Опалы Нефертити - Бобев Петр (лучшие книги TXT) 📗
— Бурамара, у меня нет времени на плоские шутки. Если ты знаешь что-нибудь, говори! Или молчи!
— Я знаю, что убийца — ты! Ты надел ботинки Гарри. Но ты тяжелее его. И ступаешь на внешнюю сторону ступни. По этому я догадался, что это был не Плешивый, хотя обувь и его. Я знаю и след твоей босой ноги. Знаю, как «дикари» делают копья. Знаю, какую марку сигарет куришь ты и какую Плешивый. Нашел я и гильзу от твоего пистолета. Знаю, что боек твоего пистолета бьет капсули немного в сторону. А кроме того, твои глаза сейчас говорят, что я прав.
Опомнившись от удивления, Крум Димов стиснул зубы. Первой его мыслью было: «Эх, Бурамара! Зачем ты усложняешь мне жизнь?» Но потом в нем пробудилось его гражданское сознание. Он все еще оставался полицейским. По крайнем мере, гражданином. А напротив него стоял убийца. Крум потянулся за оружием. Но Том Риджер, который давно уже ожидал этого момента, опередил его.
— Не шевелись! — крикнул он, направляя на Крума свой пистолет. — Давай объяснимся!
Пораженный неожиданным открытием, Крум вымолвил:
— Какие могут быть объяснения! Я должен тебя арестовать!
Том возразил.
— Верно, я его убил. Но ты знаешь, почему?
— Для меня это не важно. Объяснишь в суде.
— Нет, важно! Скорпиончик — вор. Он выкрал опал у Гарри Плешивого. И я преследовал его как вора. Он отказался вернуть опал, угрожал убить меня, и я, прибегнув к законной самообороне...
— А зачем ты потом воткнул в рану копье?
— Из-за тебя. Чтобы ты встал на нашу сторону в борьбе против дикарей. Я видел, что ты колеблешься. А необходимо очистить от них окрестности. Иначе они не оставят нас в покое.
Эти ответы вовсе не были приемлемыми, но все же это были хоть какие-то ответы. Крум задал свой последний вопрос:
— А почему тогда ты не вернул опал Гарри? Почему промолчал?
— Если бы я это сделал публично, ночью кто-нибудь его бы прихлопнул. А остаться с ним наедине мне не удалось.
— Все равно я должен тебя арестовать! — упрямо повторил Крум.
Том Риджер отступил на несколько шагов, не опуская оружия. Он знал силу этого обыкновенно миролюбивого болгарина.
— Если ты выдашь меня суду, я и тебя потащу за собой в тюрьму. Покажу чек и скажу, что ты был моим соучастником в торговле египетскими «находками». Назову случаи, когда ты освобождал пойманных мошенников.
— Я отпускал их под твою ответственность.
— Что, уже начал оправдываться? — засмеялся Том. — Это ты и будешь доказывать в суде.
Крум заколебался. Действительно, во время следствия его доверчивость может быть истолкована как соучастие. Возникла реальная опасность, что в тюрьму попадет и он.
Бурамара, выполнивший поставленную перед ним задачу и вновь замкнувшийся в скорлупе своей безучастности, проговорил:
— Идет вилли-вилли!
«Вилли-вилли» — это смерч, ужас песчаного океана. Но, словно не услышав его на этот раз, инспектор вдруг заговорил добродушно и примирительно:
— Крум! Останемся друзьями! Скажем, что это дикари, и точка! Станем компаньонами, ведь мы же друзья! Если мы будем с тобой вместе, ни один из тех негодяев не посмеет нам слова сказать. Мы потребуем десять процентов добычи. А кто откажется, того прогоним. У меня уже есть там несколько надежных ребят. Только ты еще мне необходим. Разбогатеем, станем миллионерами...
Крум процедил сквозь зубы:
— После Билла Скитальца и Скорпиончика кто на очереди?
Том затряс головой.
— О Билле я и правда ничего не знаю. Но думаю, что это дикари. Ну, соглашайся! Дай руку! И весь мир будет наш!
Внезапно резким движением Крум выхватил пистолет. Однако противник опередил его. Том нажал на курок. Одновременно с грохотом выстрела Крум бросился на землю, а Том отступил назад, не переставая стрелять в Бурамару, который как кенгуру метнулся за ближайшую скалу. Но тут Крум приподнялся на локтях и, направив на Тома пистолет, крикнул:
— Прекрати огонь! Стрелять буду!
Том знал, что прицел Крума безошибочен. Поэтому он заспешил. Выстрелил еще раз. И, конечно же, с такого расстояния промахнулся. Он был плохим стрелком.
В его сознании мелькнула слабая надежда: «Тарелочка» не способен убить человека.
Крум спустил курок. Однако, верный себе, он послал пулю не в тело преступника, а в его руку. Пуля пробила мякоть между большим и указательным пальцами, и пистолет выпал из руки Тома. Обезоруженный, видя, как с одной стороны Крум снова взводит курок, а с другой Бурамара приготовился метнуть свой нож, Том Риджер обезумел от страха. Он бросился назад и, не дожидаясь, когда его верблюд опустится на колени, вскочил в седло. И тут ему пришла в голову мысль. Он погнал перед собой верблюдов своих врагов, чтобы те не смогли настичь его.
И только сейчас он заметил, что вокруг уже бушевала буря. Его оглушил ее грозный рев. Дюна, которая была перед ним, словно ожила. Вдоль ее гребня как дым начало куриться облачко песка. Задымились и другие дюны. Небо, зловеще красное, как бы придавило землю. Песок кипел как вода в котле. Багровая мгла поднялась и заволокла солнце, которое еще некоторое время продолжало плыть, словно огненный шар в песчаном хаосе, пока не угасло.
Том Риджер спешил выбраться из пустыни, выйти на дорогу к лагерю, опередить самум. Он перевязал платком раненую руку, а другой ухватился за поводья. Перепуганные, как и он, верблюды отфыркивались, выдувая из ноздрей набившуюся пыль. Но вдруг у него мелькнула мысль — куда он едет? Не был ли он уже здесь раньше? Гудящий ветер еще не успел замести следы трех верблюдов, и он понял, что они шли кругами.
И вот сквозь кровавую мглу он увидел «вилли-вилли». Словно засасываемый гигантской воронкой с широким концом наверху, песок взвивался ревущим смерчем и подобно чудовищному канату устремлялся ввысь, туда, где должен был быть синий небосвод, но сейчас клубился тот же самый песок, который засасывал ноги животных, забивался под одежду, в рот, глаза и уши. Дикари представляют небо в виде мужчины с ногами эму. «Вилли-вилли», смерчи, — это и есть его страусиные ноги.
Том почувствовал, что задыхается. Сердце его неистово колотилось. Легкие были забиты пылью. Губы потрескались и кровоточили. Горло саднило. Во время бури дикари ложатся на землю, обматывают головы травой и ждут ее конца. Но он не мог ждать.
Единственная радостная мысль мелькала в его сознании среди этого ужаса стихии. Верблюды были с ним. А Крум и Бурамара должны были идти пешком. Крум, к тому же, ранен. Да, буря может ему помочь, убрать их с его пути.
Лишь бы выбраться! Лишь бы уцелеть! Добраться до «Сити», собрать людей, убедить их в том, что Крум на него напал, и тогда они пойдут за ним. До сих пор он считал своего помощника легкомысленным юношей, которым можно вертеть как заблагорассудится. И вдруг тот выказал такую твердость! Впрочем нет — на этот раз действительно совершил глупость! Для чего им воевать друг с другом? Какой в этом смысл?
А буря все усиливалась. Животные уже не могли держаться на ногах. Тогда они легли на землю и спрятали морды между передними ногами. Спрыгнул на землю и Том Риджер и укрылся между верблюдами от ветра. Голову он обмотал попоной, успев заметить, что смерч приближается. Песок закипел. Пустыня словно обезумела, извергая в воздух тучи песка и при этом сотрясаясь с грохотом, подобным орудийной канонаде.
Несчастный почувствовал, что погибает. Ему не хватало воздуха. Голова раскалывалась от боли. Перед глазами проносились кошмары, один другого ужаснее. То ему казалось, что он, лежа на огромной лопате, летит в раскаленную печь. То — будто он попал в мутную реку и огромный крокодил схватил его голову и, сжимая челюсти, тащит его вниз, на илистое дно, а зубы все глубже и глубже впиваются в его череп.
Верблюд, что лежал рядом с ним, тоже задыхался. Песок засыпал их тяжелым, раскаленным сугробом. Ветер наметал над ними новую дюну...
