Преданная - Рот Вероника (книга регистрации TXT) 📗
— Ты — первый. Прыгай по моей команде, — приказывает он. — Давай.
Он слегка понуждает Калеба, тот отрывается от порога вагона и исчезает во тьме. Тобиас прыгает следом. Я в вагоне одна.
Глупо жалеть о вещах, когда у тебя есть столько людей, по которым можешь соскучиться. Но я уже скучаю по этому поезду, как и по всем остальным поездам, возившим меня по моему городу с тех самых пор, как я достаточно осмелела, чтобы ездить на них. В последний раз провожу пальцами по шершавой стенке вагона, а затем прыгаю. Поезд движется очень медленно, а я, не рассчитав, отталкиваюсь слишком сильно, в результате, падаю, и сухая трава царапает мне руки. Поднимаюсь на ноги, пытаясь разглядеть в темноте Тобиаса и Калеба. Но прежде, чем нахожу их, слышу голос Кристины:
— Трис!
Они с Юрайей идут ко мне. У него в руках фонарик, и он выглядит куда более собранным и внимательным, чем накануне вечером. Хороший знак. За ними появляются лучи других фонариков, слышатся голоса.
— Ну, как твой брат? Прыгнул? — спрашивает меня Юрайя.
— Ага!
Наконец, я вижу Тобиаса, который за руку тащит к нам Калеба.
— Не понимаю, как человек из эрудитов может быть таким тупым, — ворчит Тобиас, — как ты все не понимаешь, что тебе от меня не удрать?
— Он прав, Калеб, — объясняет Юрайя. — Четыре — шустрый. Ну, может, и не такой шустрый, как я, но тебе, заяц, до него в любом случае далеко.
Кристина смеется.
— Почему заяц?
— Игра слов, — Юрайя приставляет ладони к голове, имитируя заячьи уши. — Зайка-знайка.
— У лихачей хватает странного жаргона. Прелесть, дуболом, зайка, вот… А правдолюбов вы называете как-нибудь?
— Конечно, — улыбается Юрайя, — сопляками.
Кристина сильно толкает Юрайю, и тот роняет фонарик. Тобиас, смеясь, подводит нас к остальным членам группы, стоящим поодаль. Тори сигналит фонариком в воздухе, чтобы привлечь наше внимание, и говорит:
— Хорошо, ребята. Джоанна с грузовиками ждет нас в десяти минутах ходьбы отсюда, так что пошли. Но если я услышу еще хоть один звук, вдарю так, что мало не покажется. Мы еще не выбрались наружу.
Мы строимся в компактную группу. Тори идет в нескольких футах впереди нас. Со спины, в темноте, она напоминает мне Эвелин: такие же сухие и жилистые ноги, прямая спина, пугающая уверенность в собственной правоте. При свете фонарика я могу разобрать татуировку ястреба на ее затылке, — первое, о чем я ее спросила, когда Тори тестировала меня на пригодность. Она сказала тогда, что это символ страха, который она преодолела, — страха темноты. Интересно, не подкрадывается ли этот страх к ней сейчас, пусть она и уверена, что ей удалось избавиться от него? Уходят наши страхи насовсем или остаются, просто теряя над нами власть?
Она отрывается от нас с каждой минутой. Темп, который она взяла, больше смахивает на пробежку, чем на ходьбу. Наверное, она стремится убежать из этого места, где был убит ее брат, и сама она стала отверженной.
Она так далеко ушла вперед, что, когда раздаются выстрелы, я вижу только падение ее фонарика, но не ее тела.
— Разбегаемся, — громкий голос Тобиаса перекрывает наши вопли. — Быстро.
Ищу в темноте его руку и не нахожу. Тогда нащупываю пистолет, полученный от Юрайи перед отъездом, выхватываю его, чувствуя, что не могу дышать, как будто что-то сдавило мне горло. Мне нужен свет. Срочно. Бегу к телу Тори, где лежит выпавший из ее руки фонарик.
Я слышу, но не воспринимаю выстрелы, крики, топот, биение собственного сердца. Падаю рядом с пятнышком света и тянусь за фонариком. А потом вижу ее лицо. Оно блестит от пота, глаза бешено вытаращены. Одна из пуль вошла ей в живот, другая — в грудь. Никаких шансов, что она выживет. Я могла сердиться на нее за драку в лаборатории Джанин, но она все-таки Тори, которая сохранила мой секрет. Мне становится не по себе, когда я вспоминаю, как шла за ней в комнату для проверки моих склонностей, а ее «ястреб» маячил передо мной.
Она замечает меня и фокусирует на мне взгляд. Морщится, но не произносит ни слова. Я стискиваю ее пальцы. И слышу, как кто-то приближается к нам. Разом направляю фонарик и пистолет в ту сторону. В луче света появляется женщина, на ее рукаве — повязка бесфракционников, ствол направлен мне в голову. Стреляю, стиснув зубы. Пуля попадает ей в живот, она кричит, ее выстрел направлен куда-то в небо. Смотрю на Тори, она уже неподвижна. Молча бегу прочь.
Мои ноги жутко болят, легкие горят огнем. Я не знаю, спасусь я или встречу опасность, но я не остановлюсь. Наконец, я вижу свет вдалеке. Сначала думаю, что это еще один фонарик, но по мере того, как я приближаюсь, понимаю, что источник света более мощный. Это — фары. Я слышу звук двигателя и падаю на землю, прячась в высокой траве. Выключаю свой фонарик, а пистолет держу наготове. Пикап замедляет скорость, и я слышу голос Кристины:
— Тори?
Пикап красный и ржавый, он принадлежит Товариществу. Встаю на ноги и освещаю себя фонариком. Машина тормозит. Кристина выпрыгивает из кабины и обнимает меня. А я пытаюсь осознать произошедшее: тело Тори, руки неизвестной женщины, хватающейся за живот… Бесполезно. Я не могу поверить в реальность этих видений.
— Слава богу, — говорит Кристина. — Но надо найти Тори.
— Тори мертва, — произношу я.
Вытираю слезы со щек тыльной стороной ладони, борюсь с собой, чтобы не зарыдать в голос.
— Я застрелила женщину, которая убила ее.
— Что? — выкрикивает Джоанна.
— Тори больше нет, — повторяю я.
Джоанна выдавливает:
— Ладно, давайте отыщем остальных.
Я забираюсь в пикап. Двигатель ревет, когда Джоанна нажимает на педаль газа. Машина подпрыгивает на кочках, прячущихся в густой траве.
— Вы видели наших? — спрашиваю я.
— Только Кару и Юрайю, — качает головой Джоанна.
Я хватаюсь за дверную ручку. Почему я искала Тобиаса? Что меня делать, если Тобиас не выбрался?
— Уверена, они в порядке, — произносит Джоанна, — твой мальчик позаботится о себе.
Я не спорю. Тобиас может за себя постоять, но при таком нападении шансы на выживание определяются случайностью. Ловкость и умение не помогут тебе избежать шальной пули. Надейся лишь на удачу или Провидение. Не знаю, сама я никогда не думала о том, верю ли я во что-нибудь.
Он в порядке, он в порядке. С Тобиасом все в порядке…
Мои руки дрожат, и Кристина кладет ладонь мне на колено. Джоанна везет нас к месту встречи, там нас должны ждать Юрайя и Кара. Я смотрю на стрелку спидометра, которая медленно ползет вправо, и замирает на числе 75. Машину трясет на ухабах, нас швыряет друг на друга в кабине.
— Там, — восклицает Кристина.
Впереди нас целый пучок огней, некоторые из них — тонкие лучики фонариков, другие — круглые, это — фары. Мы подъезжаем ближе, и я вижу его.
Тобиас сидит на капоте другого пикапа, его рукав пропитан кровью. Кара стоит рядом с аптечкой. В нескольких футах от них на траве расположились Калеб и Питер.
Не дожидаясь, пока Джоанна остановит машину, я открываю дверь, выпрыгиваю и бегу к ним. Тобиас встает, не обращая внимания на Кару, требующую, чтобы он сидел на месте, и бежит мне навстречу. Обнимает меня здоровой рукой, отрывает от земли, прижимает к себе. Его спина взмокла от пота, когда он целует меня, я чувствую соль на его губах. Напряжение разом спадает. Я чувствую, что стремительно возрождаюсь. Ура! Мы выбрались из города.
12. Тобиас
Моя рука подрагивает, словно благодаря пуле зажила самостоятельной жизнью. Трис касается моего плеча и указывает на что-то справа от нас. Вижу ряд длинных, низких строений, озаренных голубым светом, похожим на свет аварийный ламп.
— Что там? — спрашивает Трис.
— Теплицы, — пожимает плечами Джоанна. — Они не требуют серьезной заботы, а наш город растет, следовательно, растет и потребление. Нам требуются животные, сырье для производства тканей, пшеница и так далее.
Стекла блестят в свете звезд, скрывая от наших взглядов воображаемые мною сокровища: маленькие кустики со свисающими с веток ягодами или ряды картофельной ботвы, под которой в земле зреют клубни.
