Действо - Болотников Сергей (библиотека электронных книг .TXT) 📗
В одиннадцать, у входа в город собралась небольшая толпа, состоящая, в основном, из детей и подростков. Они всматривались в даль, смеялись и махали проходящим обывателям.
Вскоре появился объект их ожидания – под приветственные крики в город на трех выкрашенных в оранжевый цвет грузовиках въезжала команда декораторов, которым предстояло украсить провинцию к предстоящему торжеству. Приветствовали их так шумно и радостно, словно они были первыми колоннами карнавального шествия. Дети восторженно кричали, завидев яркие материи и цветы в кузовах грузовиков, а самые смелые, бежали позади машин, и норовили оторвать яркий лоскут, чтобы потом целый день хвастаться перед сверстниками, а вечером нацепить на костюм, в знак собственной доблести.
Дальнейшие события происходили стремительно – шипя и шурша щетками по улицам, сопровождаемы ребятней, проехали уборочные машины, отдраивая брусчатку до зеркального блеска так, что в ней стало отражаться яркое синее небо. Жаворонки уже давно жили полной социальной жизнь, а совы просыпались от шума машин, провожали их взглядами и на их сонных физиономия появлялись слабые улыбки. Ну да, как же я мог забыть – ведь сегодня же карнавал!
Грузовики разъехались в разные стороны, и вот уже через улицы тянутся цветастые растяжки, трепещут яркие разноцветные флаги, а бумажные гирлянды повисли между столбами как радужные лианы. В двух или трех местах оглушительно грохнули фейерверки, перепугав случайных прохожих и вознеся в голубые небеса блеклые пока огненные цветы.
Остро пахнущий белесый дым поплыл над городом, как крошечные облачка цеплялся за гирлянды и туманом оседал в фруктовых садах.
Провинция менялась на глазах. Раз – и в каждом внутреннем дворике появилось по баллону с гелием, где продавались все желающим причудливых форм шарики – всех размеров и видов. Желающих нашлось так много, что за баллонами выстроились целые очереди, состоящие в основном из нетерпеливых детей, и их снисходительно улыбающихся родителей.
И вот уже первые шарики вырвались из неумелой ручонки маленького владельца и понеслись все выше и выше, под обиженный рев растеряш. Прохожие задирали головы и смотрели, как шары яркими точками летят сквозь синее жаркое небо, стремясь форсировать облака и долететь до набирающего жар солнца.
Два – и в теньке появились лотки со сладостями – пока в основном расписанные рекламой крошечные рефрижераторы с мороженным, но ближе к вечеру, когда поутихнет жара, подтянулся сласти и кремовые пирожные на тонкой папиросной бумаге в форме солнышка, которыми так удобно швыряться в соседа во время праздничного разгула!
Три – и вот на каждом углу, под черепичными козырьками возникают красиво украшенные резьбой шарманки, которые наигрывают «Ламбаду», «Ла Луну» и фламенковый отрывок из «Иннуэндо», создавая праздничную атмосферу. Вокруг них мигом собираются слушатели, в основном молодые парочки. Некоторые начинают танцевать, пока полуденная жара не загоняет их в тень.
В два часа пополудни провинция немного затихает. Жара набирает силу, термометр ползет вверх, и горожане стремятся укрыться в прохладе собственных домов. С щелчками включаются кондиционеры, схлопываются зеленые ставни. Улицы пустеют и лишь у городского фонтана и двух старинных бронзовых водоколонок наблюдается оживление. Вода в фонтане ледяная – питается с ледника, она прозрачна как слеза, но лишь самые отчаянные головы рискуют искупаться в ней. Обычно это запрещено, но сегодня полиция смотрит на шалости сквозь пальцы – они ведь тоже любят карнавал, и этим вечером, одетые в костюмы героев и сказочных существ стражи порядка вольются в гуляющую толпу.
Час спустя на улицах еще никого нет, а вот в домах наблюдается оживление. Костюмы впервые достаются из коробок для генеральной примерки. Кто-то спешит поставить последний штрих, подогнать по фигуре – иголки так и мелькают в ловких руках – работают. А кто-то уже вовсю празднует: из-под неплотно сомкнутых ставень доносится бодрая танцевальная музыка из мощной аудиосистемы и мелькают дискотечные вспышки – народ вовсю разогревается, и из дома выйдет уже к самому карнавалу. В двух же кварталах ниже, в тени крытого оранжевой черепицей навеса негромко наигрывает гитара – слышится прихотливый, чувственный перебор струн, и хотя слушателей не видно – в доме напротив открыты все ставни, и отворены окна, впуская музыку в полутемные прохлады комнат, да замер над навесом одинокий женский силуэт.
В пять, когда жара спадает, местные профсоюзы устраивают свое собственное шествие. На улицы выходят лавочники, лоточники, мелкие мастеровые, работники бытовых служб, представители десятка социальной организаций. Люди несут плакаты и транспаранты, все они одеты в свою форменную одежду. Им машут из окон и даже кидают цветы, но особого интереса нет – кому сейчас интересна политика? К идущим присоединяются только всегдашние зеваки да кучка анархистки настроенной неформальной молодежи, которые выкрикивают противоречащие сами себе лозунги и довольно смеются над произведенным эффектом.
Пройдя через весь город и дойдя до площади у фонтана, колонна разбредается по домам – все формальности выполнены, а мастеровые тоже хотят участвовать в карнавале.
Вечереет, налетает слабый ветерок, пахнущий хвоей и очень слабо – солью. Воздух свежеет – окна и двери открываются, и на порогах появляются почтенные отцы семейств с молотками и коробкой гвоздей в руках. С помощью (в основном моральной) многочисленного семейства они украшают крыльцо гирляндами из цветных лампочек. Гирлянд много – ночью, все должно блестеть, сиять и звучать! Домов много, и эффект от множества ламп будет чудесным! Старожилы смотрят на небо и довольно вздыхают – ночь будет что надо – теплая, но не душная, небо чистое, звездное. Самое то!
Около половины седьмого в город на всех парах влетают два роскошных белоснежных «Бентли» и сразу за ними огненно-красная «Феррари ф-360». Шурша шинами, лимузины следуют по главной улице, а затем сворачивают на дорожку к стоящей чуть в стороне шикарной вилле из розового ракушечника. Видно, как машины притормаживают у увитого цветущим вьюнком крыльца. Аристократическое сословие пожаловало на праздник.
Весточки все еще рассылались. К семи часам пирог начал поспевать, и наработавшиеся хозяйки по одной выходили на свежий воздух, вытирая пот с раскрасневшихся лиц.
Прохожие подбадривали их, спрашивали – готов ли пирог, на что они лишь устало отмахивались – мол, сами увидите, да только этим, из соседней, ни в жисть нас не обогнать.
Народу становилось все больше. Кое-где раздавались песни и выкрики, но основная часть горожан сосредоточилась по домам. Оранжевые грузовики уехали, и, напоследок, рабочие подключили гигантскую гирлянду пересекающую центральную улицу, чем вызвали восторженные рукоплескания свидетелей экспериментов.
Часы на низкой городской ратуше пробили восемь и растратившее задор солнце скрылось за сглаженными вершинами невысоких лесистых гор и на долину, в которой лежала провинция, пал фиолетовый сумрак, в котором по одному стали зажигаться огоньки – синие, зеленые, желтые, красные и оранжевые – словно целые семейства светлячков облюбовывали сады, стайками рассаживаясь на невысоких южных кустарниках. Это одна за другой включались гирлянды, бросая разноцветные, праздничные блики на сгущающиеся сумерки пастельных тонов. В садах пахло апельсиновым и персиковым цветом – резкий и терпкий аромат, мешающийся с запахами дыма от готовящейся снеди.
Время было садиться за стол – и столешницы уже накрыты прямо в саду, под светящимися ночной радугой гирляндами. Праздновали умеренно – основное веселье начнется позже, когда в город войдут первые ряды карнавального шествия. То тут то там, вспыхивали яркими цветными искрами блестки на ждущих своего часа костюмах, массивных браслетах, брильянтах и стеклянной бижутерии, черном жемчуге и его подделке с номером на боку, на кольцах, серьгах, поясах, застежках, запонках, брошках и шпильках для волос.
Где-то в садах играла музыка – маленькие островки мелодии. В сгущающемся сумраке.
