К свету - Казанцев Александр Петрович (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Я едва сдерживалась. А ведь нужно было не выдать себя. Мы даже расцеловались. И она сказала:
- Ты меня совсем разлюбил, мой Лю.
Что она могла знать о том, кого я разлюбила и кого полюбила!.. На ее лице, конечно, тоже ничего не прочтешь! Все такая же загадочная русалка с глазами цвета тины...
К "бездне Бурова" наша экспедиция была доставлена на вертолете. Они устроились рядом, а я отсела от них на самое заднее сиденье и смотрела вниз, на заснеженные горы.
Потом мы спускались в бездонную пропасть на нейлоновых лестницах. Кто рискнул это сделать, может уже больше ничего на свете не бояться. Полкилометра веревочных лестниц, тысяча шестьсот восемьдесят движений, когда нога робко нащупывает в темноте мягкую ступеньку... А ведь по этим лестницам предстояло еще подняться. Хватит ли сил? Но подниматься надо будет к свету, к солнцу, к жизни!.. А спускались мы в темноту, где все было неизвестно, откуда только раз подняли тело смельчака-учителя...
А потом мы двое суток бродили по подземным пещерам, пока не дошли до последнего зала с узкой щелью, ведшей дальше... в открытую потом мною пещеру Росова.
Спелеологи вместе с Буровым и Еленой Кирилловной пробились в эту пещеру, цепочкой проползли по расширенной щели, спрыгнули вниз ко мне, а я уже чувствовала себя здесь хозяйкой.
Пещеру осветили переносными прожекторами. Я ревниво следила за впечатлением, произведенным на Бурова моей сказочной пещерой. Я гордилась ею.
Буров сжимал меня в объятиях, благодарил. Он даже поцеловал меня!.. И Елена Кирилловна видела!..
Потом он, освещенный прожекторами, скрестив руки на груди, сказал:
- Здесь, под землей, будет город заложен!..
Могучая его фигура отбрасывала на стену со струящимися каменными потоками гигантскую тень.
Я могла бы представить его тень, отброшенную на звездное небо.
И он уже отдавал приказания будущим подрывникам - снести все минареты, колонны и кипарисы, проложить вместо трещины широкий туннель, расширить колодец "бездны Бурова", чтобы по нему могли спускаться вертолеты!..
Но подрывников пока не было.
Мы вернулись в Москву.
Буров решил действовать в обход Овесяна, сразу ставить вопрос о "Ядре галактики" в высшей инстанции.
В новом институте у нас не было лаборатории. Буров еще не производил экспериментов, всё это время он только придумывал свое "Ядро галактики". Мы занимали с ним вдвоем небольшую комнату, я старалась не дышать, когда он думал, угадывала каждое его желание, бегала в электронно-вычислительный центр, чтобы сделать очередную прикидку, или просила разрешения у физиков-теоретиков, чтобы Буров пришел к ним. Но они сами спешили к нему.
Я безгранично верила в него: у этого полководца еще не было армии, но незримое войско уже выстраивалось за стенами блиндажа.
Я была счастлива в то время, Я была бы счастлива и сейчас, если бы Елена Кирилловна не вторглась к нам. Комната была рассчитана только на два стола, и она бесцеремонно заняла мой. Я ютилась в уголочке.
Буров ничего не замечал. Он разрабатывал стратегию боевых действий. Добиться права на эксперимент - это завершить его первую стадию, иногда самую трудную, считал он.
Приближались решающие дни. Однажды Бурова срочно пригласил к себе директор института профессор Бирюков. Он никогда не вызывал к себе Сергея Андреевича, слишком высоко его ценя, он сам всегда приходил к нему. Мы с Еленой Кирилловной понимающе переглянулись.
Буров ушел и скоро вернулся. Лицо его потемнело.
- Он здесь, он с Бирюковым идет сюда. Это он вызвал меня.
Нам не надо было объяснять, о ком шла речь. Буров нервно прибрал на своем столе.
Скоро в нашу комнату ворвался Овесян. Бирюков, невысокий, толстый, вошел следом за ним.
- Ага! Вот где штаб заговорщиков! - воскликнул Амас Иосифович, кивая нам с Еленой Кирилловной.
Мы в нерешительности встали, не зная, можно ли нам оставаться.
Вошел Ладнов. Он тоже был тут!..
- Сесть всем некуда, так что проведем нашу встречу а-ля фурше, - смеясь сказал Овесян. - Не смотрите на меня исподлобья, как разбойник на воеводу, обратился он к Бурову. - Я знаю все, о чем вы думаете. Вот пришел, дескать, чтобы придавить научных раскольников в их гнезде. Можете ничего не рассказывать. Я все знаю. Ладнов выдал вас с головой, показал мне все ваши расчеты.
- Признателен, - мрачно отозвался Буров.
- Я знаю, что вы хотели обойтись без меня, без обсуждения у нас вашего замысла, снова построенного на гипотезах. Я знаю, что вы видите во мне даже не противника, а врага...
- Амас Иосифович, - вмешался румяный Бирюков, вытирая платком лицо, нельзя же так...
- Что нельзя? Откровенно нельзя?
- Нет... Стоя нельзя... Я сейчас попрошу принести стулья... Лучше бы ко мне пройти...
- Ничего, братья-разбойники! Мы сядем на столы. - И Овесян первым подал пример, взгромоздясь на наш с Еленой Кирилловной стол.
Я подвинула стул Бирюкову, сами мы с Еленой Кирилловной уселись на один стул. Ладнов завладел буровским креслом, а Буров устроился на столе напротив Овесяна. Поединок начинался.
- Допускаю, что существовали ученые, которые во имя собственного престижа до конца дней отстаивали свои уже отжившие точки зрения, - начал Овесян. Допускаю, что Макс Планк в какой-то мере был прав, говоря, что новые идеи никогда не принимаются, что они или умирают сами, или вымирают их противники. Но я могу вспомнить высказывание одного из его современников, великого физика лорда Резерфорда. Он говорил: "Когда кончается честность, кончается наука". Некоторые ученые, забыв об этом, в свое время переставали быть учеными, хотя и носили свои ученые звания.
- Да, я хотел обойти вас, Амас Иосифович, - сказал Буров, - чтобы сберечь силы и время. Я предвидел...
- Что вы предвидели? Научные предвидения у тебя лучше получаются, дорогой. Чтобы уважать себя, надо уважать других!..
- Я решил спорить с вами сразу там, вверху...
- А если я не собираюсь с тобой спорить?
- То есть как так? - ошеломленно переспросил Буров.
Овесян ударил кулаком по столу:
- Потому что наука не кончилась для меня! Ученый не может быть нечестным! Потому что там, где кончается честность, кончается наука!