Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич (электронные книги бесплатно .txt) 📗

С удовлетворением кивнув, Тревельян сел на своего скакуна и отправился в лагерь. Часовой, сидевший у костра, дремал, пофыркивали яххи, объедая кору с чахлых кустов, и сквозь затянувшие небо тучи проглядывал призрачный диск Гандхарва. Тучи были не дождевыми, а пыльными, что служило знаком близости к горам и множеству вулканов, извергавших пепел и ядовитые испарения. «Отличная маскировка для флаера», – подумал Тревельян, пытаясь найти то облачко, за которым прятался его аппарат. Но в темноте это было пустым занятием.

Он слез на землю и лег около огромного колеса повозки, рядом с певцом Тентачи. Тот заворочался, пробормотал: «Рогатый скакун несет меня…» – и снова засопел. «Настоящий поэт, даже во сне сочиняет стихи, – подумалось Ивару. – Племя, где есть такие самородки, нельзя уничтожать».

С этой мыслью он уснул.

Глава 7. Побоище

Через пару дней караван приблизился к плоскогорью. Пустынная степь была по-прежнему ровной, плоской и унылой, как стол без всяких признаков еды, но на юге поднялась каменная стена, рассеченная трещинами, каньонами и редкими ручьями горьких вод. Стена вставала над пустыней внезапно, без всяких предисловий в виде отдельных скал и валунов, и чудилось, что преодолеть ее нельзя – до верхнего края было метров триста, а кое-где и все пятьсот. Но при ближайшем рассмотрении нашлись в ней довольно широкие ущелья, такие, что в них могла бы втиснуться повозка, не говоря уж о всадниках. Дно этих образований поднималось вверх, и, возможно, какие-то трещины вели на плоскогорье или дальше, к горам.

Гор Тревельян уже не видел – их заслоняли обрывистые склоны, от которых на равнину падала густая тень. Караван двигался в этой тени, вдоль пронзающих небо утесов, защищенный от света и жара висевших на юге солнц. Здесь было прохладнее и легче дышалось, здесь росли деревья и кусты, но то, что Ивар считал благом, пугало остальных. Привычные к зною шас-га мерзли, кутались в плащи и с тревогой озирали небосвод, лишенный божественного присутствия Уанна и Аукката. Пыльные тучи над головой исчезли, ибо вулканы остались западнее, и в вышине ветер гнал лишь клочья серых облаков. Те, что пониже, тянулись к востоку неторопливо, сопровождая караван, и среди них Ивар мог различить свое облачко, белесую иллюзорную мглу, скрывавшую флаер. За ним, будто привязанные, плыли еще с десяток, погуще и потемнее.

В этот день Киречи-Бу не спал в фургоне, а, усевшись рядом в возницей, разглядывал каньоны и утесы да шептал заклятия, требуя помощи у Гхарра, Духа Ветра, и Хатта, Духа Камней И Скал. Наблюдая за ним, Ивар усомнился в прежнем своем мнении насчет мифических гонцов вождя – похоже, они таки добрались до шамана и дали ему необходимые инструкции. Ппаа явно что-то искал – а что он мог искать, кроме тайной дороги через горы? Этот путь начинался в каком-то приметном ущелье, но куда он вел, Тревельян не мог себе представить. Через перевалы, где нет воздуха, где царствуют смерть, тишина и жуткий холод? Нелепость! В обледеневшую пещеру, что протянулась под хребтом на сотни километров? Еще нелепее! Однако он дождался, когда спутник выйдет в зенит, и прошептал в ухо трафору команду: связаться с сателлитом и просканировать местность. Результаты, как и ожидалось, были отрицательными: уйма пещер, но ни одной глубже трех-четырех километров.

Постепенно его охватил охотничий азарт вместе с чувством острой неудовлетворенности, едва ли не обиды. Вероятно, в этот день или на следующий он разберется с загадкой прохода и с тайной спящей воды – разберется, когда попадет в нужное место, ткнется в него носом. Но это равнялось поражению. Это означало, что его разум и опыт ничего не могут подсказать, что, предприняв эту вылазку и следуя за колдуном, он просто расписался в собственном бессилии. Вспомнив о предке-командоре, он вновь ощутил свое одиночество; был бы с ним Советник, вместе что-нибудь бы да придумали, мелькнула мысль. Но дед находился на Хтоне, в нескольких парсеках от него.

Тени медленно ползли к обрыву, делались короче и светлее, затем, когда миновали оба полудня, белый и красный, снова стали удлиняться. Трафор вдруг замедлил шаги, его уродливая голова откинулась назад, прозвенели колокольцы, и Тревельян прижался щекой и ухом к шее скакуна. Кто-то на пике Шенанди хотел с ним пообщаться, прямо сейчас, не дожидаясь темноты. Он закрыл глаза, пытаясь различить тихий голос.

– Ивар! Это Энджела. Ты меня слышишь?

– Да.

Трафор улавливал ничтожные колебания воздуха кожей, но шептать было труднее, чем говорить нормально. Отсутствие видеосвязи тоже являлось неудобством; как всякий человек, Ивар предпочитал глядеть на собеседника.

– Ты можешь подождать до ночи? – спросил он.

– Ты занят?

– Нет, но вокруг полно народа. Впрочем, это нам не помешает. Говори. Что приключилось?

– Кафи исчез. Ты меня слышись, Ивар? Кафи исчез!

В ее голосе звучала тревога – больше того, отчаяние.

– Вы обыскали базу?

– Это не нужно. Анна его видела, встретила случайно у ангара. Он сказал, что хочет проверить одну из своих погодных установок.

– Нарушение дисциплины! – нахмурившись, молвил Тревельян. – Что было велено? Всем, кроме Миллер и Исаевых, сидеть на базе!

Ехавший рядом Тентачи с удивлением уставился на него.

– Что ты бормочешь, Айла?

– Молюсь богам. – Ивар выпрямился и перешел на шас-га: – Скалы… эти скалы и камни внушают страх.

– Послушай новую песню, что пришла ко мне, и успокой свою печень. – Битсу-ак ударил в барабан и пронзительно запел:

– Молитва в одиночестве лучше успокаивает печень, – сказал Тревельян, перемещаясь подальше от повозок и всадников. – Энджи, я снова могу говорить. К какой установке он полетел? Вы ее проверили?

– Проверили все, даже послали роботов. Его там нет, Ивар, и он не включил маяк и не выходит на связь. Второй день!

В ее голосе слышались слезы.

Тревельян почесался – как всех шас-га, его донимали мелкие кровососы.