Опалы Нефертити - Бобев Петр (лучшие книги TXT) 📗
— Понятно, — вроде как самому себе сказал Том Риджер, — выкопал хороший камень из шахты Плешивого и решил удрать. А дикари его настигли...
Крум покачал головой.
— Или же это он убил Билла Скитальца. И потому сбежал. А тот, кто подстерег, пристукнул его самого, чтобы забрать добычу...
— А копье?
— Копье осложняет дело. Но и европейцы могут метать копья. Среди них есть и чемпионы мира.
Пока они так разговаривали, Бурамара описывал сложные зигзаги вокруг жертвы, высматривая что-то, пальцем прикасался к некоторым следам, наощупь проверял их очертания, их глубину, потом наклонялся к какой-нибудь травинке и сравнивал пыль на ней с соседними листочками, рассматривал другие растоптанные стебельки, выкапывал что-то из песка, в другом месте выдавливал пальцами какие-то отпечатки.
Наконец он поднялся. Его лицо, покрытое крупными каплями пота, было непроницаемым, словно маска, грубо вырубленная топором из красной эвкалиптовой древесины.
— Ну, Бурамара? — спросил его Том. — Что ты узнал нового?
Но тот словно не слышал его. Он прошел мимо Тома, отошел метров на двести, пригибаясь, крадучись, словно обнюхивая следы.
— Он похож на борзую, которая делает стойку, — засмеялся инспектор. — Только как бы вместо куропатки не наткнуться ему на буйвола.
Крум покачал головой.
— Бурамара не ошибается. И ты так же ему веришь, как и я. Жалко, что сейчас все реже встречаются такие виртуозы. Контакты с цивилизацией притупляют их способности читать следы.
— В последнее время я замечаю, — язвительно сказал Том, — что и наш виртуоз начинает издавать фальшивые нотки. Или на него тоже повлиял городской комфорт... Или, может, склероз...
Ветер внезапно усилился. Хотя и с запозданием, кукабурра и в этот раз не ошиблась. Из раскаленной пустыни несло жаром, как из открытой печи. В воздухе заклубилось облачко пыли.
— Земля Австралии летит к морю, — шутливо заметил Крум, провожая взглядом темное облако.
Он не договорил, потому что к нему подошел Бурамара, еще более замкнутый, еще более мрачный.
— Это был не дикарь! — проговорил он тихо, но решительно.
Крум снова уловил в его голосе знакомую боль.
— Его убил белый человек!
Том засмеялся своим угрожающим смехом, от которого трепетали на допросах арестанты.
— С тобой что-то происходит, Бурамара! Ты ночью случайно не приложился к бутылке? У белых людей есть револьверы и ружья. Они не мечут копья.
Чернокожий не ответил. Цвет кожи давно научил его сносить унижения. Это не произвело особого впечатления и на Крума. Начальник его всегда был таким. Плохо, если в чем-нибудь ошибешься и подвернешься ему под горячую руку. Он не наказывает, не ругает. Но насмешки его невыносимее любого наказания.
Ветер усилился. Красноватого цвета облако, которое медленно надвигалось с востока, заслонило солнце. Песчаная пыль начала забиваться в глаза, в горло. До них донеслась далекая приглушенная музыка, грустная песня песков, одновременно угрожающая и благозвучная. В отдельных местах начали подниматься пылевые смерчи.
— Давайте-ка двигаться обратно! — предложил Том Риджер, растирая воспаленные от пыли глаза. — В «Сити» разберемся.
Крум возразил:
— Лучше еще несколько минут побудем здесь! Проверим выводы Бурамары. А то после бури никаких следов не останется.
Следопыт не дал ему договорить.
— Я готов! — сказал он.
Крум одобрительно взглянул на него. Том также кивнул головой, сжав губы в решительную складку.
Бурамара начал:
— Убийца попытался замести следы, как если бы зачеркивал строчки в книге. Но Бурамара разобрал написанное. С трудом, но прочитал.
Он не смотрел им в глаза. Только капли пота, стекавшие по его грубому лицу под широкополой шляпой, стали крупнее, то ли от напряжения, то ли от жары. А может, ему нездоровилось?
— Скорпиончик шел быстро, — продолжил следопыт. — Шаг широкий, песок отброшен далеко назад. Здесь он остановился. Обернулся. Следы ног на одном уровне, но расстояние между ними шире. Значит, он стоял вот так!
И он занял позу человека, который ожидает нападения, и вытащил пистолет. Затем он продолжил рассказывать, для большей убедительности показывая каждое описываемое действие.
— Убийца бежал. Следы носков обуви глубже. Когда он увидел направленный на него пистолет, остановился. Поднял руки. При этом тело давит на переднюю часть ступни, и там отпечатки глубже. Если поднимешь только одну руку, одна нога оставляет более глубокий след. Они заговорили. Убийца опустил руки и приблизился. Скорпиончик спрятал пистолет. Оба они сели вот на этот камень. Убийца был тяжелее. Он стер больше пыли в камня. Закурили. Вот пепел. Вот один окурок, вот второй. Потом поднялись. Между ними произошла ссора. Следы наступают друг на друга, и они то мельче, то глубже.
Том пошутил:
— Жалко, что он не европеец. А то писал бы чудесные сценарии для детективных фильмов. Превзошел бы Конан Дойля. Судя по тому, как он дал волю своему воображению, я не удивлюсь, если он обвинит в убийстве кого-нибудь из наших, а может, даже тебя или меня. Для большего эффекта.
Крум, который полностью доверял следопыту, на этот раз тоже заколебался. Он был полицейским, а значит, никому не должен был доверять, даже ближайшим друзьям, даже самому себе. Был случай, когда преступление совершил полицейский, страдавший раздвоением личности. Он снова взглянул на нож Бурамары. Связь с убийством Билла Скитальца становилась все более очевидной. Туземцы, как все угнетаемые люди, имеют склонность преувеличивать. Может, и Бурамара...
А Бурамара, словно не слыша насмешки инспектора и не замечая колебания его помощника, продолжал рассказывать, как будто читал написанное и подшитое в папку следственное досье, подкрепленное показателями свидетелей и признанием обвиняемого:
— Тогда убийца приставил дуло пистолета к груди Скорпиончика и выстрелил. Скорпиончик упал лицом вниз. Вот кровь, присыпанная потом землей. Убийца перевернул его на спину, чтобы обыскать. Взял то, что ему было надо. Потом разулся и пошел босиком. Срезал одну прямую ветку вон с той акации, заострил ее как копье туземцев, оттащил убитого на песок и воткнул копье ему в спину, в рану от пули. Несколько раз обошел вокруг этого места, чтобы оставить побольше следов босых ног, и попытался замести старые следы метелкой из веток. Попытался, но не смог. Только человек, который видит следы, может их замести. Когда он их не видит, он только разбрасывает песок, все равно что черкает между строчками, а не по самим строчкам.
Крум прервал его:
— Ты уверен, что следы босых ног оставил не абориген?
—У чернокожих ступня шире. И большой палец отставлен дальше. Они ходят по раскаленной земле спокойно, а белый семенил и ковылял. Дайте мне закончить, а потом спрашивайте! Убийца вернулся к трупу и там тоже замел следы, только еще хуже. Чтобы можно было подумать, будто их заметал туземец, но чтобы были видны и отпечатки босых ног. Потом побежал на восток, вон до той скалы, а оттуда двинулся на запад, ступая все время по камням в надежде, что на них не остаются следы. Он дошел до места, где оставил обувь, обулся и пошел дальше на запад.
Том Риджер молчал, упорно разглядывая землю под ногами. Когда следопыт закончил, он спросил его:
— Бурамара, самое важное из того, что ты сказал, это то, что Скорпиончик был убит пулей, а не копьем. Вот в этом ты и убеди меня, докажи, что преступление совершил не дикарь.
— Докажу! — сквозь стиснутые зубы произнес Бурамара. — Идемте!
Он отвел их к трупу.
— Смотрите! Одежда вокруг раны опалена. Наклонитесь! Все еще пахнет порохом.
Двое полицейских стояли задумавшись. Несомненно, выводы были убедительны. Том Риджер положил руку на плечо Бурамары.
— Остается, чтобы ты сказал мне еще одно. Кто его убил?
Тогда Бурамара поднял голову.
— Ты! — произнес он глухо, но решительно.
Том Риджер, овладев собой, сжал губы в тонкую линию. Да, недооценил он способности следопыта. Ледяным голосом он произнес:
