К свету - Казанцев Александр Петрович (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Ученые ужаснутся, но я представила это себе в виде выдуманного мной "атомного первольда", который может вдруг испариться, образовав облако паров, где каждая молекула - звезда.
Чтобы представить себе такое сверхтвердое состояние "атомного первольда", я воображала существование некоего сковывающего этот "атомный лед" начала. Когда оно по какой-то причине ослабевало, из "атомного первольда" с чудовищной силой вырывалось струей "паров" вещество, образуя звезды и туманности. При этом выделялась несметная энергия.
Процесс этот продолжается и после образования галактик. В их центрах всегда существует ядро из "атомного первольда", все время выбрасывающее, как видно из множества фотографий, исполинскую струю вновь возникающего вещества, сгущающегося в звезды...
"Перволед" в ничтожных количествах мог сохраниться в любой звезде, даже на остывшей планете.
Буров предположил, что открытая им "Б-субстанция" является не чем иным, как свойством "атомного первольда". Это свойство выражается в способности поглощения нейтронов и концентрации вещества в состояние первоматерии, в "перволед".
Когда в ядре галактики происходит "испарение первольда", "Б-субстанция" побеждается противоположным началом, "А-субстанцией". Представив себе этот механизм, Буров решил создать в лабораторных условиях модель "Ядра галактики", для этого с помощью "Б-суб-станции" сгустить вещество в "перволед", а потом найти способ его освобождения, испарения, то есть обнаружить "А-субстанцию", чтобы использовать ее для излечения Солнца от появившихся на нем язв.
Первоначально ему хотел в этом помочь Ладнов, который по-прежнему был влюблен в меня и искал со мной встреч. Я обычно избегала их, но однажды согласилась, чтобы узнать всё о плане Бурова. Мы пошли с ним по лесу на лыжах от кольцевой автодороги в сторону Барвихи.
Ладнов заявил мне, что все рассчитал и убедился в полной невозможности осуществить "бредни протоманьяка"... Я сказала ему, что тотчас уйду, если он будет так называть Сергея Андреевича. Он пообещал быть сдержанным и объяснил, что невозможно провести "великое короткое замыкание", чтобы на миг создать необходимую Бурову мощность. Это потребовало бы вывода из строя всех энергосетей и электрических станций мира, пришлось бы остановить все заводы, железные дороги, погрузить города во тьму, отбросить мир в энергетическое варварство средневековья... Кроме того, проведение задуманного опыта могло бы повести к гибели всего живого на планете, так как невозможно предусмотреть последствий. Ладнов сказал, что ничто не может помочь Бурову, даже его "сенсационный авторитет" после Лондонского конгресса и присуждения ему Ленинской и Нобелевской премий, от денежной части которых Буров отказался в пользу страдающих от обледенения планеты. Сейчас даже нельзя рассматривать предложений Бурова, потому что академик Овесян выдвинул реальный и обещающий план борьбы с обледенением Земли. Он предложил немедленно использовать опыт работы в Арктике "Подводного солнца", построенного на синтезе водорода морской воды в гелий, и соорудить на всех побережьях подобные установки, зажечь десяток тысяч "подводных солнц", компенсировав ими недостающее тепло меркнущего Солнца.
Этот план получил название плана "Подводных созвездий".
Вернувшись с лыжной прогулки, я спросила Бурова, что он думает об этом плане.
Буров, всегда сдержанный, взорвался. Он сказал, что план Овесяна капитуляция перед Природой, приспособление к ее изменениям, а не устранение последствий причиненного ей вреда.
- Каково придется нашим потомкам, когда Солнце еще больше потускнеет и когда будут сожжены все океаны на Земле? - спросил он.
Потом он признался мне, что пока не вступает в открытый бой с Овесяном. Нужно доказать практическую выполнимость модели "Ядра галактики", найти место, где ее можно создать, а вот тогда...
После конфликта из-за его "дикого мнения" Буров ушел из института Овесяна и работал сейчас в одном из второстепенных физических институтов. Само собой разумеется, что я пошла туда за ним следом, даже не спросив у мамы разрешения. Правда, мама не протестовала... Я была все это время подле него. И я была счастлива.
Руководил этим институтом очень широко мысливший ученый, сразу оценивший приход к нему Бурова. Он предоставил новому сотруднику полную свободу действий, однако возможности института были не по буровским масштабам. Сергею Андреевичу требовалось место для "Ядра галактики". И он вспомнил о своем былом увлечении спелеологией, исследованием пещер. В нем проснулся, как он говорил, "зов бездны", и он устремился на Кавказ, где когда-то при его участии были обнаружены обширные горные полости. Буров сам открыл там подземную пропасть, получившую название "бездны Бурова", глубиной в пятьсот шестьдесят метров. В нее спускались на нейлоновых лестницах. Во время спуска погиб один из исследователей, учитель из Читы. Его тело поднимали на веревках. Это несчастье сорвало экспедицию, и "бездна Бурова" так и осталась неисследованной.
Теперь Буров задумал создать на ее дне модель "Ядра галактики". Группа спелеологов, Буров и я с ним вылетели в Сочи.
Замерзшее впервые Черное море напоминало Арктические проливы.
Из-за гололедицы автомашина еле тащилась по шоссе. Горько было смотреть на заснеженные пальмы с пожухлыми листьями. За бурыми свечками облезших кипарисов на снегу виднелись кабинки пляжа. У самого берега в зеленоватой воде плавали почерневшие льдины. Оторвался припай. Дальше простирались ровные ледяные поля с темными пятнами разводий.
И это Сочи в апреле! С крыш беломраморных санаториев сбрасывали снег...
Здесь нас ждали спелеологи...
Я никого не могла рассмотреть, машинально знакомилась со всеми, лишенная дара речи.... Я видела только ее, свою бывшую русалку, Елену Кирилловну, каким-то чудом оказавшуюся здесь...
Видите ли, она передумала, она решила снова работать с Буровым! И он не отказался!.. Он принял ее в экспедицию...
