Путь вниз - Мэтисон (Матесон) Ричард (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
– Он напирал на то, – продолжал мужчина, – что нужно когда-то надеть на себя власяницу семейной жизни. – Он повернул голову к Скотту. – Ты понимаешь меня, малыш? Боже, благослови его наивность, ты понимаешь?
Скотт сглотнул и ответил:
– Да, понимаю.
Мужчина выпустил изо рта целый клуб дыма. Скотт закашлялся.
– И что, был мужиком, а стал, понимаешь, каким-то деградантом, лакеем, рабом, настоящим роботом. Ну и, короче, увидел я потерянную душу, какого-то сморчка. – Мужчина тупо уставился на Скотта. – Понимаешь, что я хочу сказать, малыш? Понимаешь?
Скотт посмотрел в окно. «Я устал, – подумал он. – Я хочу лечь спать и забыть, кто я и что со мной происходит. Я просто хочу лечь спать».
– Ты живешь где-то здесь? – спросил мужчина.
– В ближайшем городе.
– Точно так.
На мгновенье мужчина замолчал, потом его опять прорвало:
– Женщины. Вот из-за кого жизнь мужчины начинает отдавать душком. – Рыгнул и снова:
– Да поразит их всех сифилис. – Он взглянул на Скотта.
Машина тем временем уже неслась прямо на дерево. – И дружище Винсен навсегда потерян для мужского племени. Проглочен зыбучими песками…
– Мы врежемся в дерево.
Мужчина повернул голову.
– Понял. Ложимся на курс, кэп. Все опять в порядке. Идем туда, где друг – это…
Он опять уставился на Скотта, склонив голову набок, как покупатель, придирчиво осматривающий товар.
– Тебе… – поджав губы, сказал он, пытаясь угадать возраст Скотта. – Тебе двенадцать. Первый ученик?
У Скотта першило в горле от дыма сигары.
– Первый, – ответил он. – Осторожно!
Мужчина выровнял машину и, перестав смеяться, рыгнул.
– Неиспорченный возраст. Время еще не загубленных надежд. Вот так, дружище. – Его мощная рука упала Скотту на ногу и сжала ее. – Двенадцать, двенадцать лет. Опять стать двенадцатилетним – вот было бы здорово.
Скотт вытащил свою ногу из тисков. Мужчина еще раз сдавил ее и затем опять взялся рукой за руль.
– Эх… так-так. Еще раз впервые переспать… – Губы его скривились в презрительной гримасе. – Ну, это как первый раз станцевать рок или первый раз на чем-нибудь проехаться.
– Я могу выйти в… – начало было Скотт, увидев впереди открытую бензоколонку.
– Но эти женщины, они такие склочные, – убежденно сказал мужчина, на котором был мятый темный костюм. – Настолько склочные, что доймут самого спокойного. – И он опять уставился на Скотта заплывшими жиром глазками. – Ты-то будешь жениться, дружище?
«Если бы я за эти дни не разучился смеяться, – подумал Скотт, – я бы сейчас захохотал».
– Нет, – ответил он. – Послушайте, можно мне выйти…
– Мудрое, благородное решение, – сказал здоровяк. – Слышу достойного, приличного человека. Эти женщины. – Он уставился широко раскрытыми глазами в лобовое стекло. – Чтоб их всех поразил рак. Они разрушают исподтишка, бьют без промаха, они… О, пророк, скажи всю правду, – ужасные создания. – Мужчина посмотрел на Скотта. – Эй, мальчик, – сказал он, смеясь, рыгая и икая одновременно.
– Мистер, я выйду здесь.
– Я повезу тебя во Фрипорт, мой мальчик, – сказал мужчина. – Нас ждет Фрипорт! Страна веселья и неожиданных утех! Аркадия местных хлыщей и прощелыг. – Мужчина посмотрел на Скотта в упор. – Тебе девчонки-то нравятся, дружище?
Вопрос застал Скотта врасплох. Все это время он не придавал серьезного значения пьяному монологу соседа. Но этот вопрос произвел на него такое сильное впечатление, что, когда он взглянул на мужчину, тот вдруг показался ему еще крупнее.
– Но я живу не во Фрипорте, – сказал Скотт. – Я…
– Он р-робок! – и хриплое хихиканье здоровяка вдруг перешло в рычание:
– О робкая юность, любовь моя. – Его рука опять легла Скотту на ногу.
Скотт поднял взгляд на мужчину, и лицо его вытянулось. В нос ему ударял густой запах виски и дым сигары. Кончик сигары то разгорался, то потухал, разгорался и потухал.
– Я выхожу здесь, – сказал Скотт.
– Ладно тебе, паренек, – сказал здоровяк, следя одновременно за дорогой и за Скоттом. – Ночь еще юна. Правда, время детское: едва перевалило за девять. И потом, – продолжал он сладким голосом, – у меня в холодильнике ждет тебя аж целый килограмм мороженого. Не порция какая-то, а…
– Пожалуйста, выпустите меня здесь. – Через штанину Скотт чувствовал горячую руку мужчины. Он попытался отодвинуть от него ногу, но ничего из этого не вышло. Сердце от испуга забилось часто-часто.
– Ну, успокойся, дружище, – сказал мужчина. – Мороженое, торт под веселую похабщину, – что еще могут ожидать от вечера два странника, как мы с тобой? А?
Рука мужчины сжала ногу Скотта так, что тому стало не по себе.
– А! – вскрикнул Скотт, морщась от боли. – Уберите свою руку! – добавил он уже более низким голосом.
Мужчина переменился в лице, услышав в голосе Скотта раздражение взрослого человека и решимость дать отпор.
– Остановите, пожалуйста, машину, – произнес Скотт гневно. – Осторожно!
Мужчина резко отвернул машину от обочины.
– Не волнуйся, малыш, – сказал он, выдав голосом свое возбуждение.
– Я хочу выйти, – у Скотта уже тряслись руки.
– Мой милый мальчик, – сказал вдруг мужчина жалостливым голосом, – если бы тебе были знакомы, как мне, унылое одиночество и…
– Останови машину, черт возьми!
Выражение лица мужчины стало суровым, и он рявкнул:
– Как ты разговариваешь со старшим, грубиян! – Вдруг он отдернул правую руку и отвесил Скотту такой шлепок, что того отбросило к дверце.
Скотт быстро выпрямился. Его охватил панический страх при мысли, что сил у него не больше, чем у мальчишки.
– Дружок, прости меня, – тут же сказал мужчина, икая. – Я больно тебя ударил?
– Я живу за следующим поворотом, – проговорил натянутым голосом Скотт.
– Остановите здесь, пожалуйста.
Мужчина вырвал изо рта сигару и бросил ее на пол.
– Я обидел тебя, – сказал он плаксивым голосом. – Я обидел тебя непристойными словами. Пожалуйста, прости меня. Посмотри на то, что за этими словами, под этой маской веселости. За ними – черная печаль, полное одиночество. Ты это понимаешь, дружище? Ты еще молод, и ведомы ли тебе мол…
– Мистер, я хочу выйти, – сказал Скотт голосом ребенка, полусердитым, полуиспуганным. И самым ужасным в том, как он это сказал, было то, что Скотт уже сам не мог понять, играл ли он или это было искреннее чувство.
Мужчина свернул к обочине шоссе.
– Что ж, тогда покинь меня, – сказал он с горечью в голосе. – Ты ничем не отличаешься от всех остальных, ты такой же, как все.
Дрожащими руками Скотт открыл дверцу машины.
– Доброй ночи, мой милый принц, – сказал здоровяк, пытаясь найти в темноте машины руку Скотта. – Доброй ночи тебе, и пусть твой ночной покой наполнится самыми добрыми сновидениями. – Хриплая икота прервала его прощальную речь. – А я поеду дальше – голодный, холодный… опустошенный.
Ты не поцелуешь меня один раз? На прощанье, на…
Но Скотт уже выскочил из машины и побежал прямо к автостанции, которую они только что проехали. Мужчина, повернув свою большую голову, смотрел назад, на убегавшего от него во все лопатки мальчика.
8
Раздавался глухой стук: как будто кто-то стучал молотком по дереву; как будто какой-то учитель, пытаясь казаться спокойным, барабанил огромным ногтем по классной доске. Этот стук тяжело отдавался в спящем мозгу. Скотт зашевелился на кровати и перевернулся на спину, судорожно разбросав руки.
Тут-тук-тук. Скотт застонал. Затем слабо приподнял руки и снова их уронил.
Тук. Тук. Уже в полудреме он раздраженно заворчал.
Вдруг капля воды разбилась о его лицо.
Захлебываясь и пытаясь откашляться, Скотт подскочил на губке. Сверху раздавалось хлюпанье воды. Еще одна капля задела его плечо.
– Что? – заспанным рассудком он пытался вспомнить, где находится, и понять, что с ним происходит. Широко раскрытые испуганные глаза бегали, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-нибудь. Тук! Тук! Казалось, гигантский кулак обрушивается на дверь, или нет, ужасных размеров молоток стучит по кошмарно огромной кафедре в чудовищно просторном зале суда.
