происходит с человеком после обеда, - охотно отозвался Эрвин Каин. - С каждым разное. Все зависит от исправности желудка, и пищи поданной на обед. Кого-то клонит в сон, у кого-то запор, у кого-то понос, кому-то нравится заниматься сексом с набитым желудком, кто-то предается серьезным сытым размышлениям, а иной человек запивает обед таким количеством водки, что душа его просто растворятся в ней, как чеканная золотая монета в плавиковой кислоте.
