Стеклянная западня (сборник) - Франке Герберт В. (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Фил вновь вернулся к своему вопросу:
— А что с этими людьми сейчас?
— Они находятся в другой части корабля. Нам, сестрам, ходить туда запрещено.
— И ты никогда не задумывалась, что с ними? Никогда не пыталась заглянуть туда?
Крис вздохнула.
— А почему я должна задумываться? Здесь медсанчасть космического корабля, и это мое рабочее место. Я медсестра, а не солдат и не шпионка. Мое дело заботиться о больных.
— А когда я поправлюсь?
Крис стояла в изножье его постели, она ничего не ответила.
— Что будет, когда я поправлюсь? — настойчиво спрашивал Фил.
— А чего ты, собственно, ожидаешь? — тихо спросила девушка.
Теперь уж Фил задумался над ответом. А чего он, действительно, мог ожидать? На что рассчитывал? Что должно с ним произойти? И что у них запланировано? Какой во всем этом смысл?
— На борту корабля больше тысячи мужчин, — продолжила Крис. — И всего четыре девушки. Ты думаешь, я смогу остаться с тобой?
Крис была права. Такое ему и в голову не пришло. Это была чрезвычайная ситуация, и он не знал, какие здесь возможны решения. Знал ли их доктор Миер?
— Кто еще находится на борту… кроме бывших и нынешних пациентов, четырех сестер и главного врача? Есть ли командир корабля, офицеры, экипаж?
Доктор Миер — командир корабля. Это один из лучших, самых современных кораблей, что когда-либо были построены. Почти все функционирует автоматически. Доктор Миер-самый главный начальник. Его слово- закон для всех.
Постепенно до него начал доходить смысл ее слов. Некто был высшим начальником для тысячи человек; в общем, ничего особенного здесь не было. Но люди эти были отрезаны друг от друга, разобщены, возможно, они вообще считали себя одинокими; тогда дело принимало уже другой оборот: врач получал неограниченную власть над человечеством, превращался в императора, в бога. А девушки? Фил боялся додумать до конца эту мысль. Он поднял глаза. Крис сидела в кресле у стены, понурив голову. Сквозь толстые стекла очков он не мог ясно ее разглядеть, но ему показалось, будто она плачет. Он вновь прикрыл глаза. Все в нем восставало против собственных догадок. Больше он ничего не спрашивал, не хотел напрасно волновать девушку. Надо было как-нибудь ее успокоить, но нужные слова не приходили.
Поздним вечером он набрал номер Гаса Морлея… Никто не отозвался, хотя он ждал достаточно долго. И тогда он нажал кнопку на проводе, все еще лежавшем возле правой его руки.
Вскоре скрипнула дверь, вошла Крис:
— Ты плохо себя чувствуешь?
Он подождал, пока она закроет дверь, потом спросил:
— Где Гас Морлей?
Она недоуменно взглянула на него.
— Что ты сказал? Кто это?
— Я хочу знать, где сейчас Гас Морлей! — сказал Фил. Это другой пациент, я сегодня разговаривал с ним по видеосвязи. Теперь его там больше нет. Никто не отвечает по номеру 447. Где он?
— Я его не знаю, — сказала Крис, — и не знаю, где он. Фил нетерпеливо взмахнул рукой.
— Ты не знаешь этого. Хорошо, я верю тебе. Но почему ты все принимаешь с готовностью? — Он говорил громче обычного, с трудом заставил себя успокоиться, но уже на следующей фразе снова сорвался:-Так сделай что-нибудь! Оглядись! Поговори со своими подругами! Иди, расскажешь мне потом, что узнала. Слышишь? Иди и возвращайся скорее.
Крис не возразила ни единым словом. Возбуждение Фила передалось и ей. Она направилась к двери и вышла.
Хотя она вернулась через пять минут, Фил еле мог сдержать свое нетерпение.
— Ну, выяснила? Что с ним?
Девушка запыхалась от бега. Она перевела дыхание, прежде чем ответить.
— Ничего особенного. За ним ухаживала сестра Магда. Его выписали как выздоровевшего.
— Но он не поправился, — сказал Фил. — Сегодня после обеда он еще не мог вставать. Что с ним случилось?
— Неужели что-то плохое? — спросила Крис. — Никто из нас прежде не думал ни о чем таком.
Теперь уже заговорил Фил-спокойно, тщательно продумывая слова:
— Не обязательно что-то плохое, Крис. Но нужно знать, что. Когда человек не задумывается над тем, что происходит с другими, он ставит крест и на себе самом. Тогда не остается ничего, как только смириться. Вот почему я хочу знать, что произошло с Гасом и остальными. Не потому, что я предполагаю что-то ужасное, просто хочу представить, что здесь творится.
Крис кивнула, однако у Фила не было ощущения, что она его поняла.
— Подойди ко мне, — сказал он, протянув правую руку. Она взяла ее, и он привлек ее ближе. У постели она села на табуретку.
— Я обдумывал наше положение, — продолжил он. — Оно не из приятных, хотя ничто не доказывает, будто его нельзя изменить.
— Но как? — спросила Крис.
— Пока не знаю, как, — ответил Фил. — Но хочу узнать. Поэтому надо что-то делать. Или ты считаешь, что все в порядке? Крис покачала головой.
— Когда человек получает неограниченную власть и воля его становится единственным законом, это никогда не кончается добром. Мне не ясны цели главного врача — его трудно понять. Но он не патриарх, считающийся с желаниями своих сородичей. Если он что-то заберет в голову, он проведет это любой ценой.
Длинная речь потребовала от Фила большого напряжения сил, но он словно не замечал этого. Уверенным голосом он продолжил:
— Кто позволяет вызревать подобным вещам, никак им не противодействуя, делается соучастником. Можно считать, будто все позади и все решено, — но ничего ведь не решено, пока существует хоть один, сопротивляющийся насаждаемому порядку. И я пока еще существую.
Крис. Пусть я беру на себя слишком много. Я ведь ранен, болен, слаб, прикован к постели. Но я верю в себя и готов бороться. Ты хочешь мне помочь?
— Если смогу-да. Пусть даже это бесполезно, хуже не будет.
— Хорошо. Ты знаешь, когда доктор Миер ложится спать?
Крис помедлила с ответом. Потом сказала: — Около полуночи. Иногда позже.
— Тогда слушай внимательно! Ты выжидаешь до трех часов ночи. Потом отправляешься в ту часть корабля, где находятся остальные. Посмотришь, что они делают, в каком они состоянии.
— Крис резко вскочила. Но, Фил, я не смогу!
— Почему? — жестко спросил он. — Разве эти помещения заперты или как-то защищены? Я не знаю, но…
— Ты пыталась?
— Нет, но…
На мгновение Фил вышел из себя. Он вскинулся так резко, что жалобно скрипнула кровать, звякнули пробирки в стенном шкафу.
— Проклятье! Тогда я пойду сам… Не важно, что потом со мной будет… Если никто ничего не делает…
Он высвободил правую руку из петли и уже готов был расстегнуть ремень, стягивающий грудь. Крис удержала его руку, отвела в сторону. Мускулы его достаточно окрепли, и ей пришлось собраться с силами, чтоб утихомирить его. Но сил хватило ненадолго. Потратив столько энергии, он смертельно побледнел, его охватил озноб, но он все еще сопротивлялся, когда она затягивала ремни. Тяжело дыша, он лежал, повернув голову к стене.
Крис погладила его по волосам. Потом сказала: Я сделаю это.
Она ждала. Он медленно повернулся к ней лицом.
— Я это сделаю, Фил, — сказала она.
— Хорошо, — сказал он. — А теперь уходи. Нехорошо, если кто-нибудь застанет тебя здесь.
Постояв мгновение, она вышла.
Фил не мог заснуть, хоть и пытался расслабиться. Он больше не принимал болеутоляющие средства, ему приятно было чувствовать собственное тело. Сердце билось сильно и равномерно — ему нравилось вслушиваться в эти ровные удары. Дыхание тоже было ровным; лишь иногда пронзала межреберная колющая боль. И вообще что-то вздрагивало порой в его теле без видимой причины, тянуло или щемило, потом так же неожиданно отпускало. В желудке чувствовалась непонятная тяжесть, время от времени перемещающаяся. Иногда судорогой сводило мускулы, и тогда он приподнимался, несмотря на врезающиеся в кожу ремни, пробовал повернуться на другой бок. Хуже всего был зуд: то и дело где-нибудь, обычно там, куда он не мог протянуть руки, начинало чесаться и кусаться, потом это прекращалось и тут же начиналось в другом месте.
