Война в небесах - Зинделл Дэвид (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗

Воины-поэты внесли Данло в кабинет Ханумана на вершине башни, все так же тесно заставленный сулки-динамиками, голографическими стендами, компьютерами и прочей кибернетикой. Все радужные шары были зажжены в честь прибытия Данло. Их свет заливал старые шахматы Ханумана из кости и осколочника. Среди фигур недоставало белого бога.

Образник Данло, преодолевший вместе с ним тысячи световых лет, перенесли сюда из камеры в часовне и поставили на столик рядом с шахматами, но Хануман, как и в прошлый раз, прикрыл его белым налловым колпаком, не пропускающим ни звука, ни света. Он объяснял это тем, что не может выносить неумолчной болтовни Эде.

Поскольку ни кровати, ни кушетки у Ханумана не водилось, воины-поэты уложили Данло на фравашийский ковер в восточном квадранте комнаты. Данло, по-прежнему парализованный, мог только моргать. Ярослав Бульба, опустившись на колени, проверил его пульс и дыхание. Данло видел над собой длинные изогнутые окна купола, синее небо в них и пурпурные простенки между ними; время от времени все это заслоняла голова Ярослава Бульбы, и тогда Данло видел его жуткие искусственные глаза.

— Я еще ни разу не видел бога, — заметил Ярослав. — Было время, Мэллори Рингесс, когда я был бы обязан убить тебя за то, что ты бог. Если ты, конечно, взаправду бог, как все говорят.

Сердце Данло стукнуло три раза, и он дважды моргнул, глядя на человека, который совсем недавно пытал его. Ни отвернуться, ни ответить ему Данло не мог.

— Тебе, наверно, интересно знать, что за штуку я тебе впрыснул. Если тебе не дадут противоядие, ты останешься парализованным навсегда.

Я должен пошевелиться, думал Данло. Должен заставить себя двигаться.

— Перманентный паралич, — без всякой жалости продолжал Ярослав. — Но с помощью питательных трубок мы можем поддерживать в тебе жизнь чуть ли не вечно, если лорд Хануман того пожелает.

Я должен заставить себя двигаться. Должен повернуться лицом к западу, если пришло мое время умирать.

Долгое время спустя — Данло насчитал около трех тысяч ударов сердца — он услышал, как открывается дверь. Судя по звуку шагов по камню, в комнату вошли не менее двух человек. Один из них заговорил, порождая эхо среди компьютеров, оптических и квантовых, и висящих между окнами ярконских гобеленов. Данло сразу узнал серебряный голос Ханумана ли Тоша.

— Теперь у него вид не слишком божественный, правда? — Хануман встал над Данло. Его холодные глаза смотрели сверху, как две луны. — Дай ему противоядие. Небольшую дозу, — приказал он стоящему рядом Ярославу.

— Вы уверены, лорд Хануман? Если он правда бог, то…

— Думаю, тело у него столь же человеческое, как у нас с тобой. Дай самую малость, чтобы я мог говорить с ним.

— Слушаюсь.

Ярослав появился в поле зрения, держа в руке иглу. Где-то сбоку от Ханумана стоял еще один человек — Данло слышал, как он шуршит шелком, но не видел его. Игла вошла в тело, и покалывающее тепло сразу охватило лицо, шею, челюсти и горло. После двадцати ударов сердца Данло сумел немного приоткрыть рот, и Хануман сказал Ярославу:

— Теперь оставь нас. Жди за дверью, пока я не позову.

Сердце Данло отстучало еще четыре раза, разгоняя противоядие по артериям, мускулам и нервам. Данло повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как уходит Ярослав, а с ним и другие воины-поэты.

— Это средство снимает паралич головы, — сказал Хануман. — Воины-поэты — большие специалисты в такого рода делах; у нас есть и другие препараты, способные вернуть подвижность другим частям твоего тела и даже всему телу.

Данло с большим усилием запрокинул голову, чтобы лучше видеть Ханумана и того, кто прятался теперь у него за спиной. Облизнув губы и сглотнув царапающий горло комок, он выговорил:

— Хануман… Хануман ли Тош. Я…

— Мэллори Рингесс, — договорил Хануман, опускаясь на колени рядом с ним. — Мэллори Рингесс — это бог (или человек), которого ты изображаешь, но я знаю, кто ты на самом деле.

При этих словах человек у него за спиной — Констанцио с Алезара — сделал шаг вперед.

— Данло. — Хануман смотрел ему прямо в глаза, как привык смотреть с их первой встречи на площади Лави. — Данло ви Соли Рингесс — это ведь ты, не так ли? Я знаю, что это ты. Знаю, что этот резчик придал тебе облик твоего отца.

Данло устремил взгляд на высокого серолицего Констанцио. Паралич языка и губ прошел почти полностью, и Данло обрел способность выплеснуть весь гнев, сжигавший его изнутри.

— Уйди, — сказал он звучным и грозным голосом. — Уйди и не возвращайся больше.

— Мне жаль, что так вышло с твоим сыном, — сказал Констанцио. Хануман, услышав это, насторожился, и его глаза стали перемещаться между резчиком и Данло, как два прожектора. — Извини, но я ничем не мог помочь.

— Очень даже мог, — ответил Данло. — У тебя были лекарства, ты владеешь криологическими навыками. Спасти ему жизнь било в твоей власти, а ты обрек его на смерть.

— Сожалею, но было уже слишком поздно. И я уже выполнил наше с тобой соглашение, разве нет?

— Нет. — Глаза Данло пылали гневом. — Ты обещал держать все в секрете — именно так мы условились.

— Зачем же тебе вздумалось выдавать себя за бога? — Констанцио, ежась под взглядом Данло, опустил глаза. — Я поступил бы неправильно, если бы сохранил твой секрет при таких обстоятельствах.

— Мы договорились, что, если ты расскажешь кому-то об этом, наша сделка будет расторгнута. Сфера, которую ты получил в качестве гонорара, принадлежала моей матери. Верни ее мне.

Констанцио взглянул на Ханумана с таким выражением, словно паралич затронул не только тело, но и разум Данло.

— Он сумасшедший. Напрасно я взялся ваять этого умалишенного.

Хануман смотрел на него странно, точно видел перед собой головоломку, а не живого человека.

— Тем не менее ты за это взялся? — спросил он. — И можешь доказать это, по твоим словам?