Научная фантастика. Ренессанс - Хартвелл Дэвид (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Обычно разница между индивидуальными ДНК людей составляет десятую долю процента. Грубо говоря, шимпанзе отличаются от людей в двадцать раз больше, чем люди друг от друга, — генетически. Но гены, как рычаги, удерживают тяжелый груз, не позволяя ему сместиться.
— Однако мы не произошли от них. Наши генетические пути разошлись шесть миллионов лет назад.
— Они мыслят как мы? — спросил Леон.
— Лучший способ получить ответ на этот вопрос — совершить погружение, — заявил Рубен. — Самый лучший.
Он улыбнулся, и Леону пришло в голову, не получает ли Рубен комиссионные за погружения. Партии «выбрасываемого» им на рынок «товара» невелики, интересы преследуются академические — но все же это партии товара.
Рубен накопил обширную информацию о перемещениях шимпанзе, о динамике популяции, о поведении обезьян, которой может воспользоваться Леон. Этот богатый источник при поддержке математического моделирования мог бы стать благодатной почвой для создания упрощенной версии социоистории.
— Описать математически жизнь вида — одно, — сказала Келли, — но житьв этом виде…
— Да ладно тебе, — перебил жену Леон. Хоть он и знал, что вся деятельность Экскурсионной станции направлена на продажу туристам сафари и погружений, он был заинтригован. — Мне нужны перемены. Ты сама говорила: «Пора выбраться из душного старого Хельсинки».
— Это абсолютно безопасно, — мягко добавил Рубен.
Келли — сама терпимость — улыбнулась Леону:
— Ох, ну хорошо.
Утро он провел, изучая банк данных шимпанзе. Математик в нем размышлял, как представить ход развития этих приматов с точки зрения упрощенной социоистории. Шар судьбы катится вниз по растрескавшемуся склону. Как много дорог, какой выбор…
Днем они обычно прогуливались, но Келли не любила пыль и жару, да и животных они почти не видели.
— Какой уважающий себя зверь захочет, чтобы на него пялились эти разряженные примитивисты? — говорила она. Остальные все время галдели; вот животные и держались подальше.
Леону же нравилась атмосфера расслабленности, он сливался с природой, в то время как мозг его продолжал работать. Он размышлял об этом, стоя на круговой веранде, попивая бодрящий фруктовый сок и глядя на закат. Келли молча притулилась рядом. Дикая Африка сделала очевидным факт, что Земля — энергетическая воронка, думал он. На дне гравитационного колодца Земля обречена использовать едва ли десять процентов солнечного света, падающего на нее. Природа создает органические молекулы с энергией звезд. В свою очередь, растения — жертвы животных, усваивающих лишь десятую часть запасенной травами энергии. Травоядных пожирают плотоядные, использующие десять процентов энергии чужой плоти. Так что, прикинул он, только одна стотысячная звездной энергии оседает в хищниках.
Какое расточительство! И все же нигде не существует более эффективного механизма распределения. Почему? Все без исключения хищники разумнее своих жертв, они стоят на вершине пирамиды с очень крутыми гранями. У всеядных распределение такое же. И на этом суровом ландшафте взошло человечество.
Данный факт должен иметь огромное значение в любой социоистории. Значит, шимпанзе — неотъемлемое звено в поисках древних ключей к психике человека.
— Надеюсь, погружение — это не слишком жарко и липко, — сказала вдруг Келли.
— Помни, ты будешь смотреть на мир другими глазами.
Она фыркнула:
— Ну, по крайней мере, я смогу вернуться, когда захочу, и принять хорошую горячую ванну.
— Отсеки? — возмутилась Келли. — Они больше похожи на гробы.
— В них очень удобно, мадам.
Главспец Рубен дружелюбно улыбнулся, хотя дружелюбия в нем не было ни на грош, Леон это прекрасно видел. Их разговор был товарищеским, здешний персонал относился к знаменитому доктору Маттику уважительно, но как-никак он и Келли были, по существу, всего лишь туристами, оплачивающими свою порцию примитивных забав — пусть замаскированных красивыми научными терминами, но — туристами.
— Ваши тела остаются здесь в фиксированном состоянии, все органы будут работать замедленно, но нормально, — объяснил главспец, настраивая аппаратуру. Он бегло проверил панель управления, процедуры безопасности, запасные системы.
— Выглядит довольно уютно, — проворчала Келли, завистливо следя за ловкими пальцами ученого.
— Идем же, — нетерпеливо бросил Леон. — Ты обещала, что мы сделаем это.
— Вы будете постоянно находиться в контакте с нашими системами, — заверил Рубен.
— Даже с вашей информационной базой? — спросил Леон.
— Естественно.
Команда техников проворно и деловито поместила их в стазис-камеры. Голову Леона облепили кнопками, чувствительными элементами, съемниками сигнала, магнитными датчиками, чтобы напрямую принимать мысли. Последнее слово техники.
— Готовы? Чувствуете себя хорошо? — спросил Рубен с профессиональной улыбкой.
Леон чувствовал себя не слишком хорошо (что не имело никакого отношения к здоровью) и подозревал, что частично причина тому — этот главспец. Он никогда не доверял вкрадчивым, самоуверенным людям. Что-то в этом типе тревожило его, хотя он и не смог бы объяснить, что именно. Ну да ладно; Келли, несомненно, права. Ему нужен отдых. А есть ли способ лучше, чтобы отдохнуть от себя самого?
— Да, хорошо. Да, я готов.
Технология приостановления подавила нейромышечные реакции. Клиент находился в состоянии покоя, работал лишь его мозг, подключенный в шимпанзе.
Магнитные сети опутали мозг Леона, при помощи электромагнитной индукции переплетаясь с его тканями. Они проводили сигналы по крошечным тропкам, заглушая многие мозговые функции и блокируя физиологические процессы, и все для того, чтобы параллельные цепи мозга человека и шимпанзе соединились, переключая сознание, мысль за мыслью. Затем все импульсы поступили на чипы, вживленные в мозг шимпанзе-приемника. Погружение.
Технология получила распространение во всем мире. Возможность управлять сознанием на расстоянии таила в себе массу преимуществ. Однако техника приостановления нашла собственные, довольно странные применения.
В определенных — имущих — кругах Европы женщин выдавали замуж, а затем «отключали». Их богатые мужья пробуждали жен только ради общественных или сексуальных целей. Более полувека жены кружились в урагане удивительных путешествий, друзей, вечеринок, праздников, часов страсти, при этом суммарное время их активной жизни составляло лишь несколько лет. Мужья умирали — поистине скоропостижно, на взгляд жен. Жены оставались богатыми тридцатилетними вдовушками. Такие женщины высоко ценились, и не только из-за их денег. Закаленные долгим «замужеством», они обладали уникальной искушенностью. Часто эти вдовы снова вступали в брак и, в свою очередь, «замораживали» мужей, оживляя их лишь для чисто практического «употребления».
Ко всему этому Леон относился с холодным равнодушием, к которому привык в Хельсинки. Так что он полагал, что погружение будет приятным и интересным — неплохой темой для легкого разговора на вечеринке.
Он думал, что в каком-то смысле станет гостемдругого, простейшего разума.
И никак не ожидал, что чужое сознание поглотит его целиком.
Славный денек. Полно вкусных личинок в большой сырой колоде. Выковырять их ногтями. Свежие, толстые, хрустят.
Большой отталкивает меня. Зачерпывает целую пригоршню личинок. Чавкает. Смотрит сердито.
У меня в животе бурчит. Я прячусь и смотрю на Большого. Он поджимает губы. Я знаю, с ним лучше не связываться.
Я ухожу, присаживаюсь на корточки. Самка ищет в моей шкуре. Находит пару блох, расщелкивает их зубами.
Большой перекатывает бревно, вытряхивает последние личинки. Он сильный. Самки смотрят на него. Расселись у деревьев, болтают, скалят зубы. Раннее утро, все сонные, лежат в тени. Но Большой машет мне и Ляжке, и мы идем.
